Степан Козловский - История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц Страница 17

Таким образом, материалы эпоса не столько повторяют, сколько комплементарно дополняют сведения летописей о древнерусской социальной практике, что позволяет свести воедино отраженную в них историческую информацию. Сложившееся положение позволяет по-новому взглянуть на уже давно исследованные сведения о ней письменных источников.

Все это показывает громадное значение и ценность сведений о реалиях общественной жизни Киевской Руси, дошедших в эпическом отражении. Огромный пласт социальной практики, связанной с общественными событиями и их причинами, не нашедшими своего отражения в летописях или неверно понятыми, просто выпадает из поля зрения историков, если не учитывать эпос и его «видение» социальных проблем. Именно нераскрытым потенциалом эпоса (народного предания) как исторического источника он привлекает к себе внимание современных историков. Без привлечения его материалов невозможно показать всю полноту картины общественной жизни этого периода русской истории.

Как показал анализ историографии, точки зрения В. Я. Проппа и Б. А. Рыбакова находятся гораздо ближе, чем это кажется на первый взгляд. Из их дискуссии можно сделать вывод о том, что хотя эпические материалы и являются продуктом «художественного творчества», отражают «идеи и чаяния народных масс» (точка зрения В. Я. Проппа), но эти «идеи и чаяния» обусловлены всем ходом исторического процесса (точка зрения Б. А. Рыбакова). Таким образом, существует возможность сопоставления «идей» социальной практики в отражении эпоса и летописей, что в перспективе позволит датировать информацию эпоса.

Единственной проблемой, которая затрудняла до сих пор изучение эпоса в историческом плане, была неразработанность методологии. В последние десятилетия это препятствие фактически устранено, поскольку набирает силу новое направление исторических исследований, в рамках которого разработана методика использования источников устной исторической традиции — «Устная история».

В целом, современное состояние науки показывает острую необходимость и принципиальную возможность «исторического» изучения эпоса.

В качестве подведения итогов можно отметить, что в рамках «историко-социологического» направления возможно совмещение точек зрения В. Я. Проппа и Б. А. Рыбакова на проблему историзма былин: есть возможность выявления «типических» черт образа эпического героя (моды на тот или иной образ поведения), актуальных для общества и, следовательно, отражающих его «идеи». Выявив количество (характерных) типов героев и взаимосвязи между ними (столкновения старых и новых стереотипов поведения — актуальных «идей»), можно показать последовательность появления сюжетов с этими героями в эпосе.

При дальнейшем сравнении актуальных «идей» в отражении эпоса и летописей можно будет выявить их соотношение в социальной практике и причислить тождественные «идеи» к тем или иным датированным периодам развития древнерусской социальной практики в рамках эпохи Киевской Руси.

Таким образом, для «историко-социологического» изучения эпического отражения социальной практики необходимо вернуться к методике Б. А. Рыбакова, которую можно рассматривать в качестве последней редакции методики исследований «исторической школы» и модернизировать ее с учетом методов, характерных для современного направления «устной истории». Однако следует признать, что внесение новизны в изучение исторического содержания эпических материалов возможно только при условии применения комплексного, междисциплинарного подхода к данной проблеме.

1.2 Методологический аспект проблемы междисциплинарного изучения эпических материалов в контексте исторического исследования

1.2.1 Общая характеристика методологических проблем изучения эпоса

В части введения, посвященной историографии, рассмотрено, кроме прочего, современное состояние методологической базы исследований в области фольклористики. Нетрудно заметить, что какой-то единой методологии выработано не было, более того, целый ряд исследований в перспективных направлениях, таких как: историко-социологический анализ, так называемый «палеонтологический» метод, были прекращены по политическим соображениям. Наиболее перспективные методы, которые могут быть применены к данной теме, развиваются в настоящее время в рамках методологии изучения «повседневной» и «устной истории»,[280] но в отношении былин они практически не использовались.

Вместе с тем, определенные результаты все-таки были получены, что показывает необходимость комплексного подхода к проблеме создания методологии исследования эпоса.

Все проблемы, связанные с изучением отражения социальной практики в эпических материалах, можно условно разделить на три основных компонента:

1. Проблемы анализа былинного текста как материала, содержащего информацию о социальной практике.

2. Проблемы анализа социальной практики в эпическом отражении.

3. Проблемы интерпретации данных, полученных путем анализа социальной практики, отраженной эпическими материалами в отношении истории.

1.2.2 Особенности эпического текста

Всё, или почти всё, в восточнославянском эпосе в настоящее время понимается учеными как некий метатекст, по своему содержанию художественный, пригодный лишь для эстетического любования, филологического исследования и мифологического истолкования. С таким «современным» пониманием значения эпических материалов согласиться довольно трудно, поскольку оно противоречит мнению сказителей и сформировалось лишь по причине отсутствия методологии, которая позволила бы изучать эпос с иной точки зрения.

В связи с этим нужно учитывать ряд очевидных обстоятельств, которые препятствуют подобным представлениям о былинах:

1. Существующее в эпосе иносказание, судя по всему, является традиционным, понятным для тех, кто «пользовался услугами» эпоса. Это становится неизбежным следствием того факта, что сам по себе он является функциональным в породившей его социальной среде. Передача устной исторической традиции происходит осмысленно, с целью трансляции социального опыта потомкам — «то старина, то деянье», если воспользоваться эпической концовкой.

2. Долго передавать «тарабарщину» невозможно — для того, чтобы «перевести» фольклорный сюжет с характерными для него традиционными иносказаниями, представить его в языковой системе знаков, понятной новому поколению, необходимо осознавать смысл происходящего и разбираться в основных понятиях.[281]

3. Отсутствие в эпических материалах четких указаний на конкретное время еще не означает их вневременной характер. Это указывает на иной характер восприятия времени и другой принцип отсчета (прикрепление событий к периоду существования общеизвестного героя). В качестве атавизма подобного подхода к измерению времени можно наблюдать деление истории на времена правления монархов и т. д., то есть, тех, кто, по мнению историков, оказывал наибольшее влияние на ход исторического процесса. Вместе с тем, при современном состоянии фольклористики еще не представляется возможным соотносить имена «былинных героев», к которым приурочены эпические события, с упоминаниями имен «исторических личностей» в летописях.

4. Впечатление о нестыковке, несоотносимости известий летописных и эпических обычно ведет к игнорированию эпоса как исторического источника. Однако это неверное впечатление, поскольку летописи и эпос показывают нам на уровне быта и повседневности с разных ракурсов — соответственно своей точке зрения, одну и ту же социальную практику одного и того же народа. Это означает, что эпос может являться историческим источником для изучения древнерусской социальной практики. Вряд ли кому-то удастся сказать лучше, чем сказал по этому поводу Д. С. Лихачев:

«Наблюдая в былинах нового времени черты исторической действительности X–XII веков, мы можем быть уверены, что эти же черты имелись в современном им эпосе».[282]

5. Было бы ошибкой возведение эпических реалий только к мифологическим, поскольку эпос отражает развитие социума, показывает его ритуалы и совокупность социальной практики, объясняя с точки зрения общественного сознания то, о чем можно прочесть в сжатом изложении летописей.

Вследствие указанных обстоятельств имеется необходимость сведения в единый комплекс всех методов, предназначенных для изучения эпоса, с учетом его специфических особенностей и вошедших в научный оборот методик других научных дисциплин.

Несмотря на то, что большинство методов, которыми пользовались исследователи, были заимствованы из современного источниковедения, без учета специфики бытования материала, отношения к нему среди населения и особенностей структуры текстов эпических сюжетов, применение таких подходов и методов будет иметь заведомо умозрительный характер.