Игорь Фролов - Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которго мы не читали Страница 19

Cor. Very like a whale.

(Очень похоже на кита)

exit Corabis.

(Кора<м>бис выходит)

Ham. Why then tell my mother i'le come by and by. Good night Horatio.

(Потом расскажет моей матери, что я скоро приду к ней. Доброй ночи, Горацио.)

Hor. Good night vnto your Lordship.

(Доброй ночи, ваше высочество)

exit Horatio

(Горацио выходит).

А при чем здесь верблюд и кит? – спросите вы. – Почему бы автору в открытую было не указать, что Горацио горбат? Потерпите немного. После составления второй части нашего уравнения многое прояснится – в том числе и горб Горацио, и то, почему об этом горбе нельзя было упоминать прямым текстом. Конечно, современникам Шекспира (особенно аристократии, живущей дворцовыми интересами) было намного легче понять эзопов язык шекспировых басен, чем нам, но тем интереснее сегодня вести расследование преступления, совершенного 400 лет назад.

Для того чтобы фоторобот подозреваемого был более полон, добавлю одну деталь, которая пока не выглядит абсолютно достоверной. Можно было приберечь ее до прямого уравнения героев и их прототипов и выложить как мелкий, но решающий козырь, однако мне хочется, чтобы те, кто изучал «Гамлета» и эпоху, его породившую, уже теперь поняли, куда клонится наше исследование. Только что они узнали первого из действующих лиц, отображенных Шекспиром в своей пьесе. (А непрофессиональным читателям придется дождаться исторической части уравнения.)

Вопреки укоренившемуся мнению, бедный горбун Горацио вовсе не одинок в пространстве пьесы. У него есть отец, и Шекспир выдал его нам в первой же прозаической вставке. Гамлет, как мы помним, назвал Полония fishmonger, что, как мы выяснили, означает сленговое развратник, или отец проститутки. Никто и не думает, что прямое значение слова – торговец рыбой – само по себе может быть зашифрованной информацией. Потому что никто не обращает внимания на следующую фразу Гамлета:

1213 Ham. Then I would you were so honest a man

(Тогда я хочу, чтобы вы были таким же честным человеком).

Неужели Гамлет, говоря о честном человеке, имеет в виду развратника, сутенера? Странный нравственный вывих – даже для душевнобольного.

Здесь тот самый случай, когда хорошо спрятать означает положить на видное место! Это я к тому, что у римского поэта Горация (имя которого использовал в качестве псевдонима наш горбатый стихотворец) отец был…

Но дадим слово признанному авторитету в римской истории Гаю Светонию Транквиллу. Он уже помог нам, и мы ему доверяем, как одному из источников шекспировской фантазии. Вот первые строки «Жизнеописания Горация»: «Квинт Гораций Флакк из Венузии был сыном вольноотпущенника, собиравшего деньги на аукционах, как сообщает сам Гораций; впрочем, многие считают его торговцем соленою рыбою (курсив мой – И. Ф.), и кто-то даже попрекал Горация в перебранке: «сколько раз видел я, как твой отец рукавом нос утирал».

Мы просто не можем проигнорировать такое важное свидетельство и не подшить его к нашему делу. Наконец-то у следователя появляются фактические приметы. Автор очень тонко – но так, чтобы внимательный читатель мог догадаться! – выдает нам того, кто до сих пор был лишь под подозрением. Соглядатай, знающий о тайных переговорах Гамлета, горбатый «верблюд», мешающий принцу получить свое законное наследство – королевскую власть, и, возможно, сын Полония – все это воплощено в горбатом Горацио, которого мы вот уже 400 лет считаем лучшим другом и соратником принца Гамлета.

Сама по себе эта трактовка очень сомнительна, и вряд ли на ее основе можно делать однозначный вывод о том, что Полоний-«торговец рыбой» есть отец нашего Горацио-Горация. И отцовство Полония, и горб Горацио ничего не привносят в прозаический сюжет, но очень пригодятся при решении полного уравнения, и определении тех самых неизвестных – реальных исторических лиц, участников реальных событий, зашифрованных Шекспиром в пьесе «Гамлет».

XIII. КОРОЛЬ БЕЗ ТЕЛА

Снова идет ямб, которым король обговаривает с Розенкранцем и Гильденстерном план удаления Гамлета с датской сцены. Полоний скрывается за ковром в покоях королевы, Гамлет входит, следует бурное разбирательство с матерью и убийство Полония.

Акт IV, сцена 2. Проза.

Только что закончился стихотворный кусок, в котором король, королева и Розенкранц с Гильденстерном обсуждали убийство Полония принцем Гамлетом. Однако в первых же строках прозы выясняется (если мы верим именно прозе) нечто странное.

