Дмитрий Новокшонов - Речь против языка Страница 12

Наконец, что такого удивительного в том, что человеческий род… помечал вещи в соответствии с разными чувствами различными звуками (pro vario sensu varia res voce nataret (примеч. ccxii)) (примеч. ccxiii).

VII. Яблони и яблоки

Стивен Пинкер (примеч. ccxiv) выстроил аргументацию,

которая ведет от болтовни современных народов к предполагаемым грамматическим генам… Решающий аргумент состоит в следующем: сложно организованный язык универсален, потому что дети фактически вновь изобретают его, поколение за поколением, не потому, что их этому учат, не потому, что они изначально умны, не потому, что им это полезно, а потому, что они просто не могут не делать это.

Хотя историческая лингвистика может проследить развитие современных сложно организованных языков до их более ранней ступени, это просто отодвигает проблему на шаг назад; нам нужно увидеть, как люди создали сложно организованный язык с нуля. И это можно сделать[144].

Подобные известные случаи являются следствием работорговли по берегам Атлантики и возникновения рабства в южной части Тихого океана. Возможно, памятуя о Вавилонской башне, некоторые хозяева табачных, хлопковых, кофейных и сахарных плантаций умышленно смешивали рабов и работников, говорящих на разных языках; другие хозяева предпочитали ту или иную национальность, но вынуждены были мириться со смешанным составом работников, поскольку альтернативы не было. Когда носителям разных языков приходится общаться, чтобы выполнять практические задания, но они лишены возможности выучить язык друг друга, они вырабатывают жаргон на скорую руку под названием «пиджин».

Пиджин – это обрубленные цепочки слов, позаимствованные из языка колонизаторов или владельцев плантаций, сильно варьирующиеся в отношении порядка слов и с минимальным содержанием грамматики. Иногда пиджин становится лингва франка и постепенно усложняется в течение десятилетий, как это произошло в наши дни с пиджин английским в южной части Тихого океана. (Принц Филипп пришел в восторг, когда во время своего визита в Новую Гвинею узнал, что на здешнем языке его именуют буквально как fella belong Mrs. Queen «парень принадлежать Госпожа Королева».)

Д. Бикертон установил, что во многих случаях пиджин может быть одним махом преобразован в полноценный сложный язык: для этого нужно лишь оставить наедине с языком пиджин группу детей в том возрасте, когда они только начинают усваивать родной язык. Такое происходило, когда дети были изолированы от их родителей и за ними приглядывал рабочий, разговаривавший с ними на пиджин. Не удовлетворенные простым воспроизведением несвязанных цепочек слов, дети привнесли грамматическую систему туда, где ее не существовало ранее, результатом чего стал качественно новый и очень выразительный язык. Язык, в который преобразуется пиджин в результате освоения его детьми, называется креольским языком.

Незадолго до начала нашего столетия произошел бум на сахарных плантациях Гавайских островов, и потребность в рабочей силе моментально исчерпала возможности местного населения. Рабочих привозили из Китая, Японии, Кореи, Португалии, Филиппин и Пуэрто Рико, и язык пиджин развивался быстро. Многие из рабочих-эмигрантов, которые стояли у истоков этого языка, были еще живы, когда Бикертон брал у них интервью в 1970-х годах[145] (примеч. ccxv).

Дж. Фишман следующей метафорой описывает понятие этнической преемственности: «Во все времена существует много способов соблюдать преемственность (или видимость преемственности) как desideratum[146] социокультурной жизни». Подобно «дедушкиному молотку» (про который дедушка говорит, что он получил его в подарок ребенком, несмотря на то что, если начать расспрашивать, то выяснится, что рукоятку молотка меняли на новую пять раз, да и саму головку – дважды), субъективная этнокультурная преемственность может сохраняться, несмотря на то что большинство ее составляющих меняется.

Изучая креолов Русской Америки, Н.Б. Вахтин, Е.В. Головко и П. Швайтцер пришли к выводу, что

старожильческие общности, описанные в этой книге, представляют собой смешанные группы, которые можно представить как расположенные на шкале от коренных к русским. Крайние точки шкалы, впрочем, являются сегодня не более чем идеальными возможностями и скорее всего никогда и не были ничем иным. Современная этническая и культурная реальность на российском Севере и во всем циркумполярном регионе – это, несомненно, смешение.

