Мирча Элиаде - Священное и мирское Страница 24

Беглый анализ многочисленных значений, придаваемых религией Луне, также показывает нам, что смог прочитать человек в лунных ритмах. Благодаря фазам Луны, т. е. ее «рождению», «смерти» и «воскрешению», люди осознали как собственный способ существования в Космосе, так и возможности выжить и возродиться. Благодаря лунному символизму религиозный человек сумел свести воедино обширные группы фактов, не имеющих видимой связи между собой, и в конечном итоге смог объединить их в единую «систему». Вероятно, религиозная оценка луннных ритмов сделала возможными первые антропокосмические выводы первобытных людей. Благодаря лунному символизму люди смогли сопоставить и объединить такие разнородные факты, как рождение, изменчивость, смерть, воскресение; Воды, растения, женщина, плодородие, бессмертие; космическая тьма, жизнь до рождения, загробная жизнь, за которой следует возрождение, подобное лунному («свет, выходящий из тьмы»); ткачество, символ «Нити Жизни», судьба, категория Времени, смерть и т. п. В общем, большинство идей о цикличности, дуализме, полярности, оппозиции, конфликте, а также о примирении противоречий, о coincidentia oppositorum были либо открыты, либо уточнены благодаря лунному символизму. Можно говорить даже о «метафизике Луны» как о стройной системе «истин», о специфическом способе бытия живых существ, всего того, что принимает участие в Жизни Космоса, т. е. о становлении, росте, «уменьшении», «смерти» и «воскресении». Не следует забывать: Луна открывает религиозному человеку не только то, что Смерть неотделима от Жизни, но также и в первую очередь то, что Смерть не окончательна, за ней всегда следует новое рождение.[202]

Луна имеет большое религиозное значение для понимания становления космоса, она также примиряет человека со Смертью. Напротив, Солнце открывает иной способ существования: оно не участвует в становлении. Находясь постоянно в движении, оно остается неизменным, всегда имеет одну и ту же форму. Солнечные иерофа-нии воплощают религиозные ценности самостоятельности и силы, суверенитета и разума. Именно поэтому в некоторых культурах мы наблюдаем процесс соляризации Высших Существ. Как мы уже видели, небесные боги постепенно исчезают из религиозной жизни. Но в некоторых случаях их структура еще сохраняется в образах солнечных богов, особенно в высокоразвитых цивилизациях, сыгравших значительную роль в мировой истории (Египет, эллинистический Восток, Мексика).

Множество героических мифологий имеют солнечную структуру. Герой уподобляется Солнцу. Подобно Солнцу, он сражается с тьмой, спускается в Царство Смерти и выходит оттуда победителем, И здесь, как и в лунных мифологиях, тьма — это не один из способов существования Божества, напротив, она символизирует то, что не есть Бог, т. е. абсолютного Противника. Тьма не расценивается более как необходимый этап космической Жизни; в свете солнечной религии тьма противопоставлена жизни, формам и разуму. Световые эпифании солнечных богов становятся в некоторых культурах знаком разума. В конечном итоге дело доходит до отождествления Солнца и разума до такой степени, что солнечные и синкретические теологии последнего периода античности преобразуются в рационалистические философии: Солнце объявляется мировым Разумом, а Макроб узнает в Солнце всех богов греко-восточного мира от Аполлона и Юпитера до Осириса, Хорея и Адониса (Сатурналии, I, гл. XVII–X, XIII). В трактате о «Царе-Солнце» императора Юлиана, а также в «Гимне Солнцу» Прокла солнечные иерофании уступают место идеям, а религиозность в результате этого долгого пути к рационализму почти полностью исчезает.[203]

Разрушение священности солнечных иерофании — лишь одно звено общей цепи аналогичных процессов, благодаря которым весь Космос оказывается лишенным религиозного содержания. Но, как мы уже отмечали, окончательное обмирщение Природы происходит в умах лишь очень небольшой части современного человечества, лишь у тех, кто полностью утратил религиозное мировосприятие. Христианство смогло внести глубокие коренные изменения в религиозные оценки Космоса и Жизни, но не отбросило их. И космическая жизнь во всей ее полноте еще ощущается как некий божественный шифр. Свидетельством тому могут служить следующие слова, принадлежащие христианскому писателю Леону Блуайю: «Пусть речь идет о жизни людей, животных или растений, это во всех случаях Жизнь, и когда приходит минута, тот неуловимый момент, называемый смертью, это всегда уход Христа, идет ли речь о дереве или о человеке».[204]

