Вепсы. Очерки этнической истории и генезиса культуры - Владимир Владимирович Пименов Страница 2

class="p1">В вепсском языке различают обычно три диалекта. Северный, носителями которого являются прионежские или шелтозерские вепсы, южный, на котором говорят ефимовские, и средний, или средневепсский, которым пользуются все остальные группы вепсского населения. Некоторые лингвисты, впрочем, подразделяют средневепсский диалект на два — восточный и западный. Различия между диалектами очень невелики: они прослеживаются лишь в некоторых несущественных особенностях фонетического свойства и небольшом числе диалектных слов и выражений, почти не распространяясь на область морфологии, и нисколько не мешают взаимному пониманию. Деление на диалекты, как и деление в их рамках на более дробные единицы — говоры, не нарушает, следовательно, тесного единства языка в целом.

Следует, наконец, отметить, что вепсский язык — бесписьменный, употребляемый обычно только в быту, дома. На собраниях и в общественных местах вепсы предпочитают говорить по-русски. Из числа финноязычных народов ближайшими их соседями являются карелы, ижоры, финны-ингерманландцы и финны-суоми; однако, живя в окружении русского населения, ни с одним из перечисленных народов прямых контактов вепсы не имеют. Наиболее близкое родство вепсский язык обнаруживает с карельским, особенно с его южными диалектами — людиковским и ливвиковским.

В расовом отношении вепсы довольно однородны. Их причисляют к «восточному» (по И. Деникеру) или «балтийскому» (по В. В. Бунаку), или же «восточнобалтийскому» (по H. Н. Чебоксарову) антропологическому типу беломорско-балтийской расы, выделяемой в рамках евразийской или европеоидной большой расы. Признаки восточно-балтийского типа, на формирование которых оказала свое «воздействие небольшая примесь уральской расы, запечатленная в виде легкого, но все же различимого налета монголоидности, у вепсов наблюдаются в наиболее отчетливом выражении. Им свойственны средняя длина тела, средний или слабый рост бороды и бровей, низкое и средней ширины лицо, значительный процент вогнутых спинок носа, слабо развитое надбровье, прямой лоб и т. д.

Материальная и духовная культура вепсов складывалась под сильным русским влиянием., имевшим большое прогрессивное значение, вследствие чего многие ее элементы заимствованы от русских. Вместе с тем вепсы удержали значительное количество своеобразных черт, которые в сочетании с новыми советскими бытовыми формами составляют специфику их этнографической характеристики.

Ряд особенностей хозяйственной, этнической и культурной истории вепсов находит себе объяснение в своеобразии той природной, географической обстановки, в условиях внешней среды, в борьбе с которой, а не только в ее обрамлении или на ее фоне, эта история совершалась.

3

Несмотря на то что о вепсах существует довольно обширная литература, а вопросы, связанные с их этнографическим и историческим изучением, поставлены в науке давно и неоднократно подвергались обсуждению, все же до сих пор этот народ продолжает представлять собою до известной степени историко-этнографическую загадку. Наиболее важные аспекты, из которых складывается вепсская проблема — происхождение народа (первоначальный этногенез), ход его этнического развития в последующие эпохи, пути формирования культуры и быта, наконец его роль в этнической истории русского Севера, — до настоящего времени не нашли удовлетворительного освещения. Задача предлагаемого исследования и заключается в рассмотрении всех перечисленных аспектов и составляющих их более частных вопросов, равно как и всей проблемы этнической истории и генезиса культуры вепсов в целом.

Всякий, кто знаком с общим направлением историко-этнографических исследований о пародах финно-угорской языковой группы, в частности на Севере европейской части нашей страны, знает, что одна из наиболее существенных задач, возникающих при попытке выяснить обстоятельства этнического развития этих в прошлом бесписьменных и, следовательно, лишенных собственной исторической традиции народов (особенно на ранних этапах их истории), состоит в отыскании, установлении, идентификации их генетической связи с одной из этнических общностей, известных по наиболее древним русским, западноевропейским и арабским источникам (летописям и проч.). Применительно к вепсам эта задача очерчивается в рамках определения связей указанного характера с древней летописной Весью. Верно ли то, что это этническое образование должно рассматривать в качестве основы, на которой сложились позднейшие вепсы; верно ли, далее, что известия западноевропейских источников о Виссах и сообщения восточных писателей о Вису имеют отношение к Веси и, следовательно, к вепсам; возможно ли, наконец, скупые и до крайности малочисленные указания древнейших письменных источников приурочить к определенным археологическим памятникам и таким образом наполнить их новым содержанием — таков краткий перечень вопросов, подлежащих выяснению.

Но и он неполон. Письменные источники, содержащие сведения о народах нашего «чудского» (финноязычного) Севера, с определенного момента перестают упоминать о Веси. Перед исследователем, хочет он того или нет, неизбежно встает необходимость выбора: либо признать, что исчезновение Веси со страниц письменных источников вызвано действительным исчезновением самого «племени», и тогда задача идентификации его с позднейшими вепсами снимается, а решение проблемы должно быть перенесено в совершенно иную плоскость, либо пуститься на поиски следов «исчезнувшего народа», приняв в качестве рабочей гипотезы то допущение, что Весь продолжала существовать, но отражена в источниках под другим наименованием (аналогичные примеры известны), что должно отыскаться какое-то посредствующее звено в этой разорванной цепи, которое соединит между собою ее наличные звенья — Весь и вепсов. Факты убеждают, что верное решение этой дилеммы возможно лишь на основе последней гипотезы.

Конечно, постановка вепсской проблемы, вообще говоря, вовсе не сводится к рассмотрению только тех вопросов, которые перечислены выше. Как бы ни были они важны и интересны (и сами по себе, и как составная часть всего исследования), эта проблема рисуется нам как задача гораздо более широкая и емкая. Она включает в себя значительный круг сюжетов, относящихся к области социальной, экономической и отчасти также политической истории целого народа (пусть небольшого!), исследование которых диктуется интересами целостности описания и верного понимания самого этноисторического процесса, а изучение последнего в свою очередь ставит нас перед необходимостью еще более расширить означенный круг сюжетов за счет рассмотрения и решения историко-культурных, историко-бытовых и отчасти языковых вопросов.

Сама постановка данной темы обязывает нас рассмотреть относящиеся к ней факты на очень длительном историческом отрезке времени, охватывающем ряд эпох и периодов. Правильная классификация имеющихся фактических данных, верное их понимание, отвечающая исторической истине периодизация процессов и событий — все это может быть осуществлено лишь на основе марксистского учения о социально-экономических формациях. Разработанная советскими этнографами теория смены типов этнических общностей, весьма полезная и при исследовании этнической истории вепсов, также базируется на этом учении.

Этническая история вепсского народа рассматривается, следовательно, не как простая сумма сведений, лишь расположенных в хронологическом порядке, а как единый закономерный процесс. Исследуются в соответствии с принципами исторического материализма конкретные формы его протекания, его связи, материальные условия жизни народа, особенности культуры и быта, способы общественной организации, идеология, передвижение, внешние влияния и внутренние стимулы культурного развития.

Неоценимое методологическое значение имеют отдельные высказывания классиков марксизма-ленинизма, так или иначе относящиеся к нашей