Информационно-семиотическая теория культуры. Введение - Ольга Николаевна Астафьева Страница 23

себя посредством интеракции и коммуникации людей, оперирующих при этом всей системой исторически накопленных социумом смыслов [1, с. 42]. Таким образом, социум (социальное бытие) здесь понимается как непрерывно меняющаяся и развивающаяся информационно-смысловая система. Так что наше внимание к теории социального бытия по Луману продиктовано очевидными созвучиями этой теории с нашей идеей о базовой роли информации и информационных процессов в сложном и многогранном феномене по имени «культура».

Впрочем, представление о том, что глубинные основания общества и общественного бытия составляют вовсе не материальные процессы и отношения (производство и потребление материально-вещественных благ) и не политические институты, а производство смыслов и обмен людей ими отстаиваются не только в теории Лумана (к которой мы апеллируем в данный момент), но также и в феноменологической социологии [3]. Более того, в последнее время эта идея получила новый импульс и развитие в акторско-сетевой теории социума, выдвинутой Латуром и базирующейся на представлениях постнеклассической науки об обществе, социуме, социально-культурном бытии и социально-культурных процессах [4].

И еще одно важное и привлекательное обстоятельство характеризует теорию Лумана – интерпретация социального бытия в рамках строится на принципах холизма. Иначе говоря, в социальной теории Лумана человек как субъект социальных (социально-культурных) процессов, равно как и социальные институты, не выделяется и не рассматривается в отдельности, поскольку речь идет о системе, а точнее о целостной (холистической) системе смыслов, которой присущи процессуальность, динамичность, референциальность и самореферентность, эмерджентность, рекурсивность. Очевидно, что все это полностью относимо к культуре.

А что касается структурных элементов социума (люди, социальные институты), они здесь выступают лишь в роли инфраструктурного обеспечения для процессов смысло-обмена и коммуникации в социуме, т. е. в роли инфраструктурной основы информационных процессов в социальном бытии – в роли «носителей информации» и в роли субъектов коммуникации.

И, наконец, процессуальность, которая, как известно, свойственна любой системе, в социальной теории Лумана также имеет свои особенности: она понимается как непрерывная череда операций по саморепродукции самой системы (т. е. смыслов культуры, социокодов) в режиме автопоэзиса [1, с. 49]. При этом и автопоэзис в данном случае трактуется не как «механическое» самовоспроизводство «природного тела» социума, а как способ непрерывного процессирования смыслов, т. е. способ выработки, распространения и корректировки смысловых структур бытия социума посредством коммуникации и механизмов интерсубъективности.

Если учитывать все изложенное, получается так, что в рамках и тезисах коммуникативной теории общества Лумана мы фактически имеем дело не с социумом как таковым («не с социоприродным телом», обычно именуемым «общество»), а с системой смыслов, которая продуцируется, функционирует и развивается на основе механизмов, форм и процессов социальной коммуникации. Получается, что речь идет о культуре. К тому же, и сама социальность в теории Лумана задается коммуникацией и коммуникативностью, т. е. именно формами и механизмами культуры.

А в целом суть социального бытия по Луману являет собой всеобъемлющее и непрерывное пульсирование процессов смысло-порождения и смысло-обменов в социуме и между его членами, что замкнуто на потоках информации и операциях коммуникации. А все прочее в социуме и социальном бытии носит, как полагает Луман, инфраструктурный, т. е. «внешний» – вспомогательный и обслуживающий характер.

Между тем, целый ряд культурологов понимает и трактует культуру именно как процесс смысло-порождения (к чему мы еще вернемся).

Таким образом, информационно-коммуникативная теория социума усматривает сущностные измерения социального бытия в тех феноменах, что мы именуем культура, увязывая, в свою очередь, культуру и культурное бытие с информацией, сложными информационными процессами.

Для целей данного параграфа – для показа ключевой роли информации и информационных процессов в социально-культурном бытии, вероятно, достаточно уже описанных положений из теории Лумана. Однако эта теория имеет еще целый ряд аспектов, представляющих интерес в плане трактовки отношений и соотнесенности информации и культуры.

В частности – социально-коммуникативная теория Лумана активно оперирует и категорией «форма». Однако и форма в данном случае не только и не столько суть «внешнее» (граница, контуры, форма явленности некоего сущего, «оболочка» чего-то вещественного и материального), сколько «внутреннее». Это – смыслы, смысловая структура.

Иначе говоря, форма в концепции Лумана выражает не статичные, пространственные, инвариантные, субстантивно-фиксированные стороны (внешние, зримые оболочки, «круглое или квадратное») социального бытия, а способы и механизмы его процессуальности, выстраивающиеся в сети референции, реляций, селекций, рекурсий смыслов – в сети информационных и информационно-семиотических процессов, бытующих в социуме.

Таким образом, форма в концепции Лумана сродни культурной форме, в которой (или в сочетаниях которых) реально бытует культура.

Подобное понимание формы, как будет далее нами показано, относимо и к категории «культурная форма» [5]. А пока обратимся к представлениям Лумана об отношениях «формы» и «социальной системы».

Форма в социальной теории Лумана соотносится не напрямую с системой (с информационно-смысловой системой в данном случае), а с ее «медиумом». Между тем, как хорошо известно, «медиум» в современных теориях информации и коммуникации – это любое средство, используемое для передачи информации. Таковыми средствами (медиумами) могут быть устная или письменная речь, язык тела (невербальная коммуникация), музыки, графики (схемы, иллюстрации), а также любая иная система знаков и символов. В роли медиума выступает и человек. Однако в современных условиях особое место в спектре медиумов занимают технические средства: компьютер, радио, телевидение, кино, интернет.

В итоге получается так: «медиум», «форма» и сама «система», как полагает Луман, отличаются друг от друга не субстанционально, поскольку основа у них общая и единая – это информация, а лишь смысловыми структурами [1, с. 59]. Что это значит, как это понимать?

Дело в том, что, как полагает Луман, именно в форме и в рамках форм элементы медиума (т. е. смыслы) обретают конкретный, определенный, регулярный, идентифицируемый, т. е. типический, структурированный, «социализованный» и «культурный» порядок.

Если учитывать все эти моменты, получается так: медиум представляет собой неупорядоченный, разрозненный, неорганизованный материал (т. е. массив и стихию всей суммы исторически накопленных социумом смыслов и идей), а форма «образует» и вычленяет из общего массива «бытия смыслов» устойчивые и структурированные образования, т. е. актуализированные, типические смыслы и идеи.

Если спроецировать изложенные представления Лумана на культуру в ее информационно-семиотическом понимании (модусе), то пространство культуры в целом предстает как «медиум», т. е. как глобальная информационно-смысловая среда, где нет инвариантной упорядоченности и неизменных отношений элементов, т. е. неизменных смысловых структур. Иначе говоря, в свете теории Лумана пространство культуры предстает как «обитель» всех возможных смыслов социального бытия, а культурная форма – как типический вариант и механизм агрегации и упорядочения этих смыслов посредством их референций, реляций, селекций, рекурсий в типические формы (культурные универсалии, духовные ориентиры, моральные нормы, эстетические критерии и т. д.).

Таким образом, культурная форма в рамках рассматриваемой концепции Лумана предстает как некий определенный смысловой комплекс (фрейм, паттерн, фрагмент культуры), как некий информационно-смысловой пакет, характеризующийся собственной