Сборник статей - Творчество В. Г. Распутина в социокультурном и эстетическом контексте эпохи Страница 12

Темпоральный спектр деревенской прозы включает в себя не только вечную повторяемость природно-сезонных циклов в ее возрожденческой сути, родовое время смены поколений, но и личное (частное) время человека в его онтологической сущности, восходящей как к своему первоистоку – к светлой поре детства с его идиллической атмосферой, пронизанной магической и несколько наивной верой в чудо, – так и к особой категории межцикличной предельности, связанной с ситуацией завершения крестьянской эпистемы: категории «последнего срока», «завершающегося времени» как метафоры утраты.

Условное измерение художественной темпоральности у деревенщиков тяготеет к времени литературной традиции, вводя их прозу в общее развитие русской классики. Ведь запечатленное ею поместно-крестьянское, родовое время исконно было основой жизнеспособности русского общества, стабильности национального сознания. Как затем и в деревенской прозе, в творчестве А. Островского, Л. Толстого, А. Чехова и других писателей XIX в. показан распад темпоральной структуры русского общества и его самосознания – пока еще, правда, начало этого распада, обусловленное продажей родовых деревень, «вишневых садов» и прочего. Этот процесс завершился в ХХ в., как убедительно показали деревенщики, уничтожением «неперспективных деревень» и собственно аграрной, сельской России.

Многомерность художественного времени у деревенщиков – его «расслоение» на время автора (повествовательное) и героя (психологическое, биографическое), мифическое и фольклорное, трансцендентное и иллюзорное, открытое и замкнутое, линейное и линеарное и прочее – не означает отсутствия внутреннего единства, цельности, что обеспечивается тяготением к единой темпоральной доминанте. Поиск «утраченного времени» русскости – национальной самобытности, социальной гармонии и этико-эстетической состоятельности – пронизывает ностальгические повествования таких писателей, как Распутин, Астафьев, Абрамов, Носов, Личутин и прочие. В этом кардинальный спор деревенской прозы и утверждаемой ею русской идеи с расхожей (и уже выхолощенной в послесталинском пространстве надорванной России) идеей советскости. Именно такая «архетипическая доминанта эпохи» определяет огромное значение в данном направлении концепта памяти как некоей идеальной модели сознания и бессознательного, дающей убежище нереализованным стремлениям, тайным образом желаемому и несбывшемуся, и в своем пределе направленной на «восстановление подавляемого» – крестьянской цивилизации. Архетипическая доминанта обуславливает и явное тяготение деревенской прозы не только к ретроспективности, но и к вневременным формам художественного мышления, таким как анахронизм, мир и вечность, историческая инверсия, архетип и другие.

В целом художественная семантика времени здесь раскрывается в интенсивной (авторской) игре темпоральными пластами, координации разнонаправленных временных потоков. Такая темпоральная полифония свидетельствует и о выходе деревенской прозы за рамки сугубо реалистических форм – о сближении художественного мышления деревенщиков с опытом русского и западного модернизма.

Линия этого сближения проходит и по той черте деревенской прозы, которую можно определить как «пространственность времени». Микромир русской деревни здесь выступает как хранитель утрачиваемых – быстротекущим временем Истории – ценностей национального Бытия: в противовес эклектике распадающейся крестьянской эпистемы в ситуации близящегося к концу века. «Утраченное время» былой русскости, крестьянской цивилизации свертывается и словно б замирает в охранном пространстве родного дома, угла, села.

Кажется, пространство здесь обнаруживает свои непознанные символические свойства: это уже «переживаемое пространство», аналог «переживаемого времени». Потому и столь продуктивны в системе мышления деревенщиков традиционные хронотопы, близкие к аграрно-природным символам (дом, изба, сад, огород, подворье, дорога, мельница, остров и прочее). Вбирая в себя высокие онтологические и натурфилософские смыслы, они порой выступают и как подобия или отражения, сколки единой модели национального мира – в ее разнообразии и многоликости. Хронотопы, как правило, становятся и вместилищем продуктивного времени роста и плодородия, жизненного развития в его силе и мощи, неся в себе вспышки и отсветы идеи русскости – неистребимого торжества национальных форм развития в советской России.

«Через убедительно выписанные, полнокровные картины сельской жизни, – считает современная западная русистика, – представители деревенской прозы сумели показать существование глубоко укорененной, традиционной национальной жизни, сохранившейся в микрокосме русской деревни: образ деревни как заповедника русскости…»51.

