Зарема Ибрагимова - Царское прошлое чеченцев. Власть и общество Страница 15

В 1875 г. на съезде русских юристов было принято решение о создании Правительственной комиссии по сбору и систематизации материалов по обычному праву. Таким образом, в российском гуманитарном знании возникло новое направление – юридическая этнография. Его специалисты были призваны собирать и обобщать материалы по обычному праву различных этнических групп России. Первоначально дело ограничивалось лишь использованием традиционных для юриспруденции схем и методик. М.М. Ковалевский вспоминал, что всякие попытки его или других исследователей использовать в этой теме исторические аналогии или социологические концепции вызывали яростный отпор их противников. Тему обычного права у народов Большого Кавказа Ковалевский предполагал разрабатывать с позиции социологического подхода. Для того времени это было новаторским делом. Во-первых, эмпирическую базу своего исследования Ковалевский определял стадиальной схемой развития гражданственности и различал в материале «пережитки», «заимствования» и иные напластования. Во-вторых, он соотнес факты обычного права кавказских горцев с верованиями и обычаями других народов на той же стадии развития. В-третьих, Ковалевский толковал обычное право как «зародышевую» форму права, первоначальное средство создания «замиренной среды». Отсюда, в-четвертых, он стремился получить эмпирические обобщения по обычному праву как исторически преходящей норме солидарности153.

Другой видный правовед, Ф.И. Леонтович описал осуществление и взаимодействие российского и адатного права, шариата и был, по сути, близок к обоснованию популярной сегодня теории юридического плюрализма на Северном Кавказе в дореволюционный период154. Леонтович отмечал, что «… Адаты кавказских горцев представляют нередко целиком многие институты древнего германского или славянского права»155. Исследования М.М. Ковалевского и Ф.И. Леонтовича позволили ввести в науку самостоятельное понятие и термин «горский феодализм», указывающий как на общие, так и на специфические особенности содержания феодальных отношений. Вместе с тем во всех работах о Кавказе они подчёркивали, что феодальные отношения развивались в условиях сохранения (а у некоторых народов – господства) многих родовых институтов156.

В трудах европейских, российских и мусульманских мыслителей XIX начала XX вв. были сделаны усилия по-новому, исходя из разных посылок, проанализировать как значение ислама в мировой истории, так и специфику психологии российских мусульман. В сочинении «Божья благодать всеобща» татарский философ и теолог М. Бигиев (1875–1949) призывал к очищению исламской религии от всего наносного. Мулла Аминов в 1909 году выразил мнение, что идеи и принципы национального развития, российские мусульмане позаимствовали, прежде всего, от русских и отчасти от западноевропейцев, с которыми они всё больше соприкасались. Положительно отмечал он и улучшение коммуникаций, благодаря чему и установился обмен идей между российскими мусульманами и мусульманами Турции и Туркестана.

О мусульманах в русском обществе, однако, в целом всё ещё были распространены смутные представления, как верно писал в 1910 году оренбургский публицист П. Зет. Большинство считало, что их сограждане остаются фанатиками, между тем, отмечал он далее, среди них началось сильное «культурное движение». О том, на каких принципах мусульманские исследователи изучали собственную историю, свидетельствует следующее признание. «История – есть биография народов, – писал один из авторов в 1916 году, – она занимается хладнокровно, не увлекаясь, близко не принимая к сердцу, занесением на своей бессмертной странице степени экономического, научного и политического здоровья или гнилости в жизни каждого народа, а также причин и решений, порождающих их.…». Объясняя суть этой методологии, автор писал, что «…народы не могут укрыть свои национальные дела от расследований истории, не могут отвратить её решения, так как и история руководствуется больше мыслью, чем чувством, смотрит больше на дела, чем на слова, каждое национальное событие отмечает, как оно произошло в жизни, не обращая внимания ни на чьи слова, не склоняясь ни перед чьей бы то ни было силой»157. О критическом отношении к своему историческому труду говорил ещё О.Эйхельман: «Товарищей по предмету просить о снисхождении к моему незрелому труду, – не смею, но считаю себя вправе требовать от них внимания к вопросу и содействия к большему его выяснению. Пусть каждый даёт плод своего посильного труда; и слабый, но честный труд принесёт свою долю пользы»158. По мнению Д.С. Лихачева: «Отрицательный результат исследования – тоже результат, причем обычно самый бесспорный»159.