Розенкранц и Гильденстерн спрашивают, что Гамлет сделал с мертвым телом. Весь разговор довольно туманен – интересно, что Гамлета никто не обвиняет в убийстве Полония.

2637 Ros. Tell vs where tis that we may take it thence,

(Скажите нам, где оно (тело Полония – И. Ф.), чтобы мы могли забрать его оттуда,)

2638 And beare it to the Chappell.

(И отнести его в часовню.)

И Гамлет совершенно неожиданно отвечает:

2639 Ham. Doe not beleeue it.

(Не верьте этому.)

Сделаем небольшую паузу, чтобы осознать сказанное. Преодолевая инерцию четырех веков заблуждения, поймем: а ведь эти слова относятся к только что случившемуся по версии Горацио – к убийству Полония Гамлетом. Принц говорит читателям прямым текстом, прозой – не верьте этому! Да, Полоний действительно мертв – его тело ищут – но кто его убил, пока тайна.

Розенкранц в недоумении:

2640 Ros. Beleeue what.

(Верить чему.)

2641-2 Ham. That I can keepe your counsaile & not mine owne…

(Что я могу скрывать ваши намерения, и не могу – свои…)

Автор выкрутился, сохранил двусмысленность, но мы уже получили важную информацию – оказывается, никаких доказательств (кроме слов Горацио) того, что именно Гамлет убил Полония, нет!

И следом – еще один ключевой момент:

2654-5 Ros. My Lord, you must tell vs where the body is, and goe with vs to the King.

(Мой принц, вы должны сказать нам, где это тело, и пойти с нами к королю.)

2656-7 Ham. The body is with the King, but the King is not with the body. The King is a thing.

(Тело с королем, но король без тела. Король есть некая вещь/нечто.)

2658 Guyl. A thing my Lord.

(Некая вещь, мой Принц.)

2659-60 Ham. Of nothing, bring me to him.

(Из ничего/пустоты/нереальности/небытия, – ведите меня к нему.)

Давайте попробуем разобрать этот кусочек, забыв про «сумасшествие» Гамлета, про различные подоплеки, которые при желании можно найти в этом темном разговоре. Мы просто прочтем самый что ни на есть первый смысл слов Гамлета, не боясь при этом получающейся нелепицы. И тогда оказывается, что тело Полония у короля, но сам король – без тела, т.е. бестелесен, бесплотен – одна лишь королевская душа – и эта душа находится рядом с мертвым телом Полония. Волей-неволей нам, прочитавшим «чистый» смысл слов, приходится признать, что Полоний и был королем! Вспомним восклицание Гамлета, после того, как он «заколол» прячущегося за гобеленом Полония: 2407 Nay I knowe not, is it the King? (Нет, я не знаю, это король?). Вспомним и «несносных старых дураков» – этими словами Гамлет объединил римского императора Клавдия с Полонием.

Что это – небрежность автора, возможность которой мы отвергли с самого начала, или же небрежность наших умозаключений?

Тем более что Розенкранц и Гильденстерн ведут принца к живому королю.

Принц уже арестован – во всяком случае, так вытекает из разговора Розенкранца с королем:

2676 King. But where is hee?

(Но где он?)

2677-8 Ros. Without my lord, guarded to know your pleasure

(Снаружи, мой лорд, охраняем до изъявления вашей воли).

Гамлета приводят к бестелесному королю, и после допроса о местонахождении тела Полония, король (горациевским ямбом) сообщает Гамлету, что он должен отправиться в Англию. Гамлет прощается с королем прозой – но прощается так, что наши подозрения по поводу короля Полония возвращаются:

Ham.Farewell deere Mother.

(Прощайте, дорогая мать.)

King. Thy louing Father Hamlet.

(Твой любящий отец Гамлет.)

Ham. My mother, Father and Mother is man and wife, Man and wife is one flesh, so my mother.

(Моя мать, отец и мать это муж и жена, муж и жена одна/та же самая плоть, поэтому – моя мать.)

Итак, сразу после смерти Полония, Гамлет говорит о том, что король есть нечто из ничего, и называет короля матерью. Король превращается в королеву. Мы знаем, что Гамлет не сумасшедший, поэтому должны принимать все подобные странности за условный сигнал нам, читателям – «внимание!». (Но помните, мы всего лишь играем на поле Шекспира).

Не кажется ли вам, что у нас на глазах король начинает терять свою телесность, превращаясь в одно звание, существующее вначале рядом с Полонием, а после его смерти перешедшее к королеве Гертрад? Если еще не кажется, следите за развитием событий.

XIV. РОБИН ГУД И МИЛЫЕ ЛЕДИ

На сцене Горацио и королева. Входит Офелия и говорит, обращаясь к королеве: