Шапи Казиев - Наложницы. Тайная жизнь восточного гарема Страница 17

Чтобы не обжечь ноги о горячий пол и уберечь их от нечистот, дамы ходили в деревянных сандалиях на высоких подставках.

Окутанные туманом, насыщенным пьянящими благовониями, парильщицы, массажистки, множество других мастериц холили свою изнеженную клиентуру, умащивали их великолепные тела.

В бане. Художник Пьер Луис Бохард

Владельцы же гаремов имели обыкновение тайно любоваться своими живыми сокровищами. Наложницы это хорошо знали и принимали свои меры, чтобы извлечь из этих «смотрин» пользу.

Но приглашение наложницы в альков господина означало отнюдь не только желание удовлетворить очередную прихоть. Чаще других владыку посещали дамы, в тонкостях владевшие секретами массажа.

Волшебные прикосновения опытных наложниц способны были успокоить, отвлечь от государственных забот, пробудить угасающие чувства и распалить страсть.

При массаже применялись специальные масла для растирания, ароматические свечи, разогретые или, напротив, охлажденные драгоценные камни и минералы, а также другие приспособления.

В особых уютных кабинетах утомленные дамы отдыхали, курили наргиле, пили кофе и лимонад, лакомились изысканными яствами, обменивались новостями и сплетнями. И… оценивали своих соперниц во всей красе.

Повсюду и за всеми наблюдали евнухи, пресекавшие любые признаки порочных соблазнов, если такие возникали между дамами.

«Халиф на час» чуть было не лишился разума, попав в купальню владыки:

«После этого его привели в четвертую комнату, еще больше и роскошней прежних – а солнце было уже на закате, – и он увидел в этой комнате три золотых подсвечника, украшенных драгоценными камнями, а в подсвечниках – камфарные свечи. И там тоже были невольницы, восхитительней всех, каких он видел, и каждая держала в руках какой-нибудь музыкальный инструмент, и, когда Абу-ль-Хасан вошел к ним, они поднялись, и ударили по струнам, и завели напевы, ошеломляющие разум. И Абу-ль-Хасан посмотрел и вдруг видит: перед ним столик, весь из чистого золота, над бассейном, тоже из чистейшего золота, а вокруг бассейна чаши и в чашах вместо воды – чистое вино. И Абу-ль-Хасан обрадовался и возликовал».

Экзамены

«Обучение обычно длится два года, – писал Д. Дорис. – И заканчивается торжественным экзаменом, который принимает Валидэ-Султан. Каждая из ее милых учениц должна к этому времени постичь все тонкости службы, которую ей предстоит выполнять: уметь наклонять перед Султаном розовый кувшин с ароматной водой, подносить ему туфли и белье, подавать ему его любимые напитки. Она должна быть в курсе его антипатий и пристрастий, знать его прихоти и желания, прежде чем принести ему в жертву свою едва расцветшую красоту.

Юная одалиска обычно достигает брачного возраста к моменту окончания своего обучения. Ей, созревшей для султанского алькова, остается отныне ожидать в гареме, пока каприз Господина в один из его визитов не соблаговолит остановиться на ней.

В одной из сказок Шехерезады говорится: «Знай, что я наложница повелителя правоверных и мое имя Куталь-Кулуб. Повелитель правоверных воспитал меня в своем дворце, и я выросла, и халиф увидал мои качества, и красоту, и прелесть, которую даровал мне Господь, и полюбил меня сильной любовью.

И он взял меня и поселил в отдельном помещении и назначил десять невольниц прислуживать мне, и подарил мне эти украшения, которые ты видишь на мне».

Очередность посещения жен

Султан был обязан посещать своих главных жен раз в неделю, в строгой последовательности, за которой наблюдал главный евнух. Жены могли меняться «очередью», если были нездоровы или делали вид, что имеют недомогания, и уступали «в долг» свою очередь другой жене. В остальные дни султан ничем себя не ограничивал.

Эмир Бухары выбирал девушку, попивая чай в особой беседке у дворцового бассейна, в котором плескались юные гурии. Но когда эмир не был уверен, которой из них отдать предпочтение, он предоставлял это на волю случая. У эмира было золотое яблоко, которое он бросал своим одалискам, и та, в чьих руках оказывалось яблоко, становилась на этот раз его избранницей.

Ту, кому достался золотой жребий, умащивали особыми маслами и одевали в роскошные наряды. На вечернем пиру она танцевала последней из одалисок, и когда заканчивала свой танец, соперниц вокруг уже не было.

В обычных гаремах существовал и такой обычай: муж посылал букет цветов той из своих жен, с которой хотел провести ночь.

