Кристофер Райт - ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета Страница 13

Итак храните и исполняйте их, ибо в этом мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав о всех сих постановлениях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный. Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его? и есть ли какой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон сей, который я предлагаю вам сегодня ?

(Втор. 4, 6–8)

Израиль — Божья парадигма

Но это было прежде, а мы живем сейчас. Как связать прошлое и настоящее? Как нам преодолеть пропасть между Израилем с его верой, отражающейся в общественном устройстве, и нашим собственным миром? Прежде я должен сказать о двух подходах, которые мне кажутся тупиковыми. Первый — попытаться скопировать устройство общественной жизни в Израиле, буквального следуя ветхозаветным законам. Но это не только невозможно практически, ведь мы не живем в древнем ближневосточном мире с его аграрной экономикой и племенной культурой; это невозможно и в богословском смысле, потому что ни церковь, ни какое–либо современное государство не находятся в таких же отношениях с Богом, как Израиль в Ветхом Завете. Такое подражание не только не учитывает различий в обстоятельствах, но и не отдает должного тому, насколько серьезно Бог относится к истории и культуре, воплощая свои весьма конкретные нравственные требования к Израилю в их непосредственном контексте.[39] В той или иной мере такой подход ошибочно уравнивает ветхозаветную этику со сводами законов, заповедями и наказаниями, тогда как на самом деле это абсолютно неправомерно. Для правильного понимания ветхозаветной этики нам необходимо все Писание, включающее как законы, так и повествования. Поэтому мы не можем просто поступать так, как поступал Израиль, или же обязать себя соблюдать эти законы буквально, как они записаны.

Другой подход вовсе не интересуется тем, как поступал Израиль; то есть полностью списывает Ветхий Завет как нравственно устаревший. Некоторые обесценивают Ветхий Завет на том основании, что он весь исполнился во Христе, был заменен благодатью, или является продуктом давно минувшей диспенсации. Одни предвзято относятся к ветхозаветной этике, потому что считают ее весьма примитивной (так они воспринимают ее), и думают, что ей лучше оставаться на страницах древней истории. Другие относятся так, потому что не могут предложить ничего другого. Я не могу примирить такое пренебрежение Ветхим Заветом с авторитетным заверением Иисуса о неизменной действенности закона и пророков (Мф. 5, 17–20), или утверждением Павла о том, что все Писание (то есть Ветхий Завет) не только богодухновенно, но и полезно для нравственного руководства и записано для нашего наставления (2 Тим. 3, 16–17; 1 Кор. 10, 1–13). Если Израиль должен был стать «светом для народов», тогда этот свет должен сиять. Мы обязаны найти способ, чтобы позволить свету ветхозаветного Израиля проникнуть в наш мир и озарить его.

Путь, который, как мне кажется, дает наибольшие результаты, — это парадигматический подход, в котором общество и законы Израиля являются парадигмой. Парадигма — это модель или образец, который дает вам возможность объяснить или критически оценить разнообразные ситуации при помощи одной концепции или группы руководящих принципов. Такой подход позволяет использовать по принципу аналогии конкретную известную реальность (парадигму) в том или ином контексте, где существуют требующие разрешения проблемы, вопросы, на которые нужны ответы, или необходимо принять некоторые решения. Парадигма также может задать критерии, посредством которых вы оцениваете и критически анализируете обстоятельства или предложения в положительном или отрицательном ключе. Таким образом, парадигма может функционировать как описательно, так и предписательно, то есть позволяя критически оценивать. Прежде чем подробнее объяснить, что я понимаю под таким парадигматическим подходом к Ветхому Завету для этики, обратимся вновь к ключевому тексту, который, как я думаю, указывает в этом направлении — Исх. 19, 4–6.

Священники Бога среди народов

Вы видели, что Я сделал Египтянам, и как Я носил вас как бы на орлиных крыльях, и принес вас к Себе; итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля, а вы будете у Меня царством священников и народом святым.