В исследовании чеченской истории втор. пол. XIX века большое значение придано знакомству с теоретическими представлениями о национальном вопросе, бытовавшими в то время. Чтобы изучить данный аспект мы обратились к работам правоведов А.Д. Градовского, И.А. Ильина, В.С. Соловьёва160. Интерес к теории обусловлен тем, что, с одной стороны, она влияла на формирование этнической политики самодержавия, а с другой, создававшие её учёные сами опирались на существующую практику в этом вопросе161. Классические образцы историко-правового исследования сложились именно в 60-90-е годы XIX века и связаны с именами историков русского права – М.М. Ковалевского и Ф.И. Леонтовича. Эти выдающиеся учёные работали над разными периодами истории, в центре их внимания были различные проблемы, но их объединяло общее теоретическое и методологическое видение исторических особенностей России. Право для них стало инструментом, сквозь призму которого они надеялись «разглядеть» реальную историю России с точки зрения воплощения в ней идеи государства162.

Созданная М.М. Ковалевским группа из числа выдающихся юристов (А.П. Чуприна, С.А. Муромеца, Н.О. Нарсесова и др.) и молодых этнографов, среди которых выделялся Н.Н. Харузин, развернула большую работу по сбору материалов на местах. На Северном Кавказе Ковалевсикй совершил несколько поездок с целью изучения феодального уклада горских народов. Результатом поездки Н.Н. Харузина на Северный Кавказ явились работы: «Заметки о юридическом быте чеченцев и ингушей», «По горам Северного Кавказа». Последняя, представляющая собой путевой дневник экспедиции, дает весьма ценные сведения по разным вопросам материальной и духовной культуры горцев163.

Свидетельством признания научной значимости работ Градовского стали многократные их переиздания и постоянные ссылки на этого автора в трудах последующих исследователей истории государственного управления в России. До последнего времени А. Градовский оставался единственным ученым, предметно осветившим в своих трудах историю создания и становления института генерал – губернаторства164. Эта тема, как правило, проходила лишь сюжетом в более общих трудах по государственной тематике. Важной вехой в формировании современной историографии данной проблемы стал выход юбилейного двухтомного коллективного труда петербургских историков, довольно полно и предметно воссоздающего историю генерал – губернаторства и наместничества в России за весь период их существования165. Концепцию и фактический материал А.Д. Градовского использовали и историки – государствоведы конца XIX – начала XX в., и советские и постсоветские исследователи166.

Правовед Александр Дмитриевич Градовский родился 13 декабря 1841 года. В 1862 году закончил Харьковский юридический факультет, а уже 8 ноября 1866 года защитил магистерскую диссертацию. С 12 января 1867 года являлся штатным доцентом Петербургского университета. В возрасте 27 лет он защитил докторскую диссертацию, по своим взглядам был близок к славянофилам167. Интересной и поучительной для кавказоведов является работа А.Д. Градовского «Современные воззрения на государство и национальность», в которой он объективно освещает многие актуальные вопросы правосознания россиян168.

В последнее время произошёл мощный всплеск интереса к обычному праву. В значительной мере он инициирован известными отечественными учёными Г.В. Мальцевым и Д.Ю.Шапсуговым, начавшими разработки теории обычного права169. В юридической науке получило распространение их воззрение на традиционную правовую культуру, в том числе народов Северного Кавказа, основанное на том, что обычное право – не атавизм из прошлого, а постоянный фактор правового развития общества170. Господствующее представление об обычном праве, как о совершенно неразвитой системе нормативного регулирования в обществе, представляющей интерес исключительно как явление прошлое, несостоятельно. В Чечне и поныне сильны позиции адатов в сфере брачно – семейных отношений, в регулировании наследственных межличностных споров. Отсюда следует, что обычное право является настоящим правом, нашедшим свое отражение в адатах, правах, привычках, традициях и этических нормах чеченцев. Обычное право занимает и поныне важное место в правовой истории народов Кавказа. Обычное право базируется на ряде общепринятых положений – своеобразных нормативных институтах и на множестве кратких, легко запоминающихся и в то же время выразительных изречений, содержащих основополагающие материальные и процессуальные нормативы, к примеру, пословицы и поговорки. Существует превратное мнение о том, что нормативные тексты после их создания затем уже не изменялись. В своем исследовании П.А.Абдуллаева справедливо указывает на то, что крайне важно отметить способность народного права горцев быстро меняться, гибко приспосабливаться к новым общественным условиям. Эту особенность исследователи нередко выпускают из виду, делая акцент на консервативности права171.