Александр Попов - Русский Берлин Страница 15

Среди других российских учеников Дена были впоследствии братья Антон и Николай Рубинштейны, ученый и музыковед Василий Энгельгардт, композитор и будущий профессор Московской консерватории Владимир Кашперов. По пособиям Дена, подготовленным для Глинки, изучал гармонию и контрапункт Александр Даргомыжский.

В Берлине Глинка сочинил романсы «Дубрава шумит» и «Не говори, любовь пройдет». Первый был написан к переведенному Василием Жуковским стихотворению Ф. Шиллера Des Mädchens Klage, второй — на стихи Антона Дельвига. На музыкальных вечерах Глинка играл местным слушателям подготовленные им попурри по мотивам русских народных песен. Здесь у него начали вызревать мысли о создании русской национальной оперы. Тогда же он записал некоторые музыкальные темы, которые впоследствии вошли в оперную ткань «Жизни за царя».

Помимо занятий с Деном, Глинка на основе сочиненных им здесь же этюдов давал уроки пения одной юной прелестной особе, с которой познакомил его тот же Тешнер. Занятиям способствовали полученные в Италии знания в области бельканто и замечательный голос (восхитительный тенор), которым обладал композитор. Как-то раз в России, когда он пел, у одного из слушателей, молодого человека, случился полуобморок. «Мне показалось, — промолвил впечатлительный юноша, когда его привели в чувство, — что пели ангелы, и я испугался, что начнется Страшный суд»…

Ученица — звали ее Мария — оказалась очень способной, она искренне любила музыку, что делало ее в глазах Глинки еще более привлекательной, поскольку красотой девушки он был покорен с первой встречи. Надо полагать, ученица тоже симпатизировала своему любезному учителю с такими приветливыми и выразительными карими глазами. Позже Глинка вспоминал, что «почувствовал к ней [Марии] склонность, которую, кажется, и она разделяла».

В апреле 1834 г., получив известие о скоропостижной кончине отца, Глинка покинул прусскую столицу. С Марией он больше не встретился. В России к нему пришла другая любовь.

Глинка вновь оказался в прусской столице в середине июля 1844 г. по пути в Париж и далее в Испанию. К этому времени он был уже автором признанных и высоко оцененных опер «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») и «Руслан и Людмила». Несколько дней, которые композитор пробыл в прусской столице, прошли в основном в беседах и музицировании с Деном. Глинка познакомил его с партитурами обеих опер и получил весьма лестную высокую оценку «первого музыкального знахаря в Европе», как называл русский композитор своего берлинского друга.

После смерти в 1851 г. матери Глинки Евгении Андреевны, которую он нежно и горячо любил, последовали еще несколько длительных поездок за границу.

В Берлине Глинка оказался в следующий раз через шесть лет, в июне 1852 г., опять по дороге в Испанию. Затем он побывал в прусской столице в апреле 1854 г. Оба визита оказались недолгими, не более двух недель. Снова были дружеские и взаимно обогащающие встречи с Деном и музыкантами, новые музыкальные впечатления от творений Бетховена, Гайдна, Баха, прогулки по любимому городу. Прусский король Фридрих Вильгельм IV, чья сестра была женой Николая I, на Пасху 1854 г. сделал Глинке, очень любившему музыку композитора Кристофа Глюка, замечательный подарок. Король был просвещенным монархом, он неплохо знал русскую культуру, был знаком с творчеством многих писателей, поэтов, художников из России, дружил с Василием Андреевичем Жуковским. В ответ на просьбу Глинки Фридрих Вильгельм повелел дать в Королевском оперном театре внеочередной оперный спекталь Глюка «Армида».

В последний раз Глинка направился за границу весной 1856 г. К этому времени он уже написал знаменитые биографические «Записки», восстановил многие свои романсы, разбросанные по разным изданиям, записал по памяти утраченные, готовя их по просьбе Дена к передаче в Королевскую библиотеку в Берлине. Готовил новое издание партитуры «Жизнь за царя», переаранжировал для оркестра целый ряд своих фортепианных произведений и написал блестящий «Полонез» («Польский на тему испанского болеро»). Начал писать новую оперу, главным стало стремление гармонизировать древние русские церковные мелодии с учетом опыта великих европейских композиторов. В Петербурге такой возможности не было, к тому же этот город по ряду причин стал его раздражать, и он решил заняться новым для себя направлением музыкального творчества со своим прежним учителем Деном.

В любимый им Берлин композитор приехал в мае 1856 г. Сначала он поселился сравнительно недалеко от нынешней Глинкаштрассе — на улице Мариенштрассе (Marienstrasse) в доме № 6. Напротив него, в доме № 28, жил позаботившийся об этой квартире верный друг Зигфрид Вильгельм Ден. (Нумерация большинства берлинских улиц идет по нарастающей, начинаясь на одной стороне улицы и заканчиваясь на другой. По принципу четных и нечетных номеров пронумерованы лишь несколько улиц города.)

