Милослав Стингл - Таинственная Полинезия Страница 21

Однако возможность успешного дрейфа из одного пункта и другой еще не означает, что из пункта отплытия в этот другой пункт перекочевали население и культура. Лучшим подтверждением тому может послужить пример самого Тура Хейердала. Во время одного из своих последних плаваний он, например, на папирусном плоту "Ра" сумел переплыть из Африки на карибский остров Барбадос[151]. А ведь никто не предполагает, будто коренное население Антил[152] - карибские индейцы - родом с Черного континента, а конкретнее - из Египта.

К тому же некоторые оппоненты Хейердала имеют возражения и против самого плота "Кон- Тики", считая, что своей конструкцией он несколько отличается от плотов древних индейцев. Вполне обоснованные возражения касаются и снаряжения плота. Например, один из крупнейших знатоков прошлого Полинезии, американский профессор Роберт К. Саггс, замечает: "Перуанские индейцы не имели консервов, аппаратуры для переработки морской воды в питьевую, радио, карт, навигационных приборов". И добавляет: "Все это было у экипажа "Кон-Тики", и нужно сказать, что без этого их плавание быстро закончилось бы трагедией. А ведь когда плот наскочил на риф у острова Рароиа, на борту еще оставались тысяча пятьсот банок с консервами".

Возражения, которые выдвигает против теории и даже против самой экспедиции Хейердала один из крупнейших знатоков прошлого Океании, характерны для реакции на них почти всей научной общественности. Причем против воззрений Хейердала единодушно выступили не только знатоки полинезийской истории и культуры, которые ранее на основе неопровержимых данных археологии, антропологии, этнографии, лингвистики и других наук в качестве прародины жителей "треугольника" определили Юго-Восточную Азию, установили их принадлежность к монголоидам, указали на их бесспорное языковое родство с так называемой австронезийской языковой семьей[153] и, главное, множеством археологических находок подтвердили путь, проделанный будущими полинезийцами из Азии в Тихий океан. Как ни странно, с не меньшим единодушием противостоят Хейердалу и ученые, исследующие древнеамериканскую культуру и историю, хотя можно было бы предполагать, что именно они, так сказать, "из любви к своим доколумбовым американцам" должны быть счастливы, что именно их "подопечные" сумели заселить и цивилизовать еще и острова огромного океана, лежащие далеко на запад от американских берегов, и таким образом стать отцами еще одной великой культуры.

Американисты - знатоки культуры и истории индейцев Нового Света - отвергли как бездоказательные в первую очередь все "аргументы" Хейердала, которые он почерпнул из их собственной "древнеамериканской" кухни. Прежде всего они вновь обратились к плоту, построенному, как считалось, по древнеперуанским образцам. Специалисты указали, что не сохранилось ни единого чертежа точно такого плота (тут важно обратить внимание на слово "точно"), который относился бы ко временам доколумбовой Южной Америки и ее тихоокеанского побережья (нынешним Перу, Эквадору, Колумбии, Чили).

Возражения специалистов вызывает и само плавание. По мысли Хейердала, оно должно было доказать, что, дрейфуя на плоту, можно попасть из Америки в Океанию и, напротив, нельзя дрейфовать из Океании в Америку хотя бы уже потому, что ветры и морские течения в области Тихого океана имеют направление преимущественно с востока па запад, то есть из Америки в Океанию.

Ключевой тезис Хейердала опроверг другой великолепный мастер океанского дрейфа, француз Эрик де Бишоп, который менее чем через десять лет после Хейердала отчалил с Таити, то есть из Океании, и причалил вблизи берегов Америки, на чилийском острове Хуан-Фернандес[154]. Из Полинезии в Америку переплывал на плоту - даже дважды - и чех, сын сугубо сухопутного народа, Эдуард Ингриш, по профессии отнюдь не моряк, а композитор.

То, что дрейфовать через Тихий океан можно и в обратном направлении, доказывает и ряд китайских и в особенности японских джонок, которых море, вопреки воле рыбаков, иной раз относило от берегов Азии до самой Америки или до островов Океании. Только между Аляской и устьем американской реки Колумбии было зарегистрировано шесть таких многотысячекилометровых недобровольных путешествий джонок через весь Тихий океан.

