Галина Щербова - Третий элемент. Русский роман: его состояние в течение последних двух десятилетий, что он такое Страница 2

К телу допустить людей гораздо проще, чем к душе. Рассказы о жизни тела очень однообразны, вариации быстро исчерпываются. Большие художники, единожды высказавшись о жизни тела, понимают природную ограниченность темы и переходят к жизни души, где нет пределов совершенствованию и многообразию. Набоков — мастер повествований о жизни тела. У всех персонажей только тела, которые ощущают удобства, неудобства, удовольствия, стремятся к новым удовольствиям. Огромный художник, живописец слова, изощренное мастерство которого растрачено исключительно на описание жизни обездушенных тел.

Слышать свою душу — способность далеко не каждого человека и, соответственно, не каждого героя романа. Это талант — умение понять и простить, умение раскаяться в содеянном зле, умение смириться с несправедливостью в отношении себя, но не в отношении другого. В этих упражнениях человек сравнивается с Богом, который является непременным героем русского романа. Со слов Виктора Василенко, отбывавшего заключение в ГУЛАГе вместе с историком искусства Николаем Пуниным, последний спрашивал: «Чем отличается Сикстинская Мадонна от Владимирской Богоматери?» — и сам отвечал: «Сикстинская Мадонна видит тебя таким, какой ты есть. А Владимирская Богоматерь видит только твою душу». Отсюда простой вывод: если души нет, Владимирская Богоматерь тебя не видит, как бы ты ни заботился о внешней обрядовости.

Русский роман есть, но сегодня не его время. Механизмы литературного бизнеса самым естественным образом отторгают, как мало востребованное, все требующее мыслительного и душевного усилия. Но именно это мало востребованное и есть истинное, создаваемое малым количеством посвященных писателей для столь же малого количества посвященных читателей. Элитарность определяется не дороговизной, не недоступностью ввиду ограниченного количества. Смешно, но такое чтение категорически недоступно тем, кто немыслимо богат и силен и легко оттеснит менее богатых и сильных от фактических телесных благ. Русский роман — интеллектуальное чтение. Исследование мира души требует от читателя и серьезного образования, и наличия богатого внутреннего мира. Русский роман есть. И тот, кто его ждет, может быть уверен, что кто-то его уже пишет.