Большая часть Берлина во время Второй мировой войны была разрушена, но улица Мариенштрассе почти не пострадала. Дома Глинки и Дена сохранились до наших дней. По инициативе Общества им. М. И. Глинки и при поддержке русско-немецкого клуба «Диалог» здесь 11 апреля 2008 г. появилась памятная доска, извещающая о том, что «Теоретик музыки и издатель, член Академии искусств (отделение музыки), хранитель Музыкального собрания Королевской библиотеки Зигфрид Вильгельм Ден (25.2.1799–12.4.1858) жил в этом доме с 1855 по 1858 г. Одаренный педагог, он был учителем и преданным другом «отца русской музыки» Михаила Глинки, который летом 1856 г. жил визави по улице Мариенштрассе, 6».

В Берлине Глинке было хорошо. Он с детства знал немецкий язык, чувствовал себя здесь своим, любил хозяйственных и аккуратных немцев. Летом и осенью 1856 г. он часто бывал в Королевской опере и в Певческом обществе (Singverein), наслаждался, как и прежде, музыкой любимых композиторов, на опере Глюка «Ифигения в Авлиде» «просто рыдал от глубокого восторга». В одном из писем этого времени в Россию он писал: «Мне здесь в Берлине приходится так по душе, что и высказать не могу». Композитор побывал в недавно построенном Новом музее на так называемом Острове музеев, ездил с Деном в парк Тиргартен или сам бродил по его тенистым аллеям.

На Мариенштрассе Глинка прожил все лето, а в начале сентября переехал на другую, более теплую квартиру на упомянутой уже улице Францёзишештрассе, 8.

Вместе с Деном Глинка изучал возможности сочетания западной фуги и русских церковных напевов в области богослужебного пения. Он усердно занимался теорией церковных тонов и полифоничной техники «строгого» музыкального письма западноевропейского Средневековья и эпохи Возрождения, определявшего особенности благозвучного сочетания нескольких мелодий. Для него было очевидным сходство ладовой организации древнерусских напевов с церковными ладами западноевропейской средневековой музыки при естественной национальной специфике. Он писал своему другу в Москву, что «почти убежден, что можно связать Фугу (так, с большой буквы, написано в оригинале письма. — Авт.) западную с условиями нашей музыки узами законного брака». Глинка с помощью Дена очень внимательно изучал особенности хоровых сочинений Иоганна Себастьяна Баха и итальянца Джованни Пьерлуиджи да Палестрины, одного из величайших композиторов духовной музыки. К декабрю были готовы две фуги. Многое сделанное в Берлине стало основой для последующего развития духовной музыки в произведениях П. И. Чайковского, С. И. Танеева, Н. А. Римского-Корсакова, А. Д. Кастальского и других композиторов той эпохи.

Глинка имел основания надеяться, что он сможет «дебютировать как композитор в Берлине», где будут исполнены некоторые его сочинения или фрагменты из оперы «Жизнь за царя». И это свершилось! Знаменитая ария «Ах, не мне, бедному сиротинушке» из Эпилога оперы с большим успехом прозвучала 21 января 1857 г. на единственном в году гала-концерте в Королевском дворце на Шпрее. Вдохновленный этим Глинка писал сестре, что он, по-видимому, «первый из русских, достигший подобной чести».

Этот концерт стал, к несчастью, и невольной причиной скорого ухода Глинки из жизни. В день концерта в Берлине было холодно. Покинув в радостном воодушевлении хорошо протопленные помещения дворца, Глинка по дороге домой простудился. Он не отличался крепким здоровьем и в этот раз заболел особенно сильно, а по причине простуды резко обострились другие хронические заболевания. Ранним утром 15 февраля 1857 г. на 53-м году жизни Михаил Иванович Глинка скончался. Похоронами озаботился Ден. Депешей он вызвал из Веймара протоиерея православной церкви Стефана Карповича Сабинина, так как священник посольской церкви был в это время в отъезде. Послал сообщение о смерти брата сестре композитора Л. И. Шестаковой. Погребение состоялось 18 февраля в присутствии композитора Джакомо Мейербера, дирижера Бейера, скрипача Грюнвальда, В. Н. Кашперова и некоего «чиновника» из русского посольства, имени которого Ден в письме сестре покойного сообщить не смог (предполагается, что это был второй секретарь посольства граф Петр Шувалов). Присутствовали также квартирохозяева Глинки и жены обоих русских священников. Ден пережил своего друга и ученика всего на год.