Олег Ивик - История разводов Страница 15

Касательно любви Ромул новых распоряжений издавать не стал, а уважение решил закрепить законодательно. Так, было постановлено, что мужчины должны уступать женщинам дорогу и не имеют права говорить в их присутствии непристойности и обнажаться, дабы не оскорблять их скромности. Кроме того, римские женщины освобождались от всякой домашней работы, кроме прядения шерсти. Их было также запрещено привлекать к суду по обвинению в убийстве.

Правда, одновременно с этим Ромулом были изданы и другие законы, по которым жена ни при каких обстоятельствах не могла требовать развода, а муж мог прогнать надоевшую жену, отдав ей при этом часть имущества и принеся дары в храм Цереры. Если же супруга была уличена в отравительстве, подмене детей или прелюбодеянии, то она никакой компенсации не получала (Церера тоже, хотя и не была виновата).

Справедливости ради надо признать, что мужья своим правом прогонять надоевших жен в те далекие времена (примерно до конца третьего века до н. э.) пользовались очень редко. Некоторые римские авторы даже утверждали, что первым разводом, состоявшимся в Вечном городе, стал развод некоего Спурия Карвилия Руги, который в 281 году до н. э. расстался с женой Рацилией из-за ее бездетности. Но это неверно, потому что Валерий Максим упоминает, например, развод Л. Анния, случившийся на двадцать пять лет раньше. Цензоры исключили Анния из сената, потому что он, «взяв в жены девушку, развелся с ней, не созвав совета друзей». Под «советом друзей» Максим имеет в виду семейный суд, очень распространенный в Древнем Риме.

Вообще говоря, глава семьи мог единолично судить и казнить любого из своих домочадцев, в том числе и жену (если брак был заключен на основе старинного права). Но судить жену с глазу на глаз все-таки считалось дурным тоном, поскольку у нее обычно имелись свои родственники – отец, братья, сыновья, – которые считали, что их это тоже касается. Поэтому для наказания провинившейся жены собирался семейный суд, который и выносил приговор, например, о смертной казни за прелюбодеяние или о разводе. Чем проштрафилась супруга Анния, неизвестно, но он не стал собирать такой суд, за что и пострадал.

Что же касается Карвилия Руги, то его развод вошел в анналы римской истории потому, что жена была впервые отвергнута без всякой вины. Хотя Ромул и предусматривал такой вариант, но, видимо, римляне не настолько ценили свободу от семейных уз, чтобы делить свое имущество между отвергнутой женой и Церерой. Карвилий оказался первым. Дело, несмотря на законность, было настолько неслыханным, что Карвилий пошел на уловку. Для того чтобы не платить налог, которым облагались холостяки, римляне приносили цензорам клятву о том, что живут в браке. Карвилий, как положено, поклялся, что живет в законном браке с целью иметь детей. После чего заявил, что не желает быть клятвопреступником, поскольку жена его бесплодна, и потребовал развода.

Прецедент был создан, и римляне, глядя на свободного и счастливого Карвилия, начали разводиться все чаще. Впрочем, такая возможность была не у всех, а только у тех, кто состоял в расторжимой форме брака.

Поначалу римляне практиковали три основные формы брака. Самым почетным и богоугодным был священный нерасторжимый брак-конфарреация, который торжественно освящался главным жрецом Юпитера (фламином). Расторгнуть его можно было лишь в одном случае: если муж решал казнить жену смертью за провинности (например, за употребление виноградного вина, что женщинам было категорически воспрещено древним правом). Поскольку казнить собственную жену, да еще нерасторжимо связанную с мужем, самому мужу было неприлично, то перед казнью совершали диффареацию – нечто вроде развода. Хотя некоторые исследователи считают, что, возможно, получив долгожданную свободу, муж мог на радостях простить преступную супругу и ограничиться высылкой ее из Рима, но в целом конфарреация считалась нерасторжимой и заканчивалась только со смертью. Поэтому с тех пор, как развод начал приживаться на берегах Тибра, свободолюбивые римляне сказали конфарреации решительное «нет». В итоге, когда в 23 году н. э. искали кандидата на должность жреца Юпитера, который, по древнему закону, должен был происходить от родителей, сочетавшихся по обряду конфарреации, и сам должен был находиться в браке, заключенном таким же образом, римляне не смогли найти даже трех претендентов.

Жена, вступившая в брак-конфарреацию, юридически находилась в полной власти мужа. Он распоряжался и ее жизнью, и ее имуществом. Но ничего особенно обидного римлянки в этом не видели, поскольку в таком же положении находились и другие домочадцы. Власть главы семьи в Риме была абсолютной, и до тех пор, пока был жив отец, взрослый и даже немолодой римлянин не только не имел права сам совершать крупные сделки, но и мог быть продан отцом в рабство. С течением времени эти законы лишь понемногу смягчались, но полностью не отменялись. В какой-то мере их ограничивали цензоры, в чьей власти было надзирать за нравственными устоями, а продажа жен и детей в рабство в целом не совпадала с устоями римлян, что бы им ни разрешали древние законы. И женщины находились в этом смысле даже в лучшем положении, чем их взрослые сыновья, поскольку за спиной женщин стоял юридически бесправный, но освященный традицией домашний суд, в который входили их отцы и братья.

