Виктор Мазин - Введение в Лакана Страница 15

Функция отца, как показал Фрейд в книге «Человек Моисей и монотеистическая религия», заключается в том, чтобы разорвать симбиотические, биологические, аффективные узы и ввести ребенка в область социального, законного, в царство представлений, суждений, памяти. Чтобы подчеркнуть абстрактный характер происходящего, чтобы исключить путаницу между функцией отца и биологическим отцом, Лакан говорит об Имени-Отца. Имя не реально.

В 1930-е годы Жорж Батай открывает Лакану новые перспективы прочтения Ницше и де Сада. По сути дела

Лакан выводит понятие «реальное» из гетерологии Батая, в которой речь идет неассимилируемом, отбросах, остатках, о том, что всегда оказывается за пределом человеческого знания. Лакан осмысляет реальное как остаток, а потом и как невозможное. Реальное – своего рода несимволизируемый остаток, то, что остается невысказываемым. Реальное невозможно. Его невозможно вообразить. Его невозможно символизировать. Реальное травматично.

Реальное отнюдь не предшествует символическому, а появляется вместе с ним. Процесс символизации предполагает и появление, и исчезновение реального. Символ создает объект и затмевает его. Символическое это царство отсутствия, нехватки, смерти. Лакан говорит: влечение смерти – лишь маска символического порядка. Реальное не описывается каким-либо оппозициями. В реальном нет отсутствия, – говорит Лакан. Реальное всегда на своем месте. Реальное – по ту сторону символического. Реальное упорно возвращается на то-же-самое место, то место, в которое субъекта ведут его мысли, но при этом встречи с чем-то не происходит.

Если символическое – цепочки дифференцированных, дискретных означающих, то реальное недифференци-ровано. Реальное – не реальность. Реальность конструируется за счет воображаемых иллюзией и структур символического. И все же встреча с реальным возможна: нечто, не включенное в символическую структуру, при психозах может вернуться в галлюцинации.

Помимо реального, символического, воображаемого, Лакан различает в психическом аппарате идеалы. Две идеальные инстанции. Два идеала.

ИДЕАЛЫ ЛАКАНА

С символическим и воображаемым порядками структуры субъекта связаны еще две инстанции, два идеала: я-идеал и идеал-я. Фрейд вводит эти понятия и пользуется ими как синонимичными. Понятия идеалов – идеал-я [Idealich] и я-идеал [Ichideal] – впервые появляются в небольшой, но принципиальной статье 1914 года «К введению в нарциссизм». Идеализация другого – способ сохранения нарциссической идеализации себя, форма самосохранения. Фрейд пишет: идеал человека – лишь замена утраченного нарциссизма детства, когда ребенок видел идеал в себе самом. В книгах начала 1920-х годов «Массовая психология и анализ человеческого я», «Я и Оно» Фрейд, используя понятие идеала, развивает психоаналитическую теорию субъекта, рождающегося в результате двустороннего процесса идеализации/ идентификации. Идеал-я объясняет феномены полной подконтрольности при гипнозе, подверженности любовным чарам, подчинения лидеру. Процесс идеализации объясняет построение социальной массы. При этом между понятиями я-идеал, идеал-я, сверх-я Фрейд не проводит четкого различия.

Эти различия проводит Лакан. Уже в своих ранних работах он различает я-идеал и сверх-я. Несмотря на то, что обе инстанции появляются в результате заката эдиповых отношений, в результате идентификаций с отцом, они несут с собой разные проявления двойственной роли отца. В работе 1938 года «Семейные комплексы в формировании индивида» Лакан пишет: сверх-я – бессознательная инстанция, чья функция – подавление сексуального желания, направленного на мать, в то время как я-идеал сознательно подталкивает к сублимации и устанавливает координаты, позволяющие субъекту занять мужскую или женскую сексуальную позицию.

На семинарских занятиях весной 1954 года Лакан обращается к теме нарциссизма, вычерчивает знаменитую оптическую схему с двумя зеркалами и выстраивает теорию двух нарциссизмов. Один нарциссизм, первичный, связан со стадией зеркала, с идентификацией с другим, с идеализацией формы. Он относится к телесному образу. Формальная идеализация образа, впрочем, не просто служит источником всех вторичных идеализации, но исходно обнаруживает в себе вторичный нарциссизм – символическую идентификацию с другим. Именно символическая нарциссическая идентификация позволяет человеку определить свое воображаемое и свое отношение к миру. Именно эта идентификация определяет положение субъекта в мире и позволяет ему увидеть себя, структурировать свой мир и свое в нем место.

