Робер Мантран - Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного Страница 16

Православные греки в своем распоряжении еще имеют довольно много церквей (круглым счетом тридцать, включая те, что находятся в деревнях по Босфору). Шесть или семь православных храмов имеются в квартале Саматия, три — в Кумкапы, четыре — между Джибали и Балатом, три — в Галате, три — в Еникёй на Босфоре. Количество церквей в некоторых кварталах служит наглядным указанием на степень плотности там греческого населения.

Евреи, составляющие в глазах турок единую религиозную общину, подчиненную великому раввину, в действительности очень далеки от организационного и религиозного единства. Они имеют разные корни и разные судьбы и разделены на ряд сект. Таким образом, вместо единой иудейской общины имеется несколько иудейских общин, причем каждая из них разнится от прочих не только в вопросах культа, но также в историческом и географическом отношениях. Так, имеется «ромейская» община. В нее входят потомки византийских евреев, и для нее характерна неукоснительная верность заветам иудаистской ортодоксии. Более либеральна в этом отношении караимская община, обосновавшаяся тоже в Византии, но гораздо позднее первой. Есть община сефардов — евреев, изгнанных из Испании и Португалии в XV веке;{127} к ней несколько позже примкнули и евреи, покинувшие Италию. Есть, наконец, и община ашкенази — евреев из Германии и других стран Центральной и Восточной Европы, которые были изгнаны по указу Людовика Баварского (1470). В начале XVI века завязалась упорная борьба между «романиотами» (евреями-«ромеями») и сефардами за обладание великим раввинатом, дающим контроль над всей иудейской общиной. Сефарды, к этому времени более многочисленные, вышли из соперничества победителями. К тому же «романиоты» стали жертвами двух ужасных пожаров, которые не только опустошили населенные ими кварталы, но, самое главное, уничтожили их синагоги, центры религиозного, социального и культурного общения. После этого бедствия старейшая в Стамбуле еврейская община рассеялась, ее члены примкнули к другим еврейским общинам города. В отличие от них ашкенази сумели отстоять целостность своей общины, которая значительно выросла вследствие прилива беженцев из Польши и Украины, где в период с 1648 по 1660 год прокатилась волна погромов. Караимы тоже сохранили свою обособленность и от сефардов, и от ашкенази. Они первоначально расселялись на участке побережья Золотого Рога между Балатом и Хаскёем, но в конце концов их община сосредоточилась исключительно в местечке Хаскёй, расположенном на северной стороне залива{128}.

Первое время после завоевания османами Константинополя евреи, по свидетельству одного турецкого документа, занимали семнадцать кварталов столицы, растянутых, в большей своей части, по берегу Золотого Рога, а именно — в районах Бахчекапы, Балык-пазары, Ункапаны и Балат. Другая группа кварталов находится в окрестностях Адрианопольских ворот. В XVI веке евреи так плотно обосновались в Бахчекапы, что турки стали называть это местечко Яхудикапысы, или Чифут-капысы (Еврейские ворота). Однако в начале XVII века караимы были оттуда изгнаны по причине строительства там мечети Ени Валиде. Взамен им было предоставлено право заселить местечко Хаскёй. В середине XVII века пожары заставляют «романиотов» покинуть сектор Балык-пазары. В конце того же века евреи составляют большинство жителей в кварталах секторов Балат, Аязмакапысы, Айвансарай, Джибали, Текфурсарай. На северном берегу Золотого Рога они весьма многочисленны в Хаскёе, Касим-паше, Галате и Мумхане. Наконец, на Босфоре их можно встретить в Бешикташе, Ортакёе, Кузгунджуке и Ускюдаре{129}.