Другой брак, заключенный в форме «коемпции», был попросту куплей-продажей жены за один серебряный сестерций. Для сравнения можно отметить, что столько же стоила на берегах Тибра хорошая курица. За эту же сумму можно было провести время с дешевой проституткой. Качественная рабыня могла стоить в несколько тысяч раз больше в зависимости от своих достоинств и рыночной ситуации. Но цена на жен была фиксированной и от их достоинств не зависела. В присутствии пяти свидетелей и «весовщика» жених бросал на весы монету, и жена переходила в его полную собственность так же, как и в браке-конфарреации, а заодно переходило и приданое. Правда, невеста должна была дать согласие на сделку. Этот брак в принципе считался расторжимым, и, возможно, именно его имел в виду Ромул, определяя штрафы за развод.

Третьей формой брака был «узус». По закону любое движимое имущество, находившееся в чьем-либо пользовании в течение года, становилось его собственностью. Это касалось женщин в не меньшей мере, чем лошадей или овец. Поэтому, если влюбленные по какой-то причине не могли вступить в законный брак, девушке достаточно было прожить в доме у мужчины ровно двенадцать месяцев. В течение этого времени она формально находилась во власти отца, но если пара умудрялась продержаться год, то ни родители, ни закон уже не могли забрать у супруга его «собственность». Сначала в «узус» вступали римляне, принадлежавшие к разным слоям общества и не имевшие права заключить официальный брак (до 445 года до н. э. существовал закон, запрещавший браки между патрициями и плебеями), но потом эта форма прижилась. Играли свадьбу, родители препровождали невесту с приданым в дом жениха, но ни жреца-фламина, ни «весовщика» не приглашали. Жена сразу же вступала в права законной супруги, а вот муж становился господином своей «собственности» только через год.

И в «коемпции», и в «узусе» жена находилась во власти мужа (как раньше она девушкой находилась в полной власти отца), поэтому и расторгнуть брак мог только муж, вернув надоевшую или провинившуюся жену под опеку отца или брата. Поначалу государство в эти вопросы почти не вмешивалось, предоставляя традиции и домашним судам разбираться с основательностью причин развода, с судьбой приданого и со штрафами.

Но женщины, как и мужчины, жаждали свободы, и они нашли совершенно фантастическую для патриархальных времен лазейку в законе. Дело в том, что жене, вступившей в брак, который по истечении года должен был превратиться в «узус», достаточно было отлучиться из дома на три дня, чтобы срок, дававший мужу права на движимое имущество, прерывался. Отсчет времени начинался заново, и жена, сохраняя все права законной супруги, оставалась под юрисдикцией отца.

Так возникла четвертая форма брака, ставшая во времена поздней республики, а затем и империи практически единственной: брак «sine manu». Этот брак мог продолжаться десятки лет, если жена не забывала вовремя отлучаться из дома. В противном случае он превращался в «узус». В браке «sine manu» мужа и жену формально не связывало почти ничего, они пользовались почти равными правами, в том числе правом на развод. Женщина оставалась под опекой своего отца и в любой момент могла вернуться к нему без особых проволочек. Как и муж мог в любой момент отослать от себя жену.

Новая форма брака, освобождая женщину из-под власти мужа, повышала ее зависимость от отца. Теперь он в любой момент мог потребовать расторжения брака и возвращения дочери под отеческий кров. Только император Антонин Пий в середине второго века запретил отцам самовольно расторгать благополучные браки дочерей. Но дочери особо деспотичных отцов не стали дожидаться императорского постановления и разрешили проблему на три-четыре века раньше. Дело в том, что муж, в том случае, если собственником жены являлся он, после развода вовсе не обязательно должен был возвращать ее в прежнюю семью. На то он и собственник, чтобы самовластно решить судьбу женщины и передать ее любому опекуну по своему выбору (от обязательной опеки женщин освободил только император Август, и то не всех, а лишь многодетных). Особо свободолюбивые римлянки договаривались с кем-то из своих друзей и вступали с ним в фиктивный брак-«коемпцию». Муж покупал жену за один сестерций, после чего разводился с ней и передавал в опеку родственнику по ее выбору. Разведенная матрона начинала сама распоряжаться своим имуществом и своей дальнейшей судьбой, а фиктивный опекун лишь подписывал документы. Если же он стеснял свободу своей подопечной, то стоило ему покинуть Рим на один-единственный день, как женщина могла потребовать, чтобы его заменили.