Происхождение идеал-я связано с оптическими иллюзиями, с образом себя, выстроенным по образу и подобию другого. Образ этого идеального я действует как форма, дающая надежду на будущий синтез, к которому стремится я. Этот образ – иллюзия единства, на основании которой строится я. Идеал-я – вечно удаляющийся спутник я. Идеал этот – вектор обретения былого, предшествующего эдиповым отношениям, всемогущества. Хотя идеал-я сформирован первичной идентификацией, он навсегда остается источником идентификаций вторичных.

Важно то, что идеал-я не является законом, определяющим способ бытия субъекта в мире. Эту инстанцию можно понять как структурное требование, вписывающее в мир само событие субъективности подобно тому, как онтологическое доказательство не обосновывает существование бога, но вписывает в мир необходимость его бытия, как требование, которому мир должен соответствовать. Так просто надлежит быть!

Если идеал-я это источник воображаемой зеркальной проекции, то я-идеал – плод символической интроекции. Я-идеал – инстанция, возникающая благодаря эдиповым идентификациям. Я-идеал действует как интроецированное идеальное означающее. Это – усвоенный порядок закона, путеводная звезда, направляющая субъект на обретение своей позиции в символическом порядке. Я-идеал, указывает Лакан, – это другой в той мере, в какой он говорит; другой в той мере, в какой его связывает со мной символическое сублимированное отношение. Я-идеал структурирует отношения с другими в символической сети. Вслед за Гегелем Лакан повторяет: символ порождает мыслящих существ. Именно слово позволяет идентифицировать субъекта. Именно слово – единица символического обмена между людьми. Таким образом, различие между идеалом-я и я-идеалом соответствует оппозиции другого с маленькой буквы и Большого Другого.

Говорящий я-идеал попадает в мир объектов на уровне идеала-я. Понятия идеала-я и я-идеала выражают двойственное отношение субъекта к миру. Во-первых, субъект соотнесен с миром в символическом измерении и, во-вторых, его активность ограничена возможностями идеализации только определенного вида объектов, соответствующих нарциссическо-му интересу к собственному я. Фрейд приводит три примера, в которых внешний объект занимает место идеала в той точке, в которую субъект проецирует свой я-идеал.

Эти три примера – фантазм, гипноз, влюбленность. В каждом из этих случаев поглощение идеала объектом приводит и к утрате действенности инстанции я. Тотальная идеализация ведет к потере себя. Парадокс же заключается в том, что к этой потере ведет нарциссическая влюбленность: влюбленный, напоминает Лакан, любит свое собственное я; в другом он любит себя. Он обретает себя в другом. Такая, вполне психотическая идеализация, при которой субъект растворяется в объекте, резко отличается от отношений с другим, с объектом в рамках переноса.

ПЕРЕНОС ЛАКАНА

Перенос предполагает смещение бессознательных представлений с одного объекта на другой, перемещение из далекого прошлого в настоящее. Обнаружение Фрейдом этого эфемерного явления оказалось основополагающим для психоанализа. Психоанализ становится дисциплиной общения с призраками. Не удивительно, что и Лакан числит перенос одним из четырех фундаментальных понятий психоанализа. Более того, на одном из своих первых семинаров, он говорит: перенос – это время анализа.

Для Фрейда, перенос – форма повторения прошлого в настоящем, бессознательное воспроизведение уже бывшего. В 1914 году, в статье «Воспоминание, повторение, проработка» он пишет: перенос не принадлежит порядку воспоминания. Перенос – повторение [Wiederholung], переживание заново [Wiederieben].

Перенос оказывается и мощнейшим инструментом анализа, и препятствием на его пути. В знаменитом «Случае Доры» Фрейд впервые сталкивается с переносом как сопротивлением. Перенос Доры – фиаско анализа. Этой истории Лакан посвящает свое выступление в 1951 году на конгрессе романоязычных психоаналитиков. Он рассматривает отрицательный перенос Доры в рамках диалектики аналитических отношений. Перенос – проявление в момент приостановки аналитической диалектики неких неизменных образцов, согласно которым субъект выстраивает собственные объекты.