____________________________

1 См. своеобразный диалог литературы и науки в названии современного исследования: Савельева И., Полетаев А. История и время. В поисках утраченного. – М., 1997, а также главу «В поисках утраченного времени: преодоленное время» во II томе труда П. Рикера 1985 г. «Время и рассказ» (М., 2000).

2 Первый и, пожалуй, единственный, кто не побоялся сказать о возрождении русского модернизма в творчестве деревенщиков (в частности, в прозе В. Шукшина), – В. Сигов. См.: Сигов В. К. Русская идея. В. М. Шукшин. – М., 1999. – С. 87.

3 Распутин В. Дочь Ивана, мать Ивана. – Иркутск, 2004. – С. 189–190. Курсив во всех цитатах здесь и далее мой.

4 Лихоносов В. Люблю тебя светло. – М., 1985. – С. 24.

5 Там же. – С. 30.

6 Распутин В. Изба // В. Распутин. Собр. соч.: В 2 т. – Калининград, 2001. – Т. 2. – С. 607.

7 Лихоносов. Указ. соч. – С. 29–30.

8 Распутин В. Видение // В. Распутин. Собр. соч.: В 2 т. – Калининград, 2001. – Т. 2. – С. 626–629.

9 Лихачев Д. Поэтика древнерусской литературы. – М., 1979. – С. 254.

10 Распутин В. Прощание с Матерой. Последний срок. – М., 1985. – С. 196. Далее эти повести цитируются по данному изданию с указанием страниц в тексте.

11 Солоухин В. Избранное. – М., 1990. – С. 173.

12 См.: Савельева, Полетаев. Указ. соч. – С. 73.

13 Там же. – С. 636.

14 Там же. – С. 86.

15 Солоухин. Указ. соч. – С. 355.

16 Савельева, Полетаев. Указ. соч. – С. 231.

17 Gurvitch G. The Spectrum of Social Time. – Dordrecht, 1964. – P. 27.

18 Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. – СПб., 1998. – С. 74.

19 Там же. – С. 126.

20 Распутин В. Век живи – век люби. – М., 1988. – С. 37.

21 Личутин В. Домашний философ. – М., 1983. – С. 209.

22 Воробьев К. Собр. соч.: В 3 т. – М., 1991. – Т. 1. – С. 418.

23 См. концепции Дж. Мак-Таггарта и У. Дана: согласно последнему наряду с обычным, житейским измерением времени существуют иные – связанные с различными внутренними состояниями человека, изменениями его сознания: Dunne J. An Experiment with Time. – L., 1920; Dunne J. The Serial Universe. – L., 1930.

24 Абрамов Ф. Чистая книга. – СПб., 2000. – С. 110.

25 Екимов Б. Пиночет. – М., 2000. – С. 87.

26 Там же. – С. 160–161.

27 Там же. – С. 165.

28 Астафьев В. Ода русскому огороду // В. Астафьев. Собр. соч.: В 15 т. – Красноярск, 1997. – Т. 8. – С. 7–8.

29 Там же. – С. 8.

30 Гийо М. Происхождение идеи Времени. – СПб., 1899. – Т. 2. – С. 34.

31 Личутин В. Душа неизъяснимая. – М., 2000. – С. 17.

32 Там же. – С. 96.

33 Там же. – С. 95.

34 Там же. – С. 96.

35 Можаев Б. Живой. – М., 1993. – С. 333.

36 Астафьев В. Собр. соч.: В 15 т. – Красноярск, 1997. – Т. 3. – С. 7.

37 Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. – М., 1998. – Ст. 1077.

38 Колобаева Л. Русский символизм. – М., 2000. – С. 6.

39 Абрамов Ф. Братья и сестры: В 2 кн. – М., 1980. – Кн. 1. – С. 11.

40 Там же. – Кн. 2. – С. 263.

41 День – единица темпорального измерения, популярная еще со времен карамзинской «Деревни», где есть небольшая отдельная глава об одном дне автора-повествователя в сельском уединении.

42 Воробьев К. Собр. соч.: В 3 т. – М., 1991. – Т. 1. – С. 417.

43 Термин М. Фуко, означающий состояние слома былого уклада (верований, традиций, языка, культуры, взаимоотношений), когда новое еще не вызрело, не проявило себя. См.: Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. – М., 1997.

44 Крупин В. Живая вода. – М., 2001. – С. 193.

45 Там же. – С. 118.

46 Чередниченко Т. От реализма к постмодернизму (О поздней прозе В. Г. Распутина) // Русская литература ХХ века: Итоги и перспективы. – М., 2000. – С. 248.