Гвидо Мансуэлли - Цивилизации древней Европы Страница 11

В 3-м тыс. до н. э., когда первые центры производства уже обрели пропорции больших городов, были окружены мощными стенами и отличались распространением грандиозных памятников, колонизация и торговля привели к зарождению новых центров на периферии. Северо-запад Малой Азии, Сирия и Ливан, Киклады и Кипр, Крит и территории до самой континентальной Греции постепенно оказываются затронуты экспансией металла и металлообработки. Большинство этих районов познали раннее развитие в предшествующий период и, таким образом, представляли собой перспективные рынки для восточных торговцев, были удобны для колонистов-металлургов, снабжаемых металлом из их родных городов или с близлежащих рудников. На этом первом этапе экспансии Анатолия, с одной стороны, и СирияФиникия — с другой, играли главную роль. Приморские караванные города Библ и Угарит, центры торговли и металлургии (благодаря меди с Кипра), интенсифицировали товарообмен между двумя берегами Эгейского моря и способствовали распространению металла, если верить недавним находкам, до Адриатики и Центральной Европы. К востоку от Анатолии находилась Троя, ставшая задолго до Гомера и ахейцев опорным пунктом на континентальной дороге, которая вела из Месопотамии на Балканы через Геллеспонт. Она также была связана с островами Эгейского моря и играла роль посредника между континентальными и морскими потоками. Отсюда проистекала ее значимость, а притязания, объектом которых она стала, объясняют ее последующее разрушение.

С эпохи неолита острова Эгейского моря играли своеобразную роль. Некоторые из них обладали своими природными богатствами: например, Кипр был островом меди, Мелос — обсидиана, Парос славился своим мрамором. Но некоторые недостающие ресурсы приобретались лишь посредством торгового обмена. На Кикладских островах в 3-м тыс. до н. э. расцветает фигуративное искусство, очень схематизированное, можно сказать рационализированное, образцы которого — небольшие статуэтки из мрамора, изображавшие Богиню-Мать, — в эпоху неолита были распространены до самой Сардинии. Круглые сводчатые гробницы из камня предвосхищали микенские толосы. С конца 2-го тыс. до н. э. наблюдается заметный взлет урбанизации, отдельные стороны которой не могли не затронуть Трои — несомненно, самого блистательного из городов, руины которого исследованы Шлиманом.

Но именно на Крите, а затем в Микенах цивилизации Эгейского бассейна в эпоху бронзы пережили свой расцвет. В восточной Греции металл, в основном импортируемый, распространился только к середине 2-го тыс. до н. э., так же как черная керамика с коричневым узором, происходящая из Анатолии. На Крите, где медь не была широко распространена, металлургия развивалась благодаря торговле. В период больших дворцов население острова распределялось между многочисленными городами-государствами, управляемыми басилевсами. Среди жилых комнат, пышных залов и культовых помещений без особого порядка размещались огромные кладовые, которые свидетельствуют одновременно о концентрации богатств и масштабе товарообмена. Басилевсы были хозяевами экономической жизни, которая организовывалась под их властью. Вокруг дворцов группировались дома ремесленников, моряков и земледельцев. Централизация усилилась в последующий период, приблизительно в середине 2-го тыс. до н. э., когда многочисленные города признали власть царя города Кносс.

Критская торговля в то время охватывала весь бассейн Эгейского моря, до Малой Азии и Египта, вытеснив торговлю Кикладских островов. Эта морская экспансия способствовала распространению искусства, иногда в высшей степени оригинального, поражающего своим богатством, фантазией и жизненной силой. Стены дворцов украшались фресками, керамика — орнаментом, геометрическим или натуралистическим, но чрезвычайно утонченным и редким по качеству исполнения. Изделия из слоновой кости, фаянса, изящная бижутерия, бронзовое оружие с рукоятями из слоновой кости, щедро инкрустированными кристаллами, свидетельствуют о разнообразии первичных материалов и изысканности этого искусства. Наконец, критская цивилизация использовала письменность. Стремительный прогресс, который на пороге 3-го тыс. до н. э. проявился в развитии металлургии и в урбанизации, приведет к появлению письменности на европейской периферии лишь тысячелетие спустя.

В начале 3-го тыс. до н. э. великие дворцы среднеминойской цивилизации были разрушены, и на их месте появляются новые дворцы. Еще сохраняются сомнения, объяснять ли это разрушение завоеванием или природной катастрофой. Новые дворцы построены в середине 2-го тыс. до н. э. Это было время, когда в Греции появились ахейские колесницы. Критская письменность впоследствии изменилась, адаптируясь к другому языку. После открытия, сделанного в 1956 г. в Вантри, стало известно, что этим новым языком был греческий.

