Лев Бердников - Русский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига первая Страница 14

Дом арестантки Анны Монс посещает приятель Кенигсека прусский посланник Георг Иоганн Кайзерлинг, сначала на правах друга, а затем пленяется ею и заручается ее согласием выйти за него замуж. В их отношениях много романического. Кайзерлинг обратился к Меншикову, через которого надеялся получить разрешение Петра на брак. Меншиков потребовал письменные прошения от Кайзерлинга и Анны Монс. Получив их, Петр самолично приезжает к Монс, говорит, что у него тоже были серьезные намеренья относительно их общей судьбы, что он хотел видеть ее государыней, а она прельстилась Кайзерлингом – этим хромым и старым человеком. Но Анна была непреклонна в своем желании выйти замуж за пруссака. Раздосадованный Петр отбирает у нее свой портрет с бриллиантами и бросает ей в лицо: “Чтобы любить царя, надо иметь царя в голове!”

Через некоторое время на дипломатическом приеме Петр остановил Кайзерлинга с гневными словами: “Как вы могли обманным путем обольстить женщину, которую я люблю и относительно которой у меня были самые серьезные намеренья?” Оказавшийся рядом Меншиков тут же начинает оскорблять Кайзерлинга, намекая на его мужские недостатки. Посланника спускают с лестницы, и внизу офицеры из свиты Меншикова избивают его. Фантастические слухи об этой скандальной истории достигли Европы. 4 февраля 1704 г. русский посол в Гааге Андрей Матвеев сообщил, что там циркулируют вести, будто Петр, призвав на тайную аудиенцию прусского посланника и его секретаря, своими руками отсек им головы.

Скандал должен был привести к отъезду Кайзерлинга из России, на что и рассчитывал Петр. Но Кайзерлинг не уезжает, а пишет уничижительное письмо, в котором просит прощения у… Меншикова – лишь бы только остаться с Анной! И хотя домашний арест с Монсов был снят в 1706 г., а обвенчались Кайзерлинг и Анна только в 1711 г., всей этой историей Петру Великому был преподан важный урок. Русский самодержец впервые убедился, что он не всевластен – он, который пользовался таким успехом у женщин, – царь, получил отставку у женщины, которой предлагал все! А Анна Монс показала, что корысть не сосуществует с гораздо более ярким и сильным чувством – с любовью!

Брак Монс с Кайзерлингом был очень недолгим. После смерти мужа в том же 1711 г. Анна вела тяжбу со старшим братом покойного вокруг наследства. Она осталась с тремя детьми. Известно, что она имела дочь от Кенигсека, а также ребенка от Кайзерлинга. Недавно найденные материалы в Российском историческом архиве Санкт-Петербурга позволяют выдвинуть предположение о том, что она имела сына и от Петра I. Там обнаружено прошение некой Анны М. о сыне с резолюцией Петра: “Сего Немцова сына Якова отправить в учебу морскому делу в Голландию, пансион и догляд надлежащий обеспечить”. По мнению исследователей, Анна М. – Анна Монс. Сопоставление фактов привело к заключению, что Яков Немцов – сын Петра I и Анны Монс. Сенсационность этому факту придает то обстоятельство, что кровь Петра и Монс будто бы находят в оппозиционном активисте Борисе Немцове, о чем писала в начале 1994 года владимирская газета “Новое время” (на наш взгляд, это очень маловероятно).

После смерти Кайзерлинга Анна Монс сближается с пленным шведским капитаном Карлом фон Миллером. Теперь уже не прежняя “хохотушка и резвушка”, а увядшая женщина, она сама одаривает жениха дорогостоящими подарками. Среди пожитков, дарованных шведу, были “камзол штофовой, золотом и серебром шитый; кувшинец да блюдо, что бороды бреют, серебряные”. Был назначен и день свадьбы, но незадолго до него, 15 августа 1714 года, Анна скончалась, завещав жениху почти все свое состояние. Мать, а также брат и сестра Анны вели потом скандальные судебные разбирательства с Миллером. И только благодаря тому, что младшие Монсы постепенно вышли в люди (брат Виллим отличился на военной службе, а сестра стала фрейлиной при Дворе), Миллеру пришлось отступить.

Так завершилась история одной из самых приметных женщин Петровской эпохи, имевшей известное влияние на личность нашего царя-реформатора. Говоря об Анне Монс, обычно подразумевают явление, которое один историк метко назвал “Монсолюбием”. Оно было присуще не только Петру, но и близкой ему супруге Екатерине, полюбившей Виллима Монса! Трагична и судьба дочери сестры Анны, Матрены Монс-Балк – Натальи Лопухиной, подвергшейся экзекуции уже во времена императрицы Елизаветы. Об этом мы еще поговорим. Монсы, красавцы и модники, волею судеб вращавшиеся в высших сферах русского общества, не раз кружили головы венценосным особам России. И Анна занимает в их ряду особое место как первая любовь Петра Великого.

