История тела сквозь века - Жаринов Евгений Викторович Страница 12

Коллектив ученых из Университета Лестера обнаружил на теле короля 11 ран, три из которых могли стать причиной быстрой смерти. Профессор Сара Хейнсворт, автор исследования и специалист по материаловедению, сказала, что характер ран Ричарда предполагает нападение на него нескольких человек, осуществленное с применением оружия того исторического периода. «Раны на черепе позволяют сделать предположение, что он был без шлема, а отсутствие ран на его руках (которые обычно получали, защищаясь) говорит о том, что в момент смерти он был в латах». Как предполагают исследователи, некоторые из ран, включая ту, что в области таза, могли быть нанесены уже после его смерти. Ранения головы, которые получил король, – скорее всего, результат ударов мечом или алебардой, или же оружием с острым наконечником. Они вполне соответствуют тому описанию битвы, которое мы ныне имеем: судя по всему, Ричард слез с коня, когда тот застрял в болоте, и был убит, сражаясь с врагами.

Неизвестный художник. Ричард III в битве при Босворте. Литография. 1700-е

Ричард III был четвертым сыном герцога Йоркского и Сесилии Невилл, дочери младшего брата короля Эдуарда IV. Он был выдающимся воином и стратегом. В 1482 году он стал командующим армией при Эдуарде IV, а в 1483 году – регентом при его сыне Эдуарде V. Ричард стал королем в июле того же года, низложив Эдуарда и его мать. Его правление продлилось всего два года. Раны знатных господ и монархов Средневековья заслуживают особого внимания в нашем рассказе об истории тела.

Паре́ призвали к королю Франции Генриху II после неудачного рыцарского турнира. Король получил тяжелое ранение в голову копьем. Его смерть в 40 лет предсказал придворный астролог и любимец Екатерины Медичи знаменитый Нострадамус. Напомним, что это та самая печально известная Екатерина Медичи, имя которой связано с Варфоломеевской ночью.

Эрнест Боард. Амбруаз Паре использует лигатуру при ампутации на поле боя. 1890-е

Жан Гужон. Генрих II на коне. 1549

В ожидании Паре́ придворные медики пытались пинцетами удалить из раны Генриха II осколки копья. Пациент кричал от страшной боли. Прибывший Паре́ осмотрел раненого короля и срочно потребовал четыре свежих трупа «для тренировки». Его приказ выполнили немедленно, спешно казнив четырех приговоренных преступников, которые ожидали своего смертного часа в тюрьме. Ассистентом Паре был Андреас Везалий – тоже медицинское светило того времени, известный врач-анатом, личный врач Габсбургов. Из правой глазницы короля удалили 6 осколков копья, два из них были 9,5 см и 7 см длиной.

Результаты экспериментов с трупами, которым нанесли такие же раны, были весьма неутешительны. Паре и Везалий обсуждали возможность трепанации черепа короля, но сошлись во мнении, что риск не оправдан. Да и Екатерина Медичи не позволила поступить так с ее любимым мужем.

10 дней длилась агония Генриха. Как только он приходил в себя, он сразу принимался за государственные дела. На смертном одре он подписал приказ об аресте некоторых членов парламента, как бунтовщиков и еретиков. Он продиктовал письмо папе римскому, что его беспокоит увеличение числа гугенотов во Франции, и дал клятву, что если Господь дарует ему жизнь, он примет жесткие меры против них (и это притом, что боровшийся за его жизнь Паре́ был гугенотом!).