«Тысяча и одна ночь» сообщает: «А вместе с этим у него было триста шестьдесят наложниц, по числу дней в году у коптов, и эти наложницы были из всех народов, и он устроил для каждой из них комнату (а эти комнаты были внутри дворца), и выстроил двенадцать дворцов, по числу месяцев в году, и сделал в каждом дворце тридцать комнат, так что всех комнат стало триста шестьдесят. И он поселил этих невольниц в тех комнатах и назначил каждой из наложниц одну ночь, которую он проводил у нее, и он приходил к ней только через целый год, и так он провел некоторое время».

А в книге Л. Соловьева «Ходжа Насретдин» находим: «Перед его мысленным взором вставали кокандские площади, мечети, базар, ханский дворец с обнесенным высокой стеной гаремом, где томились, по слухам, двести тридцать семь жен – по одной на каждый день года, не считая постов». Правильнее было бы написать не жен, а наложниц, но дела это не меняет.

Об индийском варианте деликатных гаремных правил сообщает «Камасутра»: «Когда царь встает после дневного сна, к нему приходит женщина, которая сообщает царю, какая из жен проведет с ним сегодня ночь. С ней приходят служанки жены, чья очередь пришла, а также тех, кто по разным причинам или по болезни пропустил свою очередь. Служанки кладут перед царем притирания и благовония, присланные этими женами, помеченные отпечатками их колец, и царю сообщают причины, по которым ему прислали эти притирания и благовония. После этого царь выбирает притирание одной из них, этой жене сообщают, что царь выбрал ее, и она готовится.

Развлечения паши. Художник Юлий Виктор Бергер

…Поскольку у царя, как правило, было много жен, обычно он наслаждался ими по очереди. Но бывало так, что некоторые пропускали свою очередь из-за отсутствия царя или из-за нездоровья, в таком случае среди тех, кто пропустил свою очередь, и тех, чья очередь наступила, устраивалось нечто вроде лотереи; участницы посылали царю свои мази, и он, принимая мазь одной из них, решал спор».

Гаремная магия

Лучшим способом привлечь к себе внимание повелителя были необычайная красота и неповторимое изящество. Но когда гарем был переполнен чудесами природы в женском обличии, волей-неволей приходилось применять дополнительные средства.

М. Ордубади писал в романе «Тавриз туманный»: «Теперь, когда здесь не видно было ни зги, на темных кривых улицах появились женщины из аристократических гаремов. Тут и там мелькали их черные силуэты. Они спешили к цыганкам, чтобы поучиться у них кокетству, умению нравиться мужчинам. Из глинобитных домов доносились звуки музыки… Эти волнующие звуки очаровывали, сердца замирали от восторга, ноги отказывались идти дальше».

Секреты обольщения

Восток всегда был полон тайн и суеверий. Даже в мусульманских странах, где магия, колдовство и прочие заблуждения считались делом богопротивным, суеверия были весьма живучи.

Стараясь привлечь к себе мужа, женщины пускались на всевозможные уловки и использовали любые средства.

О том, как ей пришлось изготовить любовный талисман, вспоминала Мелек-Ханум:

«– Вы так добры и умны, – сказала мне однажды одна из них, – что я убеждена, что вы согласитесь сделать мне талисман для внушения паше любви ко мне.

– Вы меня считаете гораздо умнее, чем я есть, – ответила я. – Как могу я составить такой могущественный талисман?

– Если захотите, то наверное можете это сделать, – настаивала она.

Я увидела, что продолжая отказываться, я только достигну уменьшения ее привязанности, не доказав ей бессмысленности ее просьбы.

– Очень хорошо, моя милая, – сказала я. – Я постараюсь исполнить ваше желание.

Поэтому я на другой день взяла немного истолченного сахара, смешала с солью и положила все в маленький шелковый мешочек, завязанный веревочкой, весьма запутанной и с большим количеством узлов.

– Вот талисман, который вы у меня просили, – сказала я, отдавая мешочек. – Сегодня ночью, когда паша будет сидеть у вас и курить, надо тайком развязать шнурок и быстро всыпать содержимое в жаровню.

Она так и сделала.

– Что значит этот треск и дым? – воскликнул паша, услышав треск соли на огне и дым от горящего сахара.

– Вероятно, невольница положила дурных углей в жаровню, – сказала бедная женщина, вся дрожа.

Паша заметил ее расстройство, угадал что здесь что-нибудь кроется, но не подал вида. Он решился исполнить ее желание и остался с ней на всю ночь. Предоставляю читателю решить, убедилась ли она после этого или нет в могущества моего волшебства.