Жак Лe Гофф - Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии Страница 22

В самом деле, выплаты золотом вскоре распространились и на торговлю. В частности, за такой важный продукт средневекового экспорта, как английская шерсть, приблизительно с 1340 г. платили всё дороже. При помощи флорентийских монетчиков, привлеченных в Англию, Эдуард III начал чеканить монету, которую назвали нобль. Англия также усвоила привычку требовать за виднейших пленников, захваченных в Столетней войне, выкуп в золотых монетах. Это относится к выкупу за французского короля Иоанна II Доброго, плененного в битве при Пуатье (1356 г.). Несмотря на разработку золотых копей в Венгрии, в Центрально-Восточной Европе до XVI в. золотые монеты чеканили только в очень малом количестве, за исключением венгерского дуката, который все больше поступал в обращение по мере прогресса в разработке золотых копей в Венгрии. Во Флоренции и в Венеции с середины XIV в. золотые монеты получили такое распространение, что стали самыми употребительными счетными монетами вместо серебряных. Экспорт золота из Африки, в частности из Сиджильмасы в Марокко, продолжался, что поражало видных мусульманских писателей и путешественников середины XIV в. Ибн Баттуту и Ибн Хальдуна и способствовало торговле арабских купцов между Сахарой и Италией, а особенно Испанией. Поступление африканского золота позволяло испанским монетным мастерским чеканить золотые дублоны в Кастилии и золотые флорины в Арагоне.

Попытки стабилизации

Монетные мутации и расстройства, которые они вызывали, как и можно было ожидать в обществе, где экономика встроена во всеохватывающую политическую и религиозную систему, дали повод для создания очень важного произведения, по сей день остающегося шедевром средневековой схоластики о том, что мы называем экономикой. Имеется в виду трактат «О монетах» (De moneta) парижского университария Николая Орема (ок. 1320-1382), связанного с одной из самых знаменитых коллегий факультета искусств Парижского университета — Наваррской, где он с 1356 по 1361 г. был великим магистром и где ранее 1360 г. написал этот трактат, сначала на латыни, потом на французском. В XIV в. это произведение воспринималось как второстепенное среди очень многообразных работ Орема, включающих переводы Аристотеля с комментариями и труды, посвященные математике, музыке, физике, астрономии и космологии, где Николай Орем страстно разоблачал астрологию, а также гадательные и магические искусства. Однако сегодня трактат «О монетах» остается самым известным и самым прославленным из его сочинений. В этом произведении, имеющем скорей политический характер, автор показывает вред монетных мутаций, декларирует обязанность королей обеспечивать стабильность монеты и утверждает, что монета, даже если ее выпуск относится к регальным прерогативам, — не личное достояние короля, а общее достояние народа, который ее использует. Трактат Николая Орема, вероятно, оказал влияние на французского короля Иоанна II Доброго, восстановившего «хорошую», то есть стабильную монету в виде золотой монеты — франка, который после недолгой и неудачной попытки Людовика Святого родился на долгие века, и в то же время возродившего турский грош с лилиями, турское и парижское денье по 24-й стопе[55]. Это решение было провозглашено королевским ордонансом, который был обнародован в Компьене 5 декабря 1360 г. и адресован генеральным мастерам монетных дворов (generaulx-maistres de nos monnoyes), a также бальи и сенешалям с тем, чтобы они обеспечили, соответственно, техническое и административное его выполнение. Франки из чистого золота, выпускаемые из расчета 63 монеты на парижскую марку (весившую 244,75 г), должны были стоить 20 турских су.

Будет даваться менялам за каждую золотую марку 60 таковых франков, и за каждую серебряную марку с пробой в 4 денье 12 гранов — 108 турских су, и за все прочие серебряные марки с пробами в 2 денье и в 1 денье 18 гранов — 4 ливра 18 турских су, монеты же чистого золота «руаяль», каковые ранее велел чеканить Его Величество либо другой от Его имени, будут стоить лишь 13 су 4 парижских денье за монету после обнародования наших ордонансов на сей счет; и белые денье, каковые ходили по курсу десять турских денье за монету и имели изображение короны, будут стоить всего четыре турских денье за монету, и все прочие золотые и серебряные монеты будут цениться на вес биллона[56].

