Сага об Ингваре Путешественнике. Текст, перевод, комментарий - Галина Васильевна Глазырина Страница 15

помогла ему бежать из страны. В таком случае наиболее вероятно, что вставка принадлежит самому автору саги, а не позднейшему редактору. Характеристика Эймунда приводится здесь вместе с рассказом о достоинствах Ингигерд, причем обращает на себя внимание скупость описаний героев, как если бы автор, следуя установленным правилам или традиции, включил в свой текст этот материал, но, не имея в источнике, на который он опирался, пространного описания внешности и характеристик персонажей, ограничился формальным перечислением стандартного набора определений. Возможно также, что скупость описаний героев обусловлена их второстепенной ролью в контексте всего произведения.

Таким образом, текстологический анализ свидетельствует, что Пролог неоднороден: в нем имеются интерполяции разного типа, в частности вводятся новые персонажи, включаются портретные описания героев. Непоследовательности могли возникнуть в том случае, если автор саги, работая над Прологом, использовал в качестве основного один источник, но дополнял его сюжетами и мотивами, заимствованными из другого (или других) источника. Однако не исключено, что некоторые вставки принадлежат позднейшему редактору саги, который не был озабочен тем, чтобы скрыть «швы», возникающие на их месте.

Источники, лежащие в основе Пролога

Многие эпизоды, мотивы или отдельные свидетельства, входящие в состав Пролога, либо представлены в других памятниках древнескандинавской литературы, либо сходны с подобными им рассказами в нарративной традиции других стран, в частности Руси. Из их числа особое внимание привлекают параллели, которые Пролог имеет в источниках, хронологически близких «Саге об Ингваре». Конец XII – первая половина XIII в. в Исландии являются периодом активного письменного творчества, когда создаются новые произведения и фиксируются те, которые уже бытовали в устной традиции в течение долгого времени. Однако, будучи записанным, произведение не сразу становилось доступным широкой аудитории. Должно было пройти немало времени, чтобы были сделаны копии и они оказались в других монастырях страны, где те же сюжеты могли быть использованы при составлении новых текстов. Для тех авторов, которые обращались к еще не разработанным сюжетам, основным источником информации являлся фонд устных сказаний. Древнескандинавская устная традиция, накопившая за свою многовековую историю обширный круг разнообразных сказаний и мотивов, которые отражали различные стороны существования общества, по-видимому, располагала все-таки ограниченным набором конкретно-исторических сюжетов, в том числе и об иноземных походах. Этим, очевидно, можно объяснить тот факт, что в целом ряде сочинений, созданных разными авторами в рамках ограниченного периода времени, использована одна и та же информация. Вариативность сюжета является показателем его свободной формы и указывает на отсутствие письменного образца, который, возникнув однажды, становился своего рода моделью, и средневековому автору следовало ее придерживаться или по меньшей мере учитывать в своем творчестве.

В приведенной ниже таблице отмечены наиболее очевидные, проявляющиеся на сюжетном уровне соответствия между Прологом «Саги об Ингваре» и другими произведениями.

Таблица 1[155]

Параллели к Прологу «Саги об Ингваре» в древнеисландских памятниках

2[156]

1[157]

2[158]

3[159]

4[160]

1[161]

2[162]

3[163]

4[164]

1[165]

2[166]

3[167]

Из числа ранних (до середины XIII в.) письменных произведений, которыми мы располагаем, Пролог «Саги об Ингваре» проявляет сходство в первую очередь с «Сагой об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда, «Прядью об Эймунде» и сагами, входящими в состав «Круга Земного» Снорри Стурлусона, – «Сагой об Инглингах», «Сагой об Олаве Трюггвасоне» и «Сагой об Олаве Святом»[168]. При этом в целом ряде случаев интерпретация сообщений и сюжетов в «Саге об Ингваре» по основным сюжетообразующим признакам соответствует их изложению в других произведениях древнескандинавской литературы, что, очевидно, указывает на то, что ко времени создания *Vita Yngvari они входили в число сюжетов, получивших устойчивую форму в нарративной традиции, и в такой обработке оказались зафиксированными в письменности. Некоторые мотивы, однако, представлены в «Саге об Ингваре» в иной трактовке, чем в других дошедших до нас письменных памятниках, что свидетельствует о вариативности сказаний.

В двух случаях использованные в Прологе мотивы были охарактеризованы исследователями как фольклорные, что предполагает, во‑первых, их бытование в устной традиции; во‑вторых, их широкую распространенность не только в Скандинавских странах, но и, возможно, в других регионах; в‑третьих, их вариативность. Предложенная автором «Саги об Ингваре» интерпретация сюжетов традиционного фольклорного материала в ряде случаев существенно отличается от их более распространенных версий, что может указывать как на использование им вариантов, не дошедших до нас в составе других памятников, так и на их переработку самим автором саги. В целом по своему составу Пролог, скорее, производит впечатление мозаичного набора мотивов, бытовавших в исторической традиции, которые, по-видимому, были целенаправленно отобраны и соединены автором для данного раздела своего произведения.

«Сага об Ингваре» и «Прядь об Эймунде»

«Прядь об Эймунде Хрингссоне» («Eymundar þáttr Hringssonar», известная также как «Сага об Эймунде») дошла до нас в составе «Саги об Олаве Святом», входящей в самую большую исландскую компиляцию «Книга с Плоского Острова» («Flateyjarbók»), написанную в 1387–1394 гг. Ее сюжет посвящен пребыванию воинского отряда норвежцев на службе у Ярослава Мудрого[169]. Не существует единого мнения о времени ее создания: одни исследователи склонны рассматривать ее в комплексе с ранними произведениями древнескандинавской письменности, посвященными норвежскому конунгу Олаву Святому (Олаву Харальдссону), другие считают, что она была создана относительно поздно[170].

«Прядь об Эймунде» введена в норвежский контекст: ее главный герой Эймунд Хрингссон представлен потомком норвежского конунга Харальда Прекрасноволосого[171]; в этом ее отличие от «Саги об Ингваре», в которой излагаются события истории Швеции, а отец героя Эймунд Акасон является родичем конунгов Свеаланда.

На сходство между сюжетами пряди и «Саги об Ингваре» обратили внимание сначала Н. Брокман[172], а затем Э. Ольсон[173], которые исходили из того, что автор саги опирался непосредственно на дошедший до нас текст «Пряди об Эймунде». Однако, анализируя текст пряди, Р. Кук обратил внимание на одно место в «Саге об Олаве Святом» по «Flateyjarbók», где конунг Олав Святой называет Эймунда Хрингссона именем отца героя «Саги об Ингваре» – Эймундом Акасоном[174]. На этом основании Р. Кук предположил, что «Прядь об Эймунде» существовала в двух редакциях – шведской и норвежской, и предложил следующее развитие сюжета: 1) описанные в пряди события действительно имели место, но их участниками были шведы, а не норвежцы; 2) имя предводителя отряда, вероятнее всего, было Эймунд, либо автор пряди назвал его этим именем именно потому, что так звали отца Ингвара; 3) сохранившаяся в «Саге об Ингваре» шведская версия сказания о пребывании Эймунда на службе у Ярослава Мудрого, и в частности рассказ о пленении и ослеплении брата Ярослава Бурицлейва[175], является менее точной; 4) более точная версия сказания в процессе его бытования была соединена с именем норвежца Эймунда Хрингссона. Упоминание имени Эймунда Акасона во «Flateyjarbók», считает Р. Кук, является отголоском шведской версии «*Пряди об Эймунде»