Жак Эргон - Повседневная жизнь этрусков Страница 14

Кондотьеры

Создается впечатление, что здесь речь вдет уже не о законных царях, а о кондотьерах, которые с самых давних пор этрусской истории носились по полям во главе своих ратей, служа поочередно то Перузии, то Ветулонии. Точно так же в XV веке Эразм из Нарни, прозванный Гаттамелата («Хитрая куница»), чья конная статуя работы Донателло до сих пор стоит в Падуе, обеспечил победу Светлейшей республики Венеции над Филиппо Висконти, за что и получил жезл полководца.

Если нам практически ничего не известно об Авле Фелуске, то подвиги других этрусских военачальников, воспетые в эпических поэмах, оставили кое-какие следы в литературе и искусстве более поздней эпохи. Так, например, даже римляне еще помнили двух легендарных героев из Вольци — братьев Целия и Авла Вибенна.

Их историческое существование — во всяком случае, существование их рода (gens) — даже подтверждено эпиграфически, как и в случае царского рода Толумниев{82}. В том же храме в Вейях, в середине VI века до н. э. — как раз в то время, когда Вольци, согласно археологам, достиг пика своего могущества, — некий Avile Vipiiennas (Авл Вибенна) принес в дар богам сосуд из красной глины. Столетием позже то же имя (Aves V(i)pinas) появляется на краснофигурном сосуде, расписанном этрусским художником, вероятно, из Вольци, в подражание аттической вазе. В настоящее время она находится в Париже в музее Родена.

Целию и Авлу Вибенна приписывали многочисленные подвиги: на одном зеркале и на погребальных урнах III века они изображены входящими, с мечами в руках, в священный лес, где пророчествовал некий Как, с лирой и повадками Аполлона: они угрозами заставляют его открыть им будущее{83}. Кстати, судьба должна была привести их в Рим. Ученые мужи конца эпохи Республики даже полагали, что один из семи римских холмов, Целий, назван в честь Целия Вибенны, который оказал помощь то ли Ромулу, то ли Тарквинию, получив взамен право обосноваться там со своими людьми{84}. Поврежденный текст Веррия Флакка обрывается как раз на том месте, где раскрывается важная тайна, имеющая отношение к прибытию обоих братьев в Рим, к Тарквинию. Но, если вчитаться повнимательнее, мы увидим, что их сопровождал таинственный персонаж, о котором нам ничего не известно, кроме начальных букв его имени: «Мах…» Издатели расшифровали это так- «Vol(ci)entes fratres Caeles et A. Vibenna[e…ad] Tarquinum Romam se cum Max […contulerunt]» — «Братья из Вольци Целий и Авл Вибенна прибыли в Рим к Тарквинию с Макс…»{85}

Этрусские историки, если верить императору Клавдию{86}, рассказывали иное: с Целием Вибенной был связан Сервий Туллий, время правления которого, согласно римской традиции, приходится между правлением Тарквиния Старшего и Тарквиния Гордого. Он был «верным другом Целия Вибенны и неизменным участником его приключений». Приключения эти, похоже, закончились плачевно: Сервий, изгнанный из Этрурии вместе «с остатками армии Целия», был вынужден укрыться в Риме и занял там холм Целий, названный им так «в память о вожде». Затем он правил «на благо римского государства» под именем Сервия Туллия, «ибо на этрусском он звался Мастарна» или Макстарна: именно он и был тем таинственным незнакомцем, о котором говорил Веррий Флакк

Один из самых драматических эпизодов сражений Целия и Авла Вибенна, которым помогал преданный союзник, со своими врагами изображен на фреске в гробнице Франсуа в Вульчи{87}. Это освобождение Caile Vipinas (Целия Вибенны) верным Macstrna (Макстарной), который перерезает его узы. Рядом сражаются несколько пар воинов, над каждым надписано его имя: Larth Ulthes, то есть Ларс Вольций, убивает Laris Papathnas Velznach, то есть Ларса Папатия из Вольсиний; Rasce, или Расций, закалывает Pesna Arcmnas Sveamach — Песия Аркумния из Сованы; Alve Vipinas — сам Авл Вибенна — расправляется с соперником по имени Vethical…plsachs — надпись повреждена, но, вероятно, речь идет о воине из Фалерий. Наконец, и это не менее интересно, Marce Camitlnas (Марк Камитилий) пронзает мечом Cneve Tarchuinies Rumach, Гнея Тарквиния из Рима — одного из наших Тарквиниев, хотя имя Гней и не соответствует имени Луций, вошедшему в историю. Отметим, что во всех поединках только имена побежденных снабжены указанием их родины. Целий и Авл Вибенна, Макстарна, Ларс Вольций, Расций, Камитилий не нуждались в представлении. Остальные были вождями иноземной коалиции, объединявшей отряды из Вольсиний, Сованы, возможно, Фалерий и Рима. На какое-то время ей удалось пленить Целия Вибенну, но Макстарна прибыл вместе с Авлом во главе спасательного отряда, поправил дела и спас своего предводителя и друга.

