Александр Донцов - Феномен зависти. Homo invidens? Страница 23

Думаю, читатель, мы достаточно погрузились в мифопоэтическую символику глаза и сполна ощутили его недюжинные способности: служить окном в мир и быть лоцманом в физическом и духовном пространствах, дарить образы, без которых был бы скуден внутренний мир, проницать суть людей, вещей и событий, быть защитником и судией, карать и миловать, радовать и огорчать и т. д. и т. п. Впрочем, и по каждодневной речевой практике[161] нам с вами хорошо известно: глаза и зрение выполняют множество функций, выходящих за их прямые обязанности поставлять картинки окружающего. Видеть – это, разумеется, получать зрительные образы, но и знать, думать, оценивать, испытывать, переживать, переносить, встречать кого или что-нибудь… Глаза – это, разумеется, орган зрения, имеющий цвет и форму, но они радуются, тоскуют, умоляют, т. е. являются самостоятельным субъектом бурной эмоциональной жизни. Взгляд можно определить как зрительную ось, но он ласкает, негодует, зовет, буравит, провожает, пожирает, отталкивает, зовет, испепеляет. Фигуры речи? Согласен. Как ни старайся, стену взглядом не пробуравишь, костер не разожжешь, не наешься и противника не опрокинешь. Почему же так говорим и не удивляемся, когда слышим?

Под занавес наших «глазо-символических» изысканий приберег для вас, читатель, прелюбопытную археологическую находку. В 1938 г. археологом М. Мэллоуном в городище Телль-Брак, расположенном на притоке Евфрата реке Хабур, – ныне территория Сирии – найдено храмовое здание урукского периода в истории Месопотамии. Месопотамией (от греч. «междуречье») называется, напомню, природная область в Передней Азии, граничащая на западе с Евфратом, на востоке – с Тигром, на севере – с южным отрогом Тавра, на юге – с Медийской стеной. Нас, понятно, интересует не география этой местности, а зародившаяся на ней древнейшая из известных цивилизация: первые поселения здесь появились еще в 4500–4000 гг. до н. э. Около 3300 г. до н. э. сюда пришли шумеры, основавшие города-государства и оставившие нам в наследие многочисленные технические и культурные достижения: колесный транспорт, гончарный круг, систему письма (клинопись), записанные своды законов, литературные тексты религиозного содержания. Расцвет шумерского искусства в Уруке археологи и называют одноименным – урукским – периодом.

Приблизительно в это время и был сооружен обнаруженный Мэллоуном храм – значительное по площади (30×25 м) прямоугольное строение, возведенное на развалинах двух подобных зданий. Центральное внутреннее святилище тянулось по всей длине здания, ряд боковых камер на одной стороне уравновешивался более сложным расположением комнат-камер на другой, и все в целом было заключено между массивными, стоящими на каменном основании кирпичными стенами. Подобная планировка вполне соответствовала выработавшемуся в течение нескольких столетий типу шумерского храма-святилища. Удивительной оказалась не она, а декор главного зала. «Его побеленные стены украшены были цветными каменными розетками, полосами инкрустации из красного известняка и медными панелями, – пишет английский археолог С. Ллойд в авторитетной «Археологии Месопотамии». – На одном конце стоял алтарь, сверху и снизу окаймленный бордюрами из листового золота, между которыми шли ленты из цветного камня; все это крепилось серебряными гвоздями с золотыми шляпками»[162]. Но самым удивительным явилось даже не богатство декора, а его главный изобразительный мотив, присутствующий и в орнаменте, и в форме многочисленных алебастровых фигурок, сохранившихся под полом святилища со времен более ранних храмов.

