Жак Лe Гофф - Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии Страница 26

Масштаб проблем, связанных с городскими финансами конца средневековья, показывают три исследования, посвященных городу Дижону, городу Франкфурту-на-Майне и городам эфемерного Бургундского государства. Счетная палата Дижона была реорганизована в 1386 г., и Ф. Юмбер, как и Анри Дюбуа, широко использовали ее архивы[66]. В Дижоне, как и в большинстве городов, налоговая система включала несколько видов налогов.

1.  Подымная подать, выплачиваемая герцогам государствами в составе герцогства, была нерегулярной во времени и непостоянной по сумме. В 1386 г., например, сумма этой подати составила 3219 франков 8 грошей.

2.    Город взимал налог на содержание укреплений.

Зато другие налоги взимались регулярно: габель за соль, архивы которой не сохранились, налог, называемый «марки» (des marcs), представлявший собой сотую долю вайяна (vaillant)[67] и налагавшийся на каждого податного, который ежегодно собирали в пользу герцога.

Наконец, пропорциональными сборами облагалась продажа товаров: с каждой сделки брали двадцатую часть, при торговле вином в розницу — восьмую.

Сбор этих различных налогов отдавали на откуп горожанам под контролем сборщика дижонского бальяжа. В 1386-1387 гг. существовало тридцать пять откупов, что говорит об экономической активности города и подчиненной ему территории. У этих откупов была иерархия, и самым большим, намного превышавшим другие, был откуп сборов за вино — 22% от общей суммы. Далее шли суконный товар, зерно и бобовые, мясная торговля, кожи, скот и сало, хлеб и мука, и каждый из этих откупов составлял около 200 франков. Заметно очень явное предпочтение продуктов питания. Общая сумма этих откупов и, следовательно, активность, которую они отражали, почти не менялась до начала XIV в. В главных городских центрах остальной территории герцогства сильный упадок испытал откуп на шерсть. Откупщиками этой двадцатой части в основном были нотабли, занимавшиеся ремеслом, чья деятельность редко ограничивалась финансовыми операциями. Анри Дюбуа подчеркивает, что они не образовали ни единой группы, ни однородной среды. Среди них встречались, с одной стороны, высокопоставленные чиновники князя, с другой — представители элиты общества, можно даже сказать, патрициата, добавлявшие прибыль, получаемую от откупа, к другим видам доходов и элементов престижа. Таким образом, на рубеже 1400 г. в Дижоне невозможно выделить лиц, которых можно было бы назвать в основном «денежными воротилами». Деньги были лишь одним из элементов того, что приносило престиж в городской среде.

