Истоки человеческого общения - Майкл Томаселло Страница 11

• сравнение групп обезьян, содержащихся в неволе, не показало систематических различий между группами, зато было выявлено много индивидуальных различий внутри каждой группы;

в естественных сообществах обезьяны овладевают жестами, которые наблюдали редко или не наблюдали вовсе (например, жесты ухода за детенышем); кроме того, существуют некоторые уникальные жесты, которые использует только одна особь в стае (очевидно, что она не могла наблюдать их у кого-то еще);

молодые обезьяны, которые были выращены в неволе в группах своих сверстников, и потому были лишены возможности наблюдать за жестами взрослых обезьян, начинают использовать большую часть тех же жестов, которые используют молодые обезьяны в естественных сообществах; это происходит потому, что они участвуют в большей части тех же видов деятельности (игра, уход друг за другом и т. д.), внутри которых эти жесты ритуализуются;

в эксперименте Томаселло и др. (1997) одну особь забирали из группы, содержащейся в неволе, и обучали ее новому жесту, используя подкрепление; затем обезьяну возвращали обратно в группу, но ни одна другая обезьяна в группе не перенимала новый жест (эксперимент проводился дважды с различными обезьянами и видами жестов).

Таким образом, интенциональные движения образуются, когда два взаимодействующих животных предвосхищают поведение друг друга и тем самым взаимно его изменяют при многократном повторении одного и того же взаимодействия. Из этого следует важный вывод, что «значение», или коммуникативный смысл, интенциональных движений неразрывно связан с ними, в том плане, что они являются частью уже существующего, осмысленного социального взаимодействия — и именно это в первую очередь взаимно предвосхищается участниками общения. Благодаря этому обезьянам не надо учиться, будь то при помощи подражания или как-то еще, связывать сигнал с его «значением» — «значение» уже заложено в нем. Кроме того, механизм ритуализации устроен таким образом, что жесты оказываются исключительно односторонними, а не двусторонними средствами общения. Каждый коммуникант и реципиент усваивает их исключительно с точки зрения собственной роли, не зная изнутри роли другого участника коммуникации (поэтому коммуникант не распознает свой собственный жест, если кто-то другой использует его в общении с ним). Наконец, некоторые исследователи утверждают, что многие интенциональные движения на самом деле работают как изобразительные, например, когда одна горилла в контексте игры или сексуальных ухаживаний совершает движения руками в определенном направлении, а реципиент реагирует, передвигаясь в этом направлении (Tanner, Byrne 1996). Но, скорее всего, это обычные ритуализованные действия, которые кажутся людям изобразительными, потому что возникают из попыток по-настоящему переместить тело партнера в нужном направлении; с точки зрения обезьян они не функционируют как изобразительные.

Другой разновидностью жестов у приматов являются жесты привлечения внимания (attention-getters), причем такие жесты, безусловно, не являются распространенными в царстве животных; скорее всего, ими пользуются только приматы или даже только человекообразные обезьяны. Жесты привлечения внимания — это такие действия, как хлопок по земле, тычок и бросание предметов, которые нужны для того, чтобы привлечь внимание реципиента к хлопающему, тычущему или бросающему коммуниканту; они также происходят по большей части в диадической манере, без указания на внешние объекты (примеры можно увидеть в табл. 2.1). В своих первоначальных исследованиях мы относили такие жесты к классу игровых, потому что молодые обезьяны часто использовали их в контексте игры. Но потом мы увидели, что их используют и в других контекстах, и поняли, что они функционируют несколько иначе, чем жесты интенциональных действий. В типичном случае все происходит следующим образом: молодая обезьяна хочет поиграть (ее настроение очевидным образом проявляется в демонстрации игровой мимики и позы), и жесты привлечения внимания нужны, чтобы обратить на эту демонстрацию внимание другой обезьяны.

Другим примером является поведение самца шимпанзе, который, приходя в состояние сексуального возбуждения, начинает обрывать листья, благодаря чему раздается резкий, громкий звук, привлекающий внимание самок к его эрегированному пенису (Sugiyama 1981). Следует отметить, что в обоих случаях «значение» или функция всего коммуникативного акта заключается не столько в жесте привлечения внимания, сколько в непроизвольных демонстрациях, которые, как известно коммуниканту, реципиент должен увидеть, чтобы среагировать должным образом. Подтверждением такой интерпретации служит то, что в некоторых случаях обезьяна скрывает свои демонстрации от других, например, закрывая ладонями гримасу испуга (Tanner, Byrne 1993; de Waal 1986).

Небольшой вариацией на эту тему является очень интересный подкласс жестов привлечения внимания, которые функционируют без демонстраций, и даже в какой-то степени могут быть отнесены к триадической коммуникации, включающей внешний объект. В этот подкласс входят, например, случаи, когда коммуникант подставляет другой обезьяне какую-нибудь часть тела, как правило, для груминга, или протягивает предмет, который затем быстро отдергивает, чтобы начать игру. Существуют даже единичные наблюдения за тем, как обезьяны «предлагали» другим пищу, которую сами не хотели есть (Liebal, Pika, Tomasello 2006). Хотя такие индивиды, управляющие вниманием своих сородичей, встречаются очень редко, они очень важны с теоретической точки зрения. Их действия очень близки к тому, как если бы они целенаправленно направляли внимание окружающих на внешние предметы в той триадической манере, которая характерна практически для всех видов человеческой коммуникации.

Поскольку жесты привлечения внимания функционируют иначе, чем жесты интенциональных действий, их усвоение также происходит по-другому. Они не связаны ни с какой конкретной социальной деятельностью, и поэтому не могут быть ритуализованы непосредственно при многократном повторении поведенческих актов (также нет никаких доказательств, что эти жесты являются результатом подражания). Вместо этого работает другой механизм. Жесты усваиваются обезьянами, когда они хлопают по земле или швыряют предметы, не преследуя никаких коммуникативных целей. Подобные действия, разумеется, привлекают внимание окружающих, и обезьяна замечает этот результат, а впоследствии активно использует. Будучи однажды усвоенным, жест привлечения внимания может применяться очень широко для достижения самых разных социальных целей, таких, как игра, груминг, уход за детенышем и так далее. И именно эта иеспецифичность является в данном случае по-настоящему новой. Коммуникант хочет, чтобы реципиент осуществил некоторое действие — мы можем назвать это его социальным намерением {social intention}. Чтобы реализовать это намерение, он пытается привлечь к чему-то внимание реципиента, ожидая, что если тот посмотрит туда, куда нужно, то выполнит то, чего от него хотят. Мы можем назвать это «референциальным»[9] {«referential»} намерением. Такая двухуровневая мотивационная структура является настоящим эволюционным новообразованием, практически наверняка относящимся к человекообразным обезьянам, и, возможно, также и к остальным приматам. Можно считать, что эта структура ближе всего к искомому «недостающему звену» между коммуникацией приматов и человеческим общением по поводу внешних объектов, включающим сложные процессы совместного внимания и управления вниманием другого.

Наконец, очень важно, что обезьяны часто составляют последовательности из жестов, включая в них как интенциональные движения, так и жесты привлечения