Об этом удивительном Макстарне можно рассказать еще много интересного: по римской версии, он прибыл в город как союзник с намерением послужить Тарквинию, а согласно этрусской версии событий, он сначала был в числе врагов и даже убийц Тарквиния, а под конец своих приключений завладел одним из холмов Рима, а потом — причем далеко не мирным путем — еще и троном города, пустовавшим по непонятным причинам. Ясно, что уязвленное самолюбие, как это случалось уже не раз, например, в случае с Порсенной, заставило римлян выдать унизительное поражение за добровольную уступку. Но и для самих этрусков Макстарна был не слишком «удобным» героем, которому они отвели только роль Пилада. Просто в самом Вольци он был чужаком, что доказывает его имя латинского происхождения.

На самом деле уже давно установлено, что Macstrna — именно такая надпись была обнаружена в гробнице Франсуа — не что иное (если отбросить — na, обычный суффикс родовых имен), как латинское существительное magister. в этрусском языке внутрислоговые гласные на письме выпадают, а гуттуральный сонорный звук g смешивается с гуттуральным глухим с. Таким образом, Macstrna — это mag(i)st(e)r — na{88}.

Здесь этруски совершают ту же ошибку, что и римляне, которые принимали титул «лукумон» за имя человека. Они превратили в родовое имя то, что на самом деле было титулом римского магистрата. На латинском языке слово magister — «господин» (magistratus — прямое производное от этого слова) — изначально обозначало различные «должности». В классическую эпоху еще упоминается magister equitum («начальник конницы») — помощник диктатора, но мало кому известно, что сам диктатор первоначально назывался magister populi — «глава народа». Можно было бы предположить{89}, что Макстарна, отождествляемый этрусскими историками с Сервием Туллием, снискал себе славу тем, что стал первым диктатором римско-этрусского мира — одним из тех революционных народных вождей, которые в тот момент, когда основы монархии в Италии, да и во всем Средиземноморье, пошатнулись, встали на пороге республиканской эры, неся с собой новую идеологию, свергая царей и освобождая народы. Тот ли он человек, кому в римских анналах худо-бедно выделяется место между двумя Тарквиниями в конце портретной галереи правителей? В пользу этой гипотезы свидетельствует то, что Сервий Туллий, само имя которого говорит о происхождении из рабов или чужеземцев[16], считался основателем всех демократических институтов в республиканском Риме; по выражению поэта-трагика Акция, libertatem civibus stabileverat — «даровал гражданам свободу». И, действительно, с этого времени, то есть с конца VI века до н. э., вся Центральная Италия — Рим, Тускулум в Лациуме, Тарквинии в Этрурии, Ассизи в Умбрии — приступила сообща, в мирное и военное время, к разработке политических форм будущего.

Магистраты

Отныне письменные документы и произведения изобразительного искусства всё четче представляют нам аристократию, ревниво относившуюся к своим привилегиям и оставлявшую за собой власть над городом{90}. Авторы неоднократно говорят о тех, кого Тит Ливий называл principes — «знать». Они составляли класс (ordo), заседавший в сенате — единственном политическом собрании в государстве этрусков, за исключением тех, что напоминали центуриатные и трибутные комиции в Риме. Principes выбирали из своей среды princeps civitatis, который, заменив собой царя, был кем-то вроде президента республики, избираемого на один год, а в помощь ему — магистратов, тоже на один год; они составляли коллегию, напоминающую коллегию архонтов в Афинах. Эпиграфика отчасти компенсирует молчание историков по поводу этих магистратов, их титулов, ступеней их карьерной лестницы, особых полномочий для некоторых из них. Из надписей можно почерпнуть описание около сорока cursus honorum[17], часто очень запутанных, с перечислением различных должностей, значение и взаимоотношения между которыми еще не вполне ясны.