Тайны гениев. Три книги в одной - Михаил Семенович Казиник Страница 12

Тогда-то и рождается то, что Шопенгауэр называет «подлинным созерцанием, свойственным гению».

Моцартовская способность бесконечно удивляться, по-детски смотреть на мир очень хорошо отражается в его музыке.

Ибо каждое его произведение – совершенно новый взгляд на одно и то же. Любители музыки хорошо это знают.

Глава 5

…самая крохотная – величиной всего лишь с нашу планету

Когда читаешь газеты, смотришь телевидение, невольно задумываешься о том, ЧТО мы натворили с самими собой и с нашей планетой, и удивляешься только одному: как получилось, что мы еще не надоели Управлению нашей Галактики или (я с этой иерархией не знаком) Управлению Вселенной.

То неимоверное количество зла, которое мы выделили во Вселенную, те бесконечные преступления против Слова, Смысла и Гармонии, которые мы совершили на доверенной нам планете, не может оправдать ни один Высший Суд.

Мы не столько строим, сколько восстанавливаем разрушенное в очередных войнах.

Ни один вид на планете не уничтожает столь планомерно сам себя, как это делаем мы, люди.

И даже когда мы поняли, что живем на крохотной планетке, как на острове посреди безбрежного Океана Вселенной, то вместо того чтобы обняться, сплотиться, объединиться, мы разъединились.

По каким угодно признакам: расовым, национальным, социальным, политическим, религиозным.

В разные времена убивали друг друга.

Вначале из-за чувства голода,

затем – жажды.

Затем убивали тех, кто христиане,

затем тех, кто не христиане,

затем тех, кто не мусульмане,

затем тех, кто не коммунисты,

затем тех, кто не фашисты,

затем тех, у кого черная кожа,

затем тех, у кого кожа белая,

затем тех, кто не с нами,

затем тех, кто против нас,

затем тех… кто и с нами, и за нас…

И так – до бесконечности.

И все-таки мы продолжаем существовать, продолжаем совершать преступления – одно страшнее другого.

Мы словно ничему не научились, так ничего и не поняли.

Я думаю, причина того, что мы не приговорены Судом к высшей мере, в том, что у нас просто-напросто есть очень хорошие адвокаты. Их имена некоторым хорошо известны: Шекспир, Микеланджело, Леонардо, Данте, Рембрандт, Гёте.

Но осмелюсь предположить, что председателями коллегии адвокатов являются два музыкальных гения: И.С. Бах и В.А. Моцарт.

Баховская музыка

рождается вверху, как вспышки сверхновых, и ниспадает на нас,

как дождь, как метеоритный поток или солнечные лучи сквозь тучи.

Моцартовская музыка

рождается на Земле или даже под землей (как корневая система)

и прорастает, стремясь вверх, как растения;

лопается, как почки, раскрывается, как цветы.

И каждая почка опять движется как бы снизу вверх.

И вот где-то над нами встречаются баховское (сверху вниз) и моцартовское (снизу вверх) и образуют защитную оболочку.

Она-то и защищает нас, мягко сказать грешных, от гнева Управления Вселенной.

То, что мы об этом не догадываемся или в это не верим, – как сейчас модно говорить, наши проблемы (локальные? галактические? Одним словом, местные).

Глава 6

Моцарт и Сальери…

Сальери:

…Но правды нет – и выше.

(2-я строка)

Сальери:

Ты, Моцарт, Бог…

(незадолго до убийства)

Почему-то никто из пушкинистов ни словом не обмолвился о самой главной причине, по которой (пушкинский!) Сальери отравил Моцарта. Для того чтобы эту причину выявить, нужно сравнить между собой две фразы, вынесенные в эпиграф.

Уже во второй строке «маленькой трагедии» Сальери говорит об этом так прямо, что, даже не читая трагедию дальше, можно сделать вывод о том, что мы имеем дело с человеком, находящимся в состоянии крайнего душевного напряжения.

Ведь фраза «правды нет и выше» означает, что он, Сальери, потерял Бога. Представьте себе идеального читателя, который впервые открывает «маленькую трагедию» Пушкина под названием «Моцарт и Сальери» и с удивлением обнаруживает, что если первое имя в заглавии пушкинской трагедии ему о многом говорит, то второе – почти ни о чем. И вот наш (напомню, идеальный) читатель раскрывает музыкальную энциклопедию, чтобы узнать, кто он, второй участник трагедии, имя которого написано рядом с именем великого Моцарта. Итак, Антонио Сальери:

«…скрипач, клавесинист, органист, композитор;

сочинил 41 (!!!) оперу, которые ставились во всех оперных театрах Европы… великий реформатор оперы;

гениальный кавалер Глюк (один из величайших реформаторов оперы) считал его своим лучшим последователем;

педагог, в числе шестидесяти (!) учеников которого Бетховен (!!!), Шуберт (!!!), Лист (!!!);

влюбленный в своего учителя Фр. Шуберт сочинил для него юбилейную кантату;

потрясенный его педагогическим талантом Л. Бетховен посвящает ему три первые сонаты для скрипки и фортепиано;

в своей музыке Сальери драматичен, трагичен, комичен (градации творчества: от заупокойной мессы “Реквием” до миниатюр под названием “Музыкальные и гармонические шутки”);

организатор специальных благотворительных концертов, все доходы от которых поступали вдовам и сиротам умерших музыкантов Вены;

занимал крупнейшие музыкальные посты, которые только существовали в то время в Вене;

друг великого комедиографа Бомарше…» и т. д. и т. п.

«Вот это – личность! – прочитав все это, думает наш идеальный читатель. – Теперь, когда я столько узнал об этом, без сомнения, выдающемся человеке, еще более интересно будет читать об общении между двумя гениями.

Сколько добра о святом искусстве нам предстоит познать! Сколько музыкальных и литературных потрясений нам предстоит испытать!»

Открываем книгу:

Сальери:

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет – и выше. Для меня

Так это ясно, как простая гамма.

Вот это да!!! Учитель Шуберта, благотворитель, Мастер, композитор, итальянец-католик утверждает, что он… потерял Бога. Ай да Пушкин!!!

Потеряв же Бога, нужно либо искать Его, либо жить без Бога. И жить со всеми вытекающими из этого последствиями. (Пушкинский!) Сальери стал искать своего Бога. И…нашел!!!

…После того как Моцарт сыграл Сальери только что написанную им музыку и спрашивает у него: «Что ж, хорошо?» —

Сальери произносит фразу, не только свидетельствующую о его потрясении музыкой, но указывающую на то, что Сальери – на пути к потерянному им ранее Богу:

Какая глубина! (1)

Какая смелость (2) и какая стройность! (3)

Ты, Моцарт, Бог, и сам того не знаешь (!!!);

Я знаю, я.

(Цифры, естественно, мои. Антонио Сальери подсознательно указывает на триединство – Отец, Сын и Дух. Ибо глубина – это Бог-Отец, смелость – Бог-Сын, Иисус, осмелившийся воплотиться на злобной Земле в человеческом облике, а стройность – разумеется, Бог-Дух.)

Прямо перед нашими глазами происходит