Андрей Ястребов - Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности Страница 13

Представитель поколения Х В. Пелевин в романе «t» играет с мертвыми этикетками русского классического наследия. Удачно играет. Освобождает читателя от советских интерпретаций классики.

С точки зрения беби-бумеров, Пелевин – автор злокозненного опуса, порочащего отечественную словесность.

Точка зрения поколения Y иная: русская классика чуть-чуть жива, потому что на нее давят мертвые символы умершей империи – Советского Союза. Советские интерпретации классики хотят взять реванш над самой классикой, оттого ее нужно освобождать от пут идеологии.

Бета-победители озвучивали аксиомы социологической или литературно-художественной классики, настаивая на том, что общество определяется уровнем сплоченности составляющих его элементов. Показательный знак эпохи 1970—1980-х – песенная мысль Окуджавы: «Возьмемся за руки, друзья!»

О жиреющей идентичности

Современное поколение Y интуитивно ощущает, что общество окончательно расколото, точка возврата пройдена в «нулевых», что социальные и межличностные конфликты являются переменной, зависимой от параметров ментальных и поколенческих несходств, и мир обязан включать в себя необходимую меру индивидуально-разнообразных вкусов, ориентаций, ценностей, целей, норм и ожиданий. Взяться за руки уже не с кем, и не для чего: актуальный режим взаимодействия между поколениями базируется не на тяготении к сплоченности, а на потребности установить дистанцию.

Отчужденность становится одним из необходимых параметров кооперации между поколениями. В идеале порядок продуктивного социального взаимодействия и согласованных деятельностей может быть эффективным при соблюдении приоритета консенсусных ценностей между поколениями. Сегодня это по меньшей мере затруднительно, точнее практически невозможно, потому что представители поколений Х и Y предпочитают быть автономными участниками диалога и не навязывать свои интересы и потребности оппонентам.

Повестка сегодняшнего дня не подразумевает каких-либо устремлений, основанных на искренних коллективистских принципах. Культура и ТВ приглашает вступить в игру, настаивая на том, что это неизменно новый тренд. Перед таким соблазном трудно устоять.

Постмодернистские философы рекомендуют населению, которое с большим интересом занимается обсуждением цен на сельхозпродукцию, сориентировать свои интенции на освоение точки зрения Другого, признать, что любая идентичность жиреет за счет демонизации этого самого Другого.

Поколению Y, конечно же пригодятся такие советы, но оно не желает соблазняться теориями, которые призваны намеренно подрывать собственную идентичность, Игреки не желают участвовать в утешительном проекте беби-бумеров по выработке стратегии построения Своего как Другого, они хотят строить Свое как Свое.

Если им и свойствен инфантилизм, чему порука номинальный возраст, то они в отличие от беби заворожены не миражами имперской мускулистости, а действуют в стилистике рекомендаций журналов, обучающих, как быть независимыми.

Для поколения беби, равнявшихся на вычитанный из учебников ренессансный идеал, умственный потенциал определялся знаниями и навыками, восприимчивостью к сложному и нетривиальному. Для Игреков – важно эксплуатировать это сложное и нетривиальное без обязательств, знать, как оно работает.

Бета-победители и беби-бумеры склонны к мизантропии, чего бы дело ни касалось. Видят что-нибудь бесцветное – расстраиваются, наблюдают что-либо самопорождающееся – печалятся и обзываются. Беби великие гордецы-самооговорщики, они присвоили себе способность к самопознанию на том лишь основании, что в институтах наряду с диаматом слышали о Декарте.

Игреки не расположены к социальной печали, их задача создать собственное индивидуалистическое бытие. Слово «индивидуализм» они воспринимают и как самобытность, и как экономическую эмансипированность.

Бета-победители и старшие беби-бумеры на миру отличались повышенным риторическим бессребренничеством. При этом успешно строили кооперативы и пользовались распределителями.

Представитель поколения Y без стеснения готов озвучить простенькую истину, осознает ее во всей очевидной красе, как новенький гаджет: во-первых, все деньги мира ничего не значат; во-вторых, нужно гораздо больше денег.

МЫСЛИ НА ЛЕСТНИЦЕ

Они читали про Чука и Гека, Тимура и Мишку Квакина.

Они читали Ричарда Баха, Берджесса, Апдайка, Оруэлла.