Однако вернемся к вопросу об американском происхождении полинезийцев. Что, как не язык, более всего свидетельствует о происхождении народа? По Хейердалу, взаимное родство полинезийских и малайских (индонезийских) языков весьма незначительно и неотчетливо. Но истина прямо противоположна. Еще Гумбольдт[155] за сто лет до плавания "Кон-Тики" предполагал, что существует единая языковая семья, к которой относятся как полинезийские, так и малайские языки.

Ныне в существовании такой общей языковой группы (теперь она получила наименование "австронезийская") вообще уже никто, кроме, пожалуй, автора "Кон-Тики", не сомневается. Бесспорное взаимное родство отдельных языков этой группы было доказано в десятках научных работ - например, в трудах американского ученого Айсидора Дайена или немецкого ученого Отто Демпвольфа.

И наоборот, между индейскими и полинезийскими языками с большим трудом можно отыскать хотя бы случайные совпадения - какие-нибудь несколько слов, близких по звучанию и смыслу. Но такие совпадения значат не более, чем упомянутые выше два одинаковых местных названия в Полинезии и Белуджистане.

Знатоки древней Америки внимательнее присмотрелись и к датировке предполагаемого заселения Полинезии. В качестве наиболее ранней возможной даты появления на острове Пасхи "белых богов" Хейердал называет середину I тысячелетия до н. э. В книге "Экспедиция "Кон-Тики"" он пишет: "Острова Южных морей были заселены не раньше конца V - начала VI в. н. э.". Но археологические находки последних двадцати лет (например, лапитоидная керамика) неопровержимо доказали, что человек впервые пришел в тихоокеанский "треугольник" (причем на противоположную его сторону) еще в XIII в. до н. э. То есть на целые 1000 лет раньше, чем считает Хейердал. В то время в Перу еще не было ни культуры Тиауанако, ни культуры инков, которые возникли в Южной Америке спустя две тысячи лет после того, как в Океании появился первый полинезиец.

Естественно, что древнейшие перуанцы не могли три с четвертью тысячи лет назад нести в Полинезию, да к тому же на архипелаг Тонга, наиболее отдаленный от Америки, культуру, которая тогда у них самих еще не существовала. Точно так же не могли в V в. до н. э. приплыть на остров Пасхи люди, поклоняющиеся богу Виракоче, поскольку у себя, в Америке, они стали почитать этого бога значительно позже. Итак, археологические открытия и в особенности лапитоидная керамика не подтвердили ни самой важной даты, лежащей в основе теории Хейердала, ни места, где, по его мнению, люди впервые ступили на острова Полинезии.

Американисты также полностью отвергли версию о том, что величественные статуи на острове Пасхи могут служить доказательством прихода полинезийцев из Перу, где в городе Тиауанако тоже создавались подобные каменные скульптуры.

Один из крупных знатоков древней Америки, немецкий этнограф и археолог профессор Дизельхоф, находят в статуях Рапануи и Тиауанако лишь два общих признака: и те и другие сделаны из камня, и те и другие имеют большие размеры. Но этого еще слишком мало, если рассматривать такое сходство как главное свидетельство американского происхождения творцов полинезийских скульптур. В противном случае были бы правы и те давние фантазеры, которые верили в древнеегипетское происхождение полинезийской культуры. Ведь и на земле фараонов существовал обычай вытесывать каменные статуи гигантских размеров. Ученые высказывают сомнения и по поводу ряда других аргументов Хейердала, относящихся к самым различным областям науки. Так, Хейердал настаивал на "серологическом доказательстве": типы крови перуанцев и жителей восточнополинезийских островов чрезвычайно близки. Но в том, что две весьма отдаленные группы людей имеют сходную частотность типов крови, нет ничего удивительного.

Столь же несостоятельна и аргументация, опирающаяся на тот факт, что в Перу и в "треугольнике" праздновалось и летнее, и зимнее равноденствие; и древние славяне отмечали равноденствие два раза в год, а уж они-то наверняка не происходят из Перу.

Здесь следует отметить одно чрезвычайно важное обстоятельство, имеющее прямое отношение и ко взглядам Хейердала. Из того факта, что в двух различных областях - скажем, в древней Америке и Полинезии - возникают одинаковые явления, обычаи, сходные предметы материальной культуры, например одинаковым способом украшенная керамика, еще вовсе не вытекает, будто эти явления, предметы и навыки их изготовления перенесены из одной области в другую и представляют собой результат так называемой культурной миграции. Ведь вполне возможно, что они возникли в двух разных местах совершенно независимо друг от друга, вследствие одинаковых природных или социальных условий.