Шереметев Благородный. Борис Шереметев

Один из самых ревностных сподвижников Петра Великого, Борис Петрович Шереметев (1652–1719), тот самый, по словам А. С. Пушкина, “Шереметев благородный”, получил за свои труды и ратные подвиги все мыслимые награды и почести – стал генерал-фельдмаршалом (в 1701 году), первым в России графом (в 1706) и одним из самых крупных землевладельцев в стране.

Отпрыск древнего рода, имевшего общее происхождение с царской фамилией Романовых, он в 13 лет начинает служить при дворе “тишайшего” царя Алексея Михайловича комнатным стольником. Однако карьера его не была слишком стремительной: “боярскую шапку” он получил только в тридцать лет.

На военном и дипломатическом поприщах Шереметев выделился уже во времена регенства царевны Софьи Алексеевны: в 1686 году участвовал в заключении “вечного мира” с Речью Посполитой, а затем возглавил посольство, отправленное в Варшаву для его ратификации. Согласно сему договору, за Россией “навечно” был закреплен Киев. Проявил себя наш герой и в Крымских походах (1687, 1689).

Служба вдали от Москвы (он командовал войсками в Белгороде и Севске) позволила Борису Петровичу не делать выбора между царевной Софьей и Петром I: он, естественно, примкнул к победившей стороне и оказался среди сторонников царя. Шереметев командовал армией в Азовских походах в 1695–1696 годах, в 1697–1699 ездил с дипломатической миссией в Европу, посетил Австрию, Польшу, Италию, остров Мальту.

Но подлинную славу стяжали ему баталии Северной войны 1700–1721 годов. Под Нарвой (в 1700-м) Шереметев командовал конницей, которая успешно действовала против крымцев, хотя и не устояла перед натиском войск Карла XII. Первые впечатляющие победы были одержаны им в Прибалтике, где он, с 1701 года фельдмаршал и кавалер ордена св. Андрея Первозванного, взял Эрестфер (1701), Гуммельсгофе (1702), Копорье (1703), Дерпт (1704). В легендарном Полтавском сражении (1709) Борис Петрович руководил всей пехотой русской армии, а в 1710 году командовал осадой Риги вплоть до ее капитуляции.

Шереметеву довелось пережить и все тяготы Прутского похода 1711 года, в результате которого он потерял сына, Михаила, оставленного, согласно договору с османами, в турецком плену на три года (он скончался по пути домой). Он и сам часто подвергал себя смертельной опасности, бросаясь в самое пекло битвы. Однажды он поспешил на помощь солдату, которого теснили трое турок, и спас его. Борис Петрович командовал наблюдательной армией против Турции в 1712–1714 годах, а 1715–1717 годах – корпусом в Мекленбурге и Померании.

Шереметев удостоился чести стать первым русским кавалером Мальтийского ордена Большого Креста с бриллиантами, который 10 мая 1698 года на острове в своем дворце вручил ему сам Великий Магистр ордена. В пространном сопроводительном патенте говорилось о “знаменитости рода и доблести” новоиспеченного кавалера, но, прежде всего, об “услугах Христианству”, оказанных “Великим Государем, Его Царским Пресветлейшим Величеством” Петром I. Так Борис Петрович заручился поддержкой Мальтийского рыцарского ордена в борьбе России с Турцией и Крымским ханством.

Когда, по возвращении в Москву, Шереметев, украшенный полученным на Мальте орденом, предстал перед царем, монарх принял его милостиво, поздравил с награждением и приказал всегда носить этот орденский крест. А в Разряде и в присутственных местах повелел записать: “что титло его сверх боярского достоинства еще получено приращение, и как в Боярской книге, в Росписях и других бумагах, так и сам бы он писал: боярин и военный свидетельствованный мальтийский кавалер”. Слово “свидетельствованный” показывает, сколь похвальным казалось в глазах монарха признание заслуг его подданного европейскими “политичными” кавалерами.

Судьбе было угодно, чтобы Борис Петрович не только сам обрел новый европейский облик, но и отчаянно расправился с его противниками и гонителями. Так, в 1705 году в Астрахани местные жители подняли бунт против ретивого воеводы, проявлявшего непомерное рвение в исполнении царских указов о брадобритии и немецком платье. Вверенные ему солдаты и стрельцы ловили на улицах Астрахани бородачей и тут же отрезали у них бороды, прихватывая иногда и кожу; ножницы шли в ход и для укорачивания старорусской одежды.