Сын Иоанна II Доброго, Карл V (1364-1380), уделял стабильности монеты большое внимание. Он велел дать широкую огласку во Французском королевстве булле папы Климента V за 1309 г., отлучающей фальшивомонетчиков от церкви, боролся с подделками и спекуляцией. В 1370 г. он повелел, чтобы все монеты, не соответствующие официальному монетному курсу, были девальвированы и могли использоваться только как биллонные, то есть как черная монета очень низкой стоимости. Несмотря на усилия европейских суверенов сохранять эту стабильность монеты, чего клирики требовали во имя справедливости, купцы — ради эффективности своих дел, а весь народ — по обеим причинам, тем более что девальвация чаще всего приводила к понижению зарплат и росту цен, большее или меньшее обесценивание разных монет продолжалось по XVI в. По расчетам Спаффорда, с 1300 по 1500 г. ослабли все европейские монеты, но это обесценивание оказалось больше или меньше в зависимости от страны, потому что, хотя видов монет по-прежнему было много, общая тенденция к усилению наций в христианском мире ограничивала и использование денег или их эталонов преимущественно национальными рамками. Вот список обесценивания монет по странам у Спаффорда в порядке нарастания: Англия (потеря стоимости 1,5%), Арагон и Венеция (1,9%), Чехия (2,5%), Ганза (2,7%), Флоренция (3%), Рим (3,8%), Франция (3,9%), Австрия (5%), Фландрия (6,1%), Кёльн (16,8%), Кастилия (65%). Такая монетная нестабильность, за которую, как правило, упрекали монарха, стимулировала усилия собраний ограничить его власть. Так поступили знать и бюргеры Брабанта в отношении герцога в 1314 г., ассамблеи Лангедойля во Франции в 1320, 1321, 1329 и 1333 гг. Возобновление Столетней войны вызвало во Франции ослабления монеты — но небольшие и кратковременные — в 1417-1422 и 1427-1429 гг. Монетные мутации, как было сказано, побуждали городские и сельские народные массы восставать — либо против короля, либо против сеньоров. Известно, что конец средневековья был временем восстаний, равно как и войн, особенно во Франции и в Нидерландах, и в этих восстаниях важную роль наряду с народом или во главе его часто играли крупные купцы, как Этьен Марсель в Париже с 1355 по 1358 г., мясник Кабош, опять же в Париже, в 1413-1414 гг., льежцы Ван Артевельде, отец и сын, в 1337 и 1381-1382 гг. То же происходило при восстании текстильных рабочих, чомпи, во Флоренции с 1375 по 1378 г. и особенно в Кастилии и XV вв., которая одновременно была страной наибольшего обесценивания монет и самых многочисленных и жестоких восстаний. В 1350 г. флорентийский флорин обменивался в Кастилии на 20 мараведи, а в 1480 г. тот же самый, неизменившийся флорин обменивался приблизительно на 375 мараведи. Англия, представлявшая собой образец почти полного отсутствия монетных мутаций, своей стабильностью была обязана, с одной стороны, неизменно значительному экспорту шерсти, а с другой — тому факту, что с 1352 г. стоимость английской королевской монеты могла быть изменена только по решению парламента.

Слабости налоговой системы

Внимание, какое власти, в частности королевская власть, с разным успехом уделяли монетной стабильности, в организации налоговой системы не обнаруживается. Одна из главных ролей денег в средние века, наряду с использованием в развитии торговли и повседневного обмена, заключалась в том, что они способствовали появлению или росту потребностей зарождающихся государств в ресурсах. Мы видели, что такой важный феномен средневековья, как присвоение публичной власти органами централизованного — или формирующегося — государства, искал и отчасти нашел средства, необходимые для своего осуществления, в деньгах. Он получил решающий импульс в царствования Генриха II (1154-1189) в Англии, Филиппа Августа (1180-1223) во Франции, в Папском государстве в понтификат Иннокентия III (1198-1216), а потом при авиньонских папах (1309-1378).

При классическом феодальном режиме король как первый из сеньоров поначалу должен был жить «за свой счет», то есть за счет доходов королевского домена, как мы видели ранее. Хотя последний, особенно во Франции, в XIII—XIV вв. расширился, он все менее мог удовлетворять потребности в финансировании крупных сеньорий и особенно монархического государства, использующего на всех уровнях все больше служащих. К тому же все важней становилась роль вельмож и суверенов в сферах администрации, правосудия, экономики — в частности, в монетном деле, — а из-за все более блистательной сеньориальной и королевской роскоши в одеждах, празднествах, подарках и т. д. вельможа или король не мог обходиться без того, чтобы получать от подданных особые ресурсы, которые сегодня обычно называют обобщающим словом «налоги». Такая же потребность в экстраординарных ресурсах проявлялась у сообществ, ставших с XII в. в основном независимыми и все больше живущих за счет этих подручных ресурсов, — у городов. Первым предлогом для сбора подобных экстраординарных податей стал крестовый поход. Французский король, например, собрал исключительный налог, называемый десятиной; он сохранил этот налог и на периоды, когда крестовых походов не было, использовал его для поддержания порядка в королевстве, а с конца XIII в., особенно в период авиньонских пап XIV в., делился им с папством.