Мартирос Ананикян - Мифы Армении Страница 13

Вероятно, история Ара восходит к этому вавилонскому эпосу, но в ней два героя, Гильгамеш и Эабани, сливаются воедино. Сейс[37] предполагает, что Ара может быть Эри из биайнских надписей и, скорее всего, богом солнца.

Тигран, борец с драконами

Эту историю следует также трактовать с мифологической точки зрения, хотя она связана с двумя историческими личностями. Легенда о драконе не содержит ни малейшего намека на исторический факт, но явно была адаптирована к истории об Астиаге (Иштувегу), изложенной в первой книге «Истории» Геродота. Для краткости не будем анализировать ее в деталях, так как об основных моментах мы еще поговорим в главе о драконах. Более поздние армянские авторы, очевидно не без определенного энтузиазма, стали оперировать тем фактом, что Azdahak, «дракон», было также именем знаменитого мидийского царя во времена Кира Великого.

Бронзовые фигуры (найдены в Ване; обычно трактуются как Семирамида в облике голубки или, возможно, богиня Шариз, урартская Иштар).

Легенда такова. Тигран (древнее иранское имя вавилонского Набу, происходит от Tigrish, «стрела»), царь Армении, был другом Кира Великого. Его непосредственный сосед на востоке, Аждаак Мидийский, очень боялся этих молодых правителей. Однажды ночью, во сне, он увидел себя на незнакомой земле рядом с величественной, покрытой льдом горной вершиной (Масис). Высокая светловолосая женщина с румянцем на щеках, одетая в пурпур и укутанная лазурным покрывалом, сидела на самом верху, мучаясь в родах. И вдруг она родила троих взрослых сыновей, один из которых, взнуздав льва, умчался на запад. Второй сел на зебру и отправился на север. А третий, на драконе, выступил против Аждаака Мидийского и стремительно атаковал идолов, которым старый царь (мечтатель по натуре) приносил жертвы и воскуривал благовония. Между армянским витязем и Астиагом произошла кровавая битва на копьях, которая завершилась поражением Аждаака. Утром, предупрежденный своими магами о неминуемой опасности со стороны Тиграна, Аждаак решил жениться на сестре Тиграна, Тигрануи, чтобы использовать как орудие в борьбе с ее братом. Его план был успешным, пока он не открыл свои намерения Тигрануи. Встревоженная, она сразу же предупредила брата. Вслед за этим неукротимый Тигран вызвал Аждаака на поединок, в котором он и вонзил свое трехгранное копье в грудь тирана и вырвал им часть его легких. А Тигрануи удалось прийти к брату еще до того, как началась битва. После этой знаменательной победы Тигран принудил семью Аждаака переехать в Армению и поселиться у Масиса. Неисправимый рационалист утверждает, что это дети дракона, о которых древние песни ведут свой чудесный сказ, а Ануш, мать драконов, не кто иная, как первая царица Аждаака.

Глава 8

Мир духов и монстров

В армянской мифологии мир духов и монстров изобилует и национальными, и иностранными элементами. Большинство названий имеют персидское происхождение, хотя мы не знаем, сколько знаний в этой области пришло прямо из Ирана. Можно смело утверждать, что большинство этих сверхъестественных созданий носят общеиндоевропейский, даже скорее всеобщий характер. Так, любая попытка объяснить их природу в масштабах какой-то одной местности будит туманные воспоминания о древних монстрах или о завоеванных и истребленных народах и, в конечном счете, оказывается тщетной. Одной из отличительных черт этой крайне важной и бессмертной отрасли мифологии является мировое единообразие ее основных элементов. Названия, места, формы, сочетания могут приходить и уходить, но поверья, которые лежат в основе различных историй, остаются неизменными. Здесь мифология и фольклор идут рука об руку.

Главными действующими лицами в этом низшем, но имеющем очень глубокие корни слое религии и мифологии являются змеи и драконы, добрые и злые духи и феи, также в их число следует включить классических нимф, эльфов и германских гномов; славянских вил, исламских джиннов и дэвов и т. д.

Касаясь этой неразвитой стадии сравнительного фольклора, было бы опрометчиво устанавливать общее происхождение для всех этих многообразных существ. Хотя во всем мире в их деяниях и характеристиках проявляется много заслуживающих внимания взаимосвязей и похожих черт.

Не принимая во внимание сложный вопрос о том, предшествует ли культ змей всем остальным религиям и мифологии и лежит ли в их основе, мы накопили достаточно древних и современных свидетельств распространенному по всему свету поверью о тесной связи змей с духами. Духи, души предков обычно появляются в облике змея. Они живут в своих старых домах и защищают их. И змей, и дух предка заинтересованы в плодовитости рода и плодородии полей. Они обладают исключительной мудростью, исцеляющей силой, дарят богатство и т. д. Они делают добро тем, кого любят, зло – тем, кого ненавидят. К тому же змеи и драконы часто являют собой физическое воплощение других духов, поэтому во все времена и во всех частях света существует огромное количество сказов о змеях, подобных историям о матери-змее скифского народа и Мелюзине, имеющей облик змеи, жене графа Раймона Пуатье (Лусиньяна). Более того, духи, особенно злые, имеют большое сходство с демонами. Как и демоны, они изнуряют людей болезнями и другими несчастьями. В действительности, по мнению многих людей, они полностью переходят в разряд демонов.