Еврейские общины в своей совокупности подчиняются великому раввину, но каждая из них имеет своего раввина и свой собственный совет по внутреннему управлению (хашгаха). Евреи выполняют в столице разнообразные функции и занимают, соответственно, многие должности. Они служат в ряде корпораций, выполняют обязанности посредников между турками и «франками», среди них много банкиров и крупных негоциантов, причем сфера их деятельности охватывает как внутреннюю, так и международную торговлю. Они в большом числе заняты в свободных профессиях — особенно их много в медицине{130}. Характерно и то, что первая в Константинополе типография, основанная в 1490 году, была еврейской{131}; в роли ее учредителей выступили евреи испано-португальского происхождения. Евреи того же корня ввели ряд усовершенствований в технологию металлургии и текстильной промышленности. В течение относительно короткого отрезка времени евреи сумели занять в столице видное место, и Мишель Фебюр, вообще говоря, не очень-то их жалующий, смог написать: «Они настолько ловки и изобретательны, что сделались необходимыми для всех. Нельзя найти такой почтенной семьи, среди турок ли или среди иностранных негоциантов, в которую не проник бы еврей, оказывающий ей множество услуг — будь то оценка качества товаров или выполнение обязанностей переводчика, или совет в неожиданной ситуации. Они умеют оповестить своевременно и подробно о том, что происходит в городе. Всякая вещь, которую предполагается продать или обменять, получит от них необходимую характеристику — относительно как качества, так и количества, причем настолько исчерпывающую, что без их советов лучше уж не браться за торговлю. Другие восточные народы (такие, как греки, армяне и пр.) не обладают достаточным талантом, чтобы достигнуть столь высокой степени сноровки: это как раз то, что заставляет коммерсантов пользоваться их услугами, несмотря на всю неприязнь, испытываемую к этому народу»{132}.

В период с 1666 по 1676 год вся еврейская община была поколеблена авантюрой, предпринятой Шаббетаем Цеви. Он провозгласил себя новым мессией и нашел сторонников в Смирне и Константинополе. Обвиненный евреями в кощунстве и оскорблении султана, Шаббетай был заключен в тюрьму, а затем поставлен перед выбором — принятие ислама или смертная казнь. Он предпочел первое, но продолжал свою проповедническую деятельность, отдаленной целью которой было обращение всех мусульман в иудаизм. Высланный в Албанию, Шаббетай Цеви умер там в 1675 или 1676 году, но его последователи продолжили проповедь своего пророка, что привело к появлению секты дёнме, которая особенно размножилась в Салониках и Стамбуле{133}. Эта авантюра породила у турок подозрительное отношение к евреям, что дало возможность грекам и армянам выйти на авансцену — впрочем, ненадолго.

Первые армяне, поневоле попавшие в Стамбул, были депортированы из Токата, Сиваса и Кайсери по приказу Мехмета Завоевателя и поселены в Сулумонастыре. Вслед за ними пришли другие — из Бурсы, Анкары, Бейбурта и Аданы. Мигранты второй волны обосновались в Галате, Саматии или Сулумонастыре. Сулумонастыр стал местопребыванием православного армянского патриархата и оставался им вплоть до 1642 года, когда резиденция патриарха была переведена в Кумкапы. В начале XVII века еще одна волна иммиграции, на этот раз, как кажется, добровольной, принесла с собой большое число армянских ремесленников из глубинных областей Анатолии. По времени эта волна совпала с повышением роли армян в анатолийской и средиземноморской торговле. Не по этой ли причине султан Мурад IV издал указ о выселении из столицы армян, уроженцев Кайсери и восточно-анатолийских провинций?{134} Такое предположение имеет право на существование, но, как бы то ни было, указ не был приведен в исполнение и не имел практических последствий.

Во второй половине XVII века армяне жили в кварталах Саматии, Сулумонастыре, в Еникапы, Кумкапы, то есть по побережью Мраморного моря. Точнее, на самом приморье, в Балате и Топкапы; на северном побережье Золотого Рога: в Хаскёе, Касим-паше, Галате; на Босфоре: в Бешикташе, Ортакёе, Куручешме и Ускюдаре. У них было в самом Стамбуле четыре церкви да еще пять в пригородах. Итого — девять церквей{135}.

Армяне в Стамбуле были заняты в основном двумя видами деятельности. Первый охватывал транзитную и международную торговлю и включал в себя заключение крупных оптовых коммерческих сделок, а также связанные с ними валютные, вексельные и прочие банковские операции. Армяне-негоцианты, банкиры и банковские служащие в силу выполняемых ими функций входили в состав крупной городской буржуазии, которая играла видную роль в экономической жизни Османской империи в XVIII и особенно XIX веке. Второй вид деятельности куда более скромен, зато вовлекает в себя неизмеримо большую часть армянской общины. Речь идет о мелкой торговле, ремеслах, мелких услугах. Армяне — это погонщики ослов, торговцы пастурмой (копченым мясом), хлебопеки и булочники. В XV–XVII веках их еще не встретить среди откупщиков или посредников в отношениях между турецкой администрацией и европейцами — в выполнении этих функций они становятся конкурентами евреев и греков только с XVIII века. Тем не менее и в изучаемую нами эпоху они играют далеко не ничтожную роль в жизни Стамбула — хотя бы уже потому, что более сплочены между собой, чем греки и даже евреи.