Это торжественное заявление Бога было сделано после описания событий исхода (Исх. 1—18) и перед тем, как был дарован закон и заключен завет (Исх. 20—24). Эти программные и торжественные слова Бога обращены как в прошлое, так и в будущее. Во–первых, они указывают на божественную инициативу в спасении («вы видели, что Я сделал…») как на важнейшую причину для повиновения закону (то же делает и Декалог). Во–вторых, в них Израиль обретает понимание своей роли как священника и святого народа, принадлежащего Господу среди народов всей земли. Послушание закону в завете делало их святыми; то есть другими, отличными от народов. Но в то же время они, как священники, должны быть учителями, примером и посредником для народов. Таким образом, соблюдение закона не было для Израиля самоцелью, но относилось к причине их существования — Божьей заботе о народах. Второзаконие 4, 5–8, как мы только что видели, помещает социальную справедливость Израиля в тот же контекст — публичное свидетельство для окружающих народов.

Следовательно, мы задаемся вопросом: обращен ли закон только к Израилю, учитывая их уникальные отношения завета с Господом, или же он имеет отношение и к остальным народам (включая, в конце концов, нас самих)? Ответ следующий: «И то, и другое». Но здесь нужно оговориться. Закон не имеет прямого отношения и не адресован напрямую к народам (как утверждает Пс. 147, 8–9, Бог не дал его прочим народам, как дал Израилю). Но это не означает, что закон Израиля не относился к ним. Скорее, закон был дан Израилю, чтобы тот стал примером, светом для народов. Ожидалось, что в будущем, как его представляли пророки, закон будет дан всем народам, или же они придут, чтобы научиться ему. Народы должны были увидеть справедливость Божьего закона, который прежде будет воплощен в его народе (Ис. 42, 4). Израиль должен был стать светом для язычников.

Таким образом, учитывая роль Израиля в Божьем плане для народов и функцию закона в связи с их миссией, мы можем заметить: закон был задуман (наряду с прочими аспектами общественной жизни Израиля, как мы уже видели), чтобы сформировать Израиль в конкретных, четко определенных рамках их исторического и культурного контекста. Их общественная жизнь, со всеми ее правовыми структурами и институтами, нравственными нормами и богословским фундаментом, становится моделью, или парадигмой народа, который должен стать священником для всех народов. Кроме того, значение и применение этой парадигмы выходит за географические, исторические и культурные границы Израиля. Р. Клементе обращает внимание на актуальность и широкую применимость ветхозаветного закона, напоминая тем самым выдвигаемый мною тезис, хотя и не использует понятие «парадигматический»:

Удивительно, что Ветхий Завет содержит Тору — наставления, которые могут быть применимы к широкому спектру общественных и политических систем. Общества, резко отличающиеся экономически, политически и культурно, обрели в Ветхом Завете богатый и действенный источник социального и нравственного учения.[40]

Следовательно, отличительность Израиля не препятствует универсальному применению, а служит ему. Парадигма, по своей сути, уникальный способ, дающий возможность более широкого применения, выходящего за собственные рамки.

Я полагаю, что парадигматический характер Израиля — не просто герменевтический инструмент, изобретенный нами и навязанный для обзора прошедших событий, и потому являющийся анахронизмом. Скорее, выражаясь богословским языком, такая парадигматическая функция была прежде всего частью Божьего замысла в создании и формировании Израиля. Когда мы задаемся вопросом о нравственной значимости древнего народа для современного мира, то пытаемся увидеть наш собственный мир в свете писаний Израиля, и таким образом исполняем Божественный замысел. Именно для этого нам даны писания. В одной культуре и в одном срезе истории они дают нам парадигму тех социальных ценностей, которые Бог ожидает от человечества в целом.

Будет полезным рассмотреть еще несколько примеров того, как работают парадигмы.

Парадигмы в грамматике