Игорь Дьяконов - Об истории замысла "Евгения Онегина" Страница 14

20

О сатирических замыслах Пушкина в «Онегине» см.: Лотман Ю. М. К эволюции построения характеров в романе «Евгений Онегин». — В кн.: Пушкин. Исследования и материалы, т. III. М.—Л., 1960, с. 133 и сл. (там же об идеологическом климате, в котором жил Пушкин перед началом работы над «Евгением Онегиным»). Автор подробно прослеживает эволюцию персонажей, но мне кажется, что герои были менее изменчивы, чем ему представляется, и сохраняли на протяжении всего романа существенную цельность.

21

См.: Ахматова А. А. «Адольф» Бенжамена Констана в творчестве Пушкина. — В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, вып. 1. М.—Л., 1936, с. 91—114. Поведение Онегина включает то, что Ахматова называет «адольфовской» светской стратегией (Ахматова А. Стихи и проза. Л., 1976, с. 533).

22

Пушкин неоднократно указывает на отождествление Онегиным себя с героями романов, «в которых отразился век», — с Чайльд Гарольдом, Мельмотом и, по-видимому, с Адольфом.

23

Б. В. Томашевский справедливо говорит, что «сатирическим» и даже «циническим» «Онегин» казался лишь по сравнению с привычной тогда романтической (или классицистической) приподнятостью (Томашевский Б. В. Пушкин, кн. 1, с. 605). Однако вопроса о том, почему сам Пушкин воспринимал свое произведение даже не просто как сатирическое, а как «желчное», это соображение не снимает.

24

Эти строки, перенесенные в черновые варианты стихотворения «Демон», находились первоначально в черновике ПД № 834 2-й главы (VI, 279) и, видимо, относились здесь к Онегину.

25

См. предисловие к 1-й главе (ПД № 835, л. 10—14; VI, 527).

26

Байрон описал в стихах жизнь большого света в XI—XVII песнях «Дон Жуана», но до михайловской ссылки Пушкин читал (в прозаическом переводе) только первые пять (письмо к Льву Пушкину от 22—23 апреля 1825 г.).

27

Техника отступлений была еще раньше хорошо знакома Пушкину, хотя бы по Ариосто. В. М. Жирмунский указывает также на влияние жанра дружеских посланий (Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин, с. 370).

28

Исключение составляют описание того, как Татьяна подъезжает к Москве (гл. 7, 1827 г.), и изображение большого света (гл. 8, 1830 г.); здесь возможно художественное влияние «лондонских» глав «Дон Жуана». Но влияние это поверхностное: к этому времени художественная система пушкинского романа давно сложилась.

29

См., например: «Вы спрашиваете у меня план Донни Джонни (Дон Жуана, — И. Д.) — плана нет и не было, зато были и есть материалы» (письмо к Дж. Меррею от 12 августа 1819 г., см.: Байрон. Дневники и письма. М., 1963, с. 180).

30

Якубович-покровительствуемый. Прибытие подлинного [возлюбленного] — женщины от него без ума. Вечерние приемы... (франц.).

31

Данный план поэмы — не первый, а составлен уже в ходе композиционной перестройки поэмы. В принципе, однако, это для нас не меняет дела, так как речь идет об общей типологии пушкинских планов.

32

Якубович-покровительствуемый. Прибытие подлинного [возлюбленного] — женщины от него без ума. Вечерние приемы... (франц.).

33

Похищение (франц.).

34

Ср. план драматического замысла 1821 г., где персонажи условно обозначены именами живых петербургских актеров соответствующих амплуа. План то и дело прерывается более подробной наметкой некоторых диалогов, но в целом и он носит характер перечня сюжетных перипетий, привязанных к определенным именам.

35

Причина того, что Пушкин нуждался в таких наглядных «образцах» для своих героев, заключается, может быть, и в характере его зрительной памяти: человек, который мог через много лет безошибочно нарисовать запомнившееся лицо, мог нуждаться в зрительном образе как опорной точке для творчества.