Помня о том, что какими бы глубокими ни были наши знания и как бы далеко они ни простирались, и о том, что народы мира четко обозначили различия между этими существами, порожденными их суеверным воображением, давайте выйдем за пределы приписываемых большинству из них деяний и характерных особенностей. Это послужит нам вполне подходящим вступлением к изложению материала, касающегося древней Армении.

Все они являются в дома как защитники добра или гонители зла; живут в руинах не потому, что это руины, а потому, что это места древних построек; имеют пристрастие обитать в труднодоступных горах, пещерах, ущельях, лесах, каменистых местностях; живут и свободно скитаются по водоемам, таким как ручьи, родники, реки, озера, моря; владеют подземными дворцами, царствами и садами и хранят тайники с сокровищами; хотя они обычно воплощаются в змей, они питают явную склонность к человеческому облику и часто появляются именно в нем. У них проявляются человеческие привычки, потребности, склонности, страсти и формы организации. Таким образом, они рождаются,

взрослеют и умирают (во всяком случае, от насильственной смерти). Они испытывают голод и жажду, их объединяет слабость к молоку; они часто крадут зерно и охотятся. Они любят и ненавидят, женятся и отступаются от брака. В этой связи они часто предпочитают прекрасных сыновей и дочерей, рожденных человеком (особенно если это благородные дамы), с которыми они живут в этом мире или уносят в свои подземные жилища. Результатом этих союзов часто – но не всегда – становится таинственный, выдающийся, а иногда очень злобный потомок. Они крадут человеческих детей, оставляя вместо них подменышей. Они обычно (но не всегда) появляются около полуночи и исчезают перед рассветом, о котором возвещает петушиный крик. Они вызывают у человека безумие, вселяясь в его тело. Для них невыносимы кремень, железо, огонь и молния и иногда вода. Они хранят ключ к магическим знаниям, а обо всем на свете осведомлены превосходно, но не без доли странного легковерия. Они могут требовать поклонения и, часто, жертвоприношений, как животных, так и человеческих.

Хотя эти существа могут быть классифицированы как телесные и бестелесные и даже один и тот же вид, по крайней мере в некоторых странах, может иметь и телесную, и бестелесную разновидность, верно утверждение самой их материальности, как обычно неуловимой, воздушной, и о том, что физический аспект их явно доминирует. Это правдиво даже по отношению к змею и к дракону. И наконец, так или иначе, все эти таинственные или чудовищные создания связаны с хтоническими силами.

Благодаря таким общим характеристикам, пронизывающим весь материал, трудно подвергнуть четкой классификации факты, касающиеся армянских мифов.

Шаапет, дух – страж местности

Шаапет (иранский Khshathrapati, Shoithrapai-ti, властитель полей или земель) – не что иное, как широко известный змей-дух (гений) местоположений, таких как поля, леса, горы, дома и особенно кладбища. Он появляется и как человек, и как змей. В связи с жилищем армянский шаапет был, возможно, неким духом предка, который обычно появлялся в виде змея. У него был добрый нрав, за исключением случаев, когда его сердили. В соответствии с армянским переводом из Иоанна Златоуста, шаапеты были даже у виноградников и у оливковых деревьев. У Агафангела сам Христос назван шаапетом кладбищ, очевидно чтобы опровергнуть непоколебимую веру в змея-хранителя места упокоения мертвых. Нам известно, что в эллинистических странах на могильных плитах когда-то изображались змеи. Мы не располагаем авторитетными свидетельствами, которые касаются шаапета домов, но современный армянский фольклор, и особенно искаженные формы Шваз и Швод, указывают на то, что древний шаапет в Армении был и хранителем полей, и хранителем домов. Шваз сторожит сельскохозяйственные угодья и является людям один раз в год, весной. Швод – страж дома. Даже сегодня люди пугают расшалившихся детей его именем. Но их идентичность была установлена благодаря очень известной церемонии, отдаленно напоминающей патерналию (paternalia), древнеримское празднество мертвых или духов, которое проводилось с 13 по 21 февраля «из соображений умиротворения духов перед началом сельскохозяйственных работ, ведь силы подземного мира нужны были, чтобы способствовать плодородию». Но армяне не умиротворяли их простым поклонением и жертвоприношениями: они, скорее, заставляли их идти в поля и участвовать в сельскохозяйственных работах. Эта древняя церемония в ее теперешней форме может быть описана следующим образом. В последний день февраля армянские крестьяне, с мешками, в старой одежде, вооруженные палками и т. д., ударяют по стенам домов и амбаров, говоря: «Отсюда со Шводом, а сюда – с мартом!» Накануне ночью на гумне выставляют тарелку с водой, потому что, как нам известно, вода должна помогать уходу духов; та же самая идея лежит в основе погребальных обрядов славян. Поэтому, как только тарелка опрокинута, они крепко запирают двери и крестятся. Очевидно, этот очень древний и своеобразный ритуал нацелен на то, чтобы прогнать домашних духов на поля, а пролившаяся вода – знак их ухода. По описанию в книге Pshrank, Шводов, которые неохотно расстаются со своими зимними удобствами, видели плачущими и вопрошающими: «Что мы сделали, чтобы нас выгнали вот таким образом?» Уходя, они забирают с собой чистые одежды и вскоре возвращают их запачканными, без сомнения, как символ тяжких трудов в полях.