Глава IV. ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ И ОСВЯЩЕННАЯ ЖИЗНЬ

4.1. Существование, «открытое» Миру

Конечная цель историка религий — понять и объяснить другим поведение homo religiosus, характер его мышления. И это далеко не всегда легко. В современном мире религия как форма жизни и Weltanschauung[205] смешивается с христианством. В лучшем случае западный образованный человек, предприняв некоторые усилия, может познакомиться с религиозным мировоззрением классической античности, а также с некоторыми великими восточными религиями, такими, как иудейство, конфуцианство или буддизм. Но даже такое весьма похвальное усилие в расширении горизонта религиозных познаний не поведет его слишком далеко. Даже с Грецией, Индией и Китаем западный интеллектуал не выйдет за сферу сложных и разработанных религий, располагающих обширной письменной священной литературой. Изучить часть этой священной литературы, ознакомиться с некоторыми теологиями и мифологиями классического мира или Востока еще недостаточно для того, чтобы проникнуть в мыслительную вселенную homo religiosus. На этих мифологиях и теологиях лежит печать длительной работы, проводившейся над ними разными образованными людьми. Даже в тех случаях, когда они не являются в буквальном смысле «Книжными религиями», подобными иудейству, зороастризму,[206] христианству, исламу, они имеют свои священные писания (Индия, Китай) или, по меньшей мере, испытали на себе воздействие авторитетных авторов (например, Гомера в Греции).

Для того чтобы выйти в более широкое религиозное русло, юлезно было бы познакомиться с фольклором европейских народов; в их верованиях, обычаях, отношении к жизни и смерти еще узнается тожество древних «религиозных ситуаций». Изучив современные европейские аграрные общества, можно понять религиозный мир аграриев эпохи неолита. В большинстве случаев обычаи и верования европейских крестьян представляют некоторое состояние более древней культуры, чем та, что мы обнаруживали в мифологии древней Греции.[207] Действительно, большинство сельских жителей Европы были обращены в христианскую веру более тысячи лет тому назад. Но и в свое христианство они сумели включить значительную часть их дохристианского религиозного наследия, идущего с времен глубокой древности. Было бы неточным полагать, что европейские крестьяне в силу этих причин не являются христианами. Однако следует признать, что их религиозность не сводится лишь к историческим формам христианства; она сохраняет какую-то космическую структуру, почти полностью отсутствующую в опыте христиан-горожан. Можно говорить о неком первичном, доисторическом христианстве. Обращаясь в христианство, европейские крестьяне включили в это новое верование космическую религию, которую они хранили с доисторических времен.

Но перед историком религий, стремящимся понять и объяснить всю совокупность бытийных ситуаций homo religiosus в целом, стоит более сложная проблема. Ведь человеческое общество уходит далеко за пределы земледельческих цивилизаций: это и настоящее «первобытное» общество, и пастухи-кочевники, и охотники, и народы, находящиеся еще на стадии мелкой охоты и сбора плодов. Чтобы постичь мыслительную вселенную homo religiosus, необходимо принять во внимание прежде всего мышление людей первобытных обществ. Однако их религиозное поведение представляется нам сегодня эксцентричным, если не откровенно отталкивающим. Во всяком случае, понять его довольно трудно. Но для того чтобы понять чуждую нам мыслительную вселенную, нет иного пути, как попытаться проникнуть вовнутрь нее, в самый центр, и уже отттуда выйти ко всем тем ценностям, которыми она управляет.

И как только мы ставим себя на место религиозного человека древнего мира, так сразу констатируем, что мир существует потому, что был сотворен богами, что само существование Мира о чем-то «хочет рассказать», что Мир не нем и не непроницаем, что он не есть нечто инертное, без цели и значения. Для религиозного человека космос «живет» и «говорит». Самая жизнь Космоса уже есть доказательство его святости, так как он был создан богами, и боги являются человеку через космическую жизнь.