Распространенные до сих пор бинарные классификационные схемы (коренной – некоренной) представляют собой – в лучшем случае – добросовестное заблуждение. Не спасают и альтернативные тернарные схемы (типа канадской), поскольку также базируются на расовых предрассудках и в конечном итоге сводятся все к той же бинарной оппозиции: так, канадские метисы (Metis) сегодня считаются коренным населением (примеч. ccxvi).

Речь людей зависит от возраста (примеч. ccxvii). Это понимают и адепты[147] психолингвистики, изучающие детский лепет:

В чем специфика психолингвистического подхода к детской речи? Наиболее распространенная ее трактовка сводится к установлению последовательности появления в высказываниях детей тех или иных единиц и конструкций и к количественным подсчетам относительной частотности разных классов слов в разных возрастах. Чрезвычайно редки, однако, работы, где развитие речевой способности ребенка понимается как последовательное построение многоуровневой порождающей системы, формирование и перестройка отдельных звеньев которой, доступные эксперименту, тем не менее совершенно не обязательно выражаются во внешних, поддающихся простой регистрации формах. К числу этих редких работ относятся, в частности, публикации Ф.А. Сохина (1959; примеч. ccxviii), Г.М. Ляминой (1958; примеч. ccxix) и др. Попытка систематического анализа развития детской речи в указанном плане дана в нашей книге (1969б).

В последнее время за рубежом, особенно в США, резко возросло количество работ по детской речи, в основу которых положена теория порождающих грамматик. В советской психолингвистике эта линия исследования не получила систематической разработки, так как она противоречит традиционным для советской науки общепсихологическим позициям[148].

Важной прикладной проблемой, связанной с изучением детской речи, является развитие осознания ребенком своей речи на разных уровнях. Об этом в СССР наряду с более ранними публикациями (например, Карповой (примеч. ссхх), Лурия (примеч. ccxxi), Оппеля (примеч. ccxxii), Орфинской) имеются и более поздние исследования Журовой (примеч. ccxxiii), Эльконина (примеч. ccxxiv) и Изотовой. Исследования этого типа исключительно важны в связи с подготовкой ребенка к школе и в связи с проблемами начального обучения, в частности обучения грамоте. Сейчас психолингвистические работы по развитию осознания речи заметно интенсифицируются (примеч. ccxxv).

«Заметное усиление напряжения работ»[149] о детской речи с тех пор не породило новых открытий, однако ясно, что творческий гений ребенка привлекается к делу каждый раз, когда ребенок усваивает родной язык. Саколатинские пиджины, созданные детворой, известны ныне как пракриты; креольскими языками можно назвать пали, санскрит и в значительной степени язык психолингвистики.

Воспитание и образование мальчиков в воинском коллективе имеет свои неповторимые особенности (примеч. ccxxvi). Рассказам отцов о Риме были присущи грубоватое латинско-италийское остроумие, точность, простота и ясность солдатской речи. Уклад и быт целого городка отцов были необычны, малопонятны, отличались от пресной жизни материнской родни. Они манили мальчишек, стремление подражать отцам росло. Мальчики проводили много времени среди пап, перенимая их нехитрые взгляды, знания и речь.

Следы обычаев отцов живы в тех краях и ныне.

Материалы о хорезмских мужских товариществах, равно как данные об аналогичных явлениях у других народов Средней Азии, говорят о том, что здесь мы имеем дело с весьма архаичным институтом, с пережитками мужских союзов, хорошо известных у многих народов мира, находившихся на стадии разложения первобытнообщинного строя (примеч. ccxxvii). Мужские возрастные товарищества многое дают для понимания ряда явлений, входящих составной частью в свадебные обряды и обряды суннат-тоя, истоки которых в обычаях первобытнообщинных инициаций. Пережитком является бритье головы жениха, в некоторых местах с суннат-тоем связан обычай срезать особую косичку-кокюль, которую с младенческих лет отращивают мальчику (примеч. ccxxviii).

Похожим образом из навоза русских науки и языка проросли и расцвели товарищества советской науки, не обязательно мужские, но тоже обособленные речевыми арго.