36

На полях рукописи поэмы (в группе с Черкесом, поэтому не как случайная маргинальная зарисовка) Пушкиным изображен Пленник с лицом А. Н. Раевского (ср. портреты А. Н., Ек. Н., Ел. Н., М. Н., Н. Н. (младшего) Раевских и (только линией профиля) Н. Н. Раевского, а также самого Пушкина и, по-видимому, врача семьи Раевских в конце той же рукописи). Судя по письму к В. П. Горчакову от октября 1822 г., Пушкин видел в Пленнике и самого себя (см. об этом: Томашевский Б. В. Пушкин, кн. 1, с. 393—397), а в письме к Вяземскому от 6 февраля 1823 г. он указывал на характерологическое сходство Пленника с П. Я. Чаадаевым.

37

См. письмо К. А. Ралли к Пушкину: Цявловский М. А. Летопись жизни и творчества Пушкина, т. I. М., 1951, с. 400.

38

Алеко — местное уменьшительное от имени Александр. Разумеется, от Пушкина — только образ горожанина, пришедшего в табор.

39

См. об этом: Цявловский М. А. Летопись жизни и творчества Пушкина, т. I, с. 342.

40

См.: Левкович Я. Л. Принципы документального повествования в исторической прозе пушкинской поры. — В кн.: Пушкин. Исследования и материалы, т. VI. Л., 1969, с. 189—191; Петрунина Н. Н. К творческой истории «Капитанской дочки». — Русская литература, 1970, № 2, с. 96—99.

41

Военная служба воспринималась как форма общественного служения (Лотман Ю. М. Комментарий, с. 50), оправдывавшего самое существование дворянского сословия, Онегин же задуман как крайний индивидуалист.

42

См. главу 1, строфы VI—VII и черновые варианты к главе 2, строфа XVIа (VI, 279). Тут же неожиданные строки «Мне было грустно, тяжко, больно», перенесенные в черновые варианты стихотворения «Демон». Несмотря на протест Пушкина (при жизни его не опубликованный), его современники, видимо, справедливо относили эти стихи к А. Н. Раевскому. Ср. о его «хохоте» над «Кавказским пленником» в «Опровержении на критики» (XI, 145).

43

См. черновик главы 7, строфа LV (VI, 462). В печатном тексте так охарактеризован Ленский (гл. 2, строфа XII), но мотивировка другая (Ленский приехал из Германии, а Онегин не бывал за границей, и характеристика лишь указывает на импортированность его масок и противопоставляет его Татьяне).

44

«Как я завидую прекрасному климату вашего Крыма <...> Это колыбель моего „Онегина“; вы, конечно, узнали бы некоторых персонажей» (XVI, 184; оригинал по-французски).

45

О Мельмоте как маске А. Н. Раевского см. черновик письма к нему от 15—22 октября 1823 г. (XIII, 71).

46

Керн (Маркова-Виноградская) А. П. Воспоминания. Дневники. Переписка. М., 1974, с. 93.

47

Как известно, П. А. Плетнев решительно утверждал, что прототипом Ленского был Кюхельбекер. Пушкин легко дал второстепенному герою романтическую внешность, оставив ему немало душевных черт Кюхельбекера (см.: Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1968, с. 273—290), но внес и немало других черт (см.: Лотман Ю. М. Комментарий, с. 175—195). Ниже мы увидим, что он но смог применить прием изменения внешности к главной героине. Заметим, что и фамилия «Ленский», и фамилия «Онегин» уже встречались раньше как наименования литературных героев. Любопытно, что «Евгений» было традиционным именем отрицательного героя (см. там же, с. 113—115), а «Холмский» — именем «архаиста», героя нашумевшей комедии Шаховского «Урок кокеткам, или Липецкие воды».

48

В правке вычеркивание отменено.

49

Относятся ли вычеркивания последней строки, а также и сам ее текст к первоначальному наброску или же к первому слою правки — неясно. В конце первого слоя правки чернила на исходе.

50

Эта мысль принадлежит не Ленскому — зачем бы он стал думать о ранней смерти Ольги? — а, скорее, автору, который только один и мог знать к этому моменту, какая судьба ожидает Ольгу.

51

Томашевский Б. В. Пушкин, кн. 2. Материалы к монографии (1824—1837). М., 1961, с. 94.

52