Они читают Мураками, Коэльо, Вербера, Бегбедера, обоих Фраев…

Они смотрят «Гарри Поттера», «Шрека» и «Властелина колец»…

О происхождении видов: Дети солнца перед заходом солнца

Протасов (Вагину). Понимаешь, когда волокно химически обработанного дерева можно будет прясть – тогда мы с тобой будем носить дубовые жилеты, березовые сюртуки…

М. Горький, Дети солнца

Допустить все это, мне кажется, значит вступить в область чудесного, покинув область Науки.

Ч. Дарвин, О происхождении видов

Штайниц. Знаешь ли ты, дипломированная медсестра, что от депрессии нет таблеток, а есть только воля и желание жить дальше. И красивая женщина рядом…

Г. Гауптман, Перед заходом солнца

Борьба за существование неизбежно вытекает из большой скорости, с которой все органические существа имеют тенденцию увеличить свою численность.

Ч. Дарвин, О происхождении видов

Протасов. Они, как водоросли и раковины, присосутся ко дну корабля…

Вагин. И будут затруднять его движение…

М. Горький, Дети солнца

Даже медленно размножающийся человек за 25 лет удваивается в числе, и при такой скорости менее чем через тысячу лет для его потомства буквально не хватило бы площади, чтобы уместиться стоя.

Ч. Дарвин, О происхождении видов

Лиза. А какое место в твоей картине, Лена, будут занимать вот эти люди?

Елена. Их там не будет, Лиза…

М. Горький, Дети солнца

Эгмонт. Господин Штайниц, я приготовил для отца стихи, вот, послушайте.

Я философию постиг,

Я стал юристом, стал врачом

И ведьмы все мне нипочем,

Хотя бессильны чары —

Остался я… без «ягуара».

Г. Гауптман, Перед заходом солнца

Елена. Да… трудно с ней… Она живет страхом пред жизнью…

М. Горький, Дети солнца

Инкен. Я работаю в частной школе.

Паула. И много зарабатываете?

Инкен. У меня шестнадцать детей, по две марки за каждого…

Г. Гауптман, Перед заходом солнца

Для кого работает Пушкин?!

РЕЧЬ ДЛЯ ЛИФТА

А ТЫ РАСКАЧИВАЕШЬСЯ НА СТУЛЕ?!?

Читатель, милый проницательный читатель, хочешь описаться от смеха?

Пожалуйста!

Журнал «Профиль» от 29 августа 2011 года в статье под чеховским названием «Скучное дело» сообщает: «Скуку от работы испытывает большинство граждан России. Это выяснил портал „ДжобЛист.ру“ в ходе недавнего интернет-опроса. Большинство работников, чтобы развеять офисную скуку, беседуют с коллегами (54 %), а 43 % перекусывают или погружаются в просторы Интернета. 30 % респондентов от скуки убираются на рабочем месте, 28 % выходят покурить, 27 % читают книги, 26 % подтрунивают над коллегами, а 21 % работников играет на компьютере. Некоторые опрошенные просто смотрят в окно (17 %) или раскачиваются на стуле (14 %). По словам опрошенных, на работе им почти нечего делать (52 %), а 48 % пожаловались на монотонность своих занятий». Конец цитаты.

Взял журнал – и остудил культурную публику статистикой…

Очевидно справедливое замечание, что соцопрос – штука субъективная: да мало ли кто как ответил, в каком был настроении, что вчера пил или посмотрел? И все же приведенные цифры наличествуют.

Как к ним относиться?

Наверное, вот как: «Профиль», милый наивный, слепой «Профиль», пролистывая тебя, создается ощущение, что в нашей матушке-России треть населения смотрит в окно и раскачивается на стуле, почти треть подтрунивают, а другая треть читает книги про таких же других людей, которые перекусывают или погружаются в просторы Интернета.

Вопрос: «Если все в России валяют дурака, для кого же тогда работает Пушкин?»

Эдип из детского дома им. Советского Союза

Любая схема сужает исследуемый материал, подчас доводя его до карикатуры. Очевидно: схемы примитивизируют жизнь, хотя можно допустить, что и жизнь часто напоминает карикатуру на схему.

Сколько было предпринято попыток изложить нашу недавнюю историю в виде системы оппозиций, в структуре мифов, в рамках противоборства символов, полемики парадигм и прочих расхожих и потрепанных фигурах, призванных передать некий уникальный смысл произошедшего, оформив его неким эксклюзивным взглядом. Все точки зрения верны! Равно как анекдотически ущербны в своей приблизительности. Это издержки любого стандарта, тем более, такого как классификация.