Полагаю, вы, читатель, догадались: таким мотивом послужил контур пары человеческих глаз. Примерно 20 % изображений представляли собой два соприкасающихся круга, часто с отверстием в центре каждого, напоминающие очки без дужек, пенсне. Такую форму редко, но находили в других районах Месопотамии. Приблизительно 90 % всех глазных символов храма оказались уникальными, обнаруженными только здесь весьма натуралистическими рисунками глаз и бровей, нанесенными на небольшие белые и черные алебастровые фигурки, тысячами погребенные под плитами пола святилища (илл. 5). Представленные в нескольких, порой неожиданных вариантах, эти больше нигде в мире не встречающиеся рисунки дали основание их первооткрывателю назвать найденное в Телль-Браке строение Храмом Ока. Мэллоун был убежден: доминирующий тип изображений символизировал особое «глазное» божество, подношением которому и служили фигурки. Хотя пол этого божества отчетливо не обозначен, Джозеф Кэмпбелл уверенно называет его древнешумерской Богиней-Глазом, культ которой, по его оценке, из Юго-Западной Азии по морским маршрутам распространился на Северо-Западную Африку и Западную Европу. Если жертвенные гипсовые фигурки, о которых речь, олицетворяли божество, а не просителя, то пол божества, возможно, действительно был женским: некоторые детали декора позволяют это предположить. Но являлся ли глаз символом некоей особой богини – вопрос открытый.

Илл.5

Отбросим предположение некоторых специалистов, что глазом здесь назван геометрический орнамент. Оно несправедливо. Дело не только в том, что узор может быть неверно истолкован как пусть и несколько схематичный, но антропоморфный образ. Беатрис-Лаура Гофф, глубоко проанализировав символику Древней Месопотамии, пришла к выводу, что «в этот, как и в более ранний период, не существует никаких свидетельств, что какая-либо конкретная изобразительная форма может быть рассмотрена как эмблема специфического божества»[163]. По ее мнению, более обоснованной является гипотеза о солярном значении символики храма в Телль-Браке: во-первых, в декоре здания активно использованы спирали, круги, в том числе концентрические, колеса и другие фигуры, связанные с солнечным культом, во-вторых, в Месопотамии и близлежащих территориях в это время уже получили определенное распространение изображения глаза как символа солнечного божества, Телль-Брак же находился на перекрестке международных торговых путей. К близкому заключению приходит французский исследователь религиозных воззрений древнейших обитателей Междуречья Жак Ковэн. Отметив, что глаз уже в эпоху неолита стал восприниматься как один из символов всесильного божества, он несколько витиевато констатирует: «Телль-Брак – не более чем частный случай почти повсеместной иконографической традиции…истоки которой берут начало в неолитической предыстории Востока. Глаза, изображенные в сверхреалистическом виде, отражают грозную ипостась глиняной богини. Здесь более отчетливо, чем в других восточных цивилизациях, акцентирована способность божества внушать страх и ужас»[164].

Илл.6

С такой трактовкой совершенно не согласен Дж. Кэмпбелл. Предтечей глазной символики Телль-Брака он считает потрясающе изящную женскую скульптурную головку из Урука (IV тыс. до н. э.) с удивительно большими глазами (илл. 6). «Изначально глаза и брови этой прекрасной головы были выложены лазуритом и раковинами, а волосы, без сомнений, ярко выкрашены. Уникальные, чувственные очертания щек, рта и подбородка предвещают – словно блестящее вступление к великой симфонии, – новую духовную роль силы женственности и новое духовное устремление всего человечества. В грядущие времена эти идеалы воплотятся в культуре загадочного шумерского народа, которому весь наш мир обязан основными искусствами образованной и цивилизованной жизни. Это уже не просто богиня инстинктивной, физической плоти; нет, женщина с таким лицом становится божеством духовного света – на это указывают связанные со светом органы человеческого тела – глаза»[165]. Поэтично и хочется верить, правда, доказать, любовь, почтение или страх символизировали преувеличенно большие глаза древнейших портретов, сегодня невозможно. Придется, по-видимому, согласиться со взвешенной оценкой Сэтона Ллойда, одного из патриархов изучения месопотамских древностей, который честно признался, что «археологи так и не смогли установить значение символа «о́ка»[166].

Знаете, читатель, я даже рад, что найденные в Телль-Браке глазастые фигурки остались тайной, открывающей простор для наших с вами фантазий. Возможно, положенные на алтарь святилища, они означали жертвоприношение самого дорогого, чем располагают люди во все времена, – зрения. Возможно, символизировали изначально присущий человеку страх перед злым глазом окружающих. Возможно, служили эмблемой божественного всевидения и возлагались в надежде на благосклонное внимание высших сил. Надеюсь, этого мы никогда не узнаем. Когда было найдено документальное подтверждение, что загадочная Джоконда – жена купца, жившего по соседству с Леонардо, испытал не облегчение, а разочарование, как ребенок, которому раскрыли тайну волшебства.