4 июля затеплилась слабая надежда – королю стало немного лучше. Но затем у него начался сильный жар. Королю отворили кровь и сделали клизму – обычные методы того времени. 7 июля стало ясно, что он не выживет. В последний день жизни королю парализовало левую часть тела, а правую сотрясали судороги. Ход терапии Генриха и вскрытие его тела были хорошо запротоколированы, поэтому спустя почти 500 лет современные медики могут предположить, что король скончался от инфекции вследствие субдурального кровоизлияния, вызванного черепно-мозговой травмой. Многие считают строки Нострадамуса, написанные за три года до смерти Генриха, пророчеством его смерти, и даже обстоятельства совпадают:

Молодой Лев – это 33-летний Монтгомери, случайно нанесший королю рану на турнире. Старый Лев – это 40-летний Генрих. «Золотая клетка» – это золотой шлем Генриха.

Амбруаз Паре прожил долгую жизнь и был лейб-хирургом четырех французских королей – после Генриха II еще его сыновей Франциска II, Карла IX и Генриха III. В Варфоломеевскую ночь он уцелел: согласно легенде, его спрятал король Карл IX. Вклад Паре в хирургию настолько велик, что его считают одним из основоположников этой области медицины.

О рыцарских ранах можно судить по описаниям «подвигов» короля Людовика IX Святого в битве при Дамиете. Людовик напал на Дамиет со стороны моря и провозгласил: «Если же мы проиграем сражение, то станем мучениками во имя Христа. Если победим, слава Господня от того преумножится». Рыцари последовали за королем в его необъяснимом безумии. Жуанвиль, оставивший хронику сражения, бросается на помощь графу де Ванону, какой-то турок наносит ему удар копьем, лошадь падает на колени. Мессир Феррис де Лупе ранен в оба плеча, «и рана была столь велика, что кровь текоша, словно родник», Сиврей ранен обломком сабли в лицо так, что «нос падоша на уста». И так далее, наконец прибывает подмога, покидаем дом и переносимся на другое поле сражения, новые батальные сцены, очередные убитые и спасенные in еxtremis, громкие молитвы, обращенные к святому Иакову. А в это время граф де Суассон, не переставая размахивать двуручным мечом, выкрикивает: «Сударь Жуанвиль, пусть вопят эти канальи, но клянусь Господом, мы еще будем вспоминать об этом дне в одном из будуаров!» А король жаждет известий о своем брате, проклятом графе д’ Артуа, и брат Анри де Роннэ, предводитель рыцарей Ордена Госпитальеров, отвечает, что «известия хорошие, ибо уверен, что братия и граф д’ Артуа в раю пребудут». Король говорит, что пусть благославен будет Господь за все, что ему посылает, и на глаза ему наворачиваются крупные слезы.

Христианскую армию, задыхающуюся от трупных испарений и испытывающую недостаток в провианте, поражает цинга. А сам король измучен дизентерией, причем до такой степени, что вынужден вырезать сзади дыру в шоссах, чтобы не терять времени в битве.

Сексуальность, рыцарская куртуазность и поэзия трубадуров

Другим аспектом жизни тела в рыцарской среде была сексуальность, которая нашла свое выражение в поэзии трубадуров.

Первым трубадуром (провансальское слово trobador, как и старое французское trouvhe, означает «изобретатель песен») был чрезвычайно веселый герцог Вильгельм IX Аквитанский, современник Пьера Абеляра. У Вильгельма было любвеобильное сердце. Он считал, что настоящий мужчина должен стремиться обладать всеми женщинами. Когда после долгих колебаний Вильгельм согласился отправиться в крестовый поход, он окружил себя толпой куртизанок. Летописец Жоффруа де Вижуа приписывает неудачу экспедиции отчасти чувственным удовольствиям, которым он предавался. Сохранились лишь фрагменты его стихотворений: одни – философские размышления, другие – грубые непристойности.

За «отцом» куртуазной поэзии вскоре последовали более достойные преемники. Жофре Рудель был благородным меланхоликом, всегда убитый горем, потому что женщины не желали его слушать, а Бернар де Вантадур, страстный любовник, настаивал на своих правах. Но во Франции в то же самое время возвысил свой голос моралист по имени Маркабру, который горько жаловался, что придворные поэты развращают нравственность и «древо извращения» затмевает все сущее.