Каковы бы ни были причины и истоки их миграций, микенцы появляются в Центральной Греции и на Пелопоннесе, постепенно адаптируя не только технику и минойское искусство, но также морские и торговые навыки, которые в итоге к XV в. до н. э., после завоевания самого Крита, распространятся во всем бассейне Эгейского моря. Благодаря микенцам к торговле приобщились зоны, до тех пор мало вовлеченные в нее, — Западное Средиземноморье и прибрежные районы континента, к которым примыкали древние пути транспортировки янтаря, игравшие важную роль и в распространении металла.

Кроме того, Эгейский бассейн играл в 3 и 2-м тыс. до н. э. главную роль, после Анатолии и островов, в распространении новой экономики и новой общественной организации, установившихся на Ближнем Востоке.

Вместе с тем микенская цивилизация была отмечена своего рода разрывом с предшествующими традициями. Она навязала военный характер зарождавшемуся в Эгейском бассейне урбанизму, а крепости, построенные для военных вождей, заметно отличались от первоначальных критских городов без крепостных стен. На фресках и вазах все чаще изображались сцены охоты и войны, совершенствовались оружие и экипировка воинов. Дворцы строились вокруг огромного прямоугольного крытого зала — мегарона, присутствовавшего уже в фессалийских неолитических жилищах, отличавшихся от древних критских открытых дворцов внутренним двориком. Наконец, внушительные гробницы, где отдельно покоились правители, противопоставлялись традиционным коллективным захоронениям Эгейского бассейна, которые вырубались в скалах. Пришедшие из внутренних земель на колесницах, запряженных лошадьми, микенцы составляли авангард континентальных сил; эта цивилизация была вызвана к жизни эволюцией племенных образований, вступивших в контакт с уже урбанизированной эгейской средой.

Между людьми внутри сообществ к тому времени начали устанавливаться новые отношения. Индивидуумы и группы провозгласили свою автономию перед властью правителей, как показывают письменные документы. Этот внутренний плюрализм контрастировал с экономической и теократической централизацией восточных государств.

Кроме того, четко проявлялся, даже на границах периферийных восточных зон, разрыв между Востоком и Западом, который усилится в процессе последующей континентальной эволюции.

На континенте восточные влияния проявлялись не только в направлении Эгейского бассейна. Более или менее рассеянные потоки из Анатолии и Месопотамии достигли непосредственно Кубани — Закавказья — и Дуная, возможно, через посредство Троады. Во всяком случае, начиная со второй половины 3-го тыс. до н. э. в Европе развиваются металлургические центры, что, возможно, было связано с этими потоками и движением по торговым путям, проложенным еще неолитическим торговым обменом. Но помимо этого могли играть роль и другие факторы. Например, по-прежнему в отношении некоторых регионов на территории современной Венгрии и Испании трудно сказать, было ли формирование здесь халколитических цивилизаций следствием локального развития, обусловленного наличием местных металлоносных месторождений, или же результатом торгового обмена. Как бы то ни было, производственные и торговые центры появились очень рано как на юго-востоке, так и в центре и на юго-западе континента.

Однако изменения на континенте приобретают резко выраженный характер лишь ближе ко 2-му тыс. до н. э. В этой трансформации два феномена, еще не совсем понятные, играли важную роль: на востоке шла экспансия комплекса колоколовидных кубков, а на севере и западе — культуры боевых топоров.

К концу неолита, последним векам 3-го тыс. до н. э., относятся свидетельства эволюции, которая способствовала распространению скотоводства в районах, расположенных к востоку от Рейна, — от современной Швеции до Моравии. Наряду с мегалитическими захоронениями встречаются курганы — индивидуальные погребения, содержащие оружие и другое имущество. Прежде всего это боевые топоры и глиняная посуда, украшенная веревочным тиснением, отсюда и произошло название «шнуровая керамика». Топоры, прежде изготовлявшиеся из камня и воспроизводившие привозные (вероятно, из Центральной Европы) металлические модели, вскоре были заменены топорами из металла. Выдвигались различные гипотезы о происхождении этого комплекса: одни видели в нем результат автохтонной эволюции, другие считали, что это творение переселенцев, пришедших с востока. Боевые топоры из меди были найдены в курганах Майкопа, датированных серединой 3-го тыс. до н. э. Это может быть связано с одновременным распространением на Кубани кочующих пастушеских племен или номадов, контактирующих с кузнецами Ближнего Востока, постепенно распространившихся на территории между Доном и верхним течением Рейна и, вероятно, принесших на новые территории комплекс изделий из металла и технологий их изготовления, равно как свои традиции и язык.