Пьер Монне изучил для Франкфурта-на-Майне то, что он назвал «финансированием денежными элитами городской независимости»[68], исходя из двух событий, потребовавших сбора значительных финансовых сумм. Первым был выкуп в 1372 г. советом имперского города Франкфурта последних прав, которые еще сохранял король-император, его сеньор. Городской совет потратил в 1372 г. от 25 до 26 тыс. флоринов, чтобы окончательно обеспечить основы своей независимости. Главной должностью в городе был пост имперского чиновника, рейхсшультгейса (нем. Reichsschultheiß, фр. écoutète), ведавшего всеми королевскими доходами на территории города (чиншем, доходами с мельниц, прудов, земельных владений и т. д.). В 1389 г. город обложил налогом продукцию основных цехов — бакалейщиков, портных, пекарей и сапожников. В 1407 г. большая часть городских налогов, в частности сбор за вино, распространилась и на духовенство. С 1379 по 1389 г. общая сумма налогов удвоилась. Вторым событием была катастрофа, которую город потерпел в 1389 г.: его армия была разбита коалицией знати, он потерял 620 человек пленными и был вынужден выкупать их за 73 тыс. флоринов. Тем не менее город вышел из положения, включив в городской совет представителей старого патрициата, чей опыт и многообразие доходов позволили ему избежать задолженности, которая настигла многие другие города и которая, напомню, была главным бедствием конца средневековья в финансовой сфере. Франкфурт смог даже оказать помощь Вецлару, имевшему в 1382 г. задолженность в 80 тыс. флоринов, подарив ему 24 тыс. флоринов. Этот феномен достиг, несомненно, предельного выражения в Майнце, так и не сумевшем погасить задолженность, которая в 1447 г. дошла до 375 тыс. ливров. В конце этого краткого обзора финансов Франкфурта-на-Майне я приведу разумное замечание Пьера Монне: «Процветание города приносило выгоду не новым людям или новым богачам, а скорей шло на пользу элитам другой природы, уже занимавшим прочные позиции во власти и в собственности». Последнее исследование городских финансов и налогов взято из очерка Марка Бооне, посвященного фламандским городам эфемерного Бургундского государства в конце средних веков[69]. Плотность городов во Фландрии XIV и XV вв. была исключительно высокой. Если оставить в стороне французскую часть графства Фландрского, на остальной территории доминировали три больших города — Гент, насчитывавший около 64 тыс. жителей, Брюгге — около 45 тыс. жителей и Ипр — около 28 тыс. жителей, но было также полсотни малых или средних городов, насчитывавших менее 10 тыс. жителей, и плотность населения графства в целом достигала 77,9 человека на квадратный километр. Характерно, что эти города были одновременно крупными центрами текстильного производства, изготовления предметов роскоши и более обычных изделий, а также большим рынком обмена благодаря колониям иностранных купцов. Центром, игравшим главную роль в таком распределении и возвращении товаров, до середины XV в. был Брюгге, а потом Антверпен. Далеко не обеднев под графской властью, этот город, став главным кредитором графов, нашел в этом первостепенное средство обогащения. Сбор налогов мало-помалу присвоили откупщики, принадлежащие к патрициату, тем самым вытеснив из этой сферы профессионалов кредитного дела, заимодавцев под залог, ростовщиков, ломбардцев и всевозможных менял. Последние не могли стать и кредиторами города. Этот патрициат часто обеспечивал и управление графством от имени князя. Например, в 1410 г. откупом главного налога, акциза на вино, распоряжалось коммерческое общество в составе членов семьи Утенхове, старинного гентского патрицианского семейства, многие представители которых были сборщиками налогов или бальи в графстве, и мэтра Симона де Фурмеля, известного юриста, который ранее служил герцогам Иоанну Бесстрашному и Филиппу Доброму, а в то время был председателем Совета Фландрии — верховного суда графства. 

Государственные финансы и налоги: святой престол...

Наряду с городами растущую потребность в деньгах проявляли государства, формирование которых в XIV и XV вв. активизировалось, и они тоже пытались лучше организовать свои финансы и налоги, причем последние в большей мере, чем прямые доходы от земельных владений монарха, становились главным источником финансирования центральной власти. Как и для долгого XIII в., в качестве примера я возьму Папское государство, о котором известно, что оно было пионером в этой области, и Францию. Папские финансы известны тем лучше, что стали предметом важных и примечательных исследований Бернара Гийемена и особенно Жака Фавье[70]. Обосновавшись в Авиньоне, папа любопытным образом оказался скорее монархом отдельной державы, чем главой церкви, каким был в Риме или в Италии до тех пор, пока социальная ситуация не вынудила его уехать. Со времен первого из авиньонских пап, Климента V (1305-1314), монаршая деятельность пап требовала роста доходов Папского государства. Очень скоро папская курия стала насчитывать от четырехсот до пятисот человек разного ранга — на сотню больше, чем в Риме при последнем римском папе Бонифации VIII. Климент V, как показал Бернар Гийемен, изучая счет за четвертый год его понтификата, документация по которому сохранилась очень хорошо, израсходовал 120 тыс. флоринов, в том числе 30 тыс. на свою резиденцию: жалованье, питание, воск, дрова, сено, стирка, содержание лошадей и милостыня. К недомашним расходам относились покупка пергамента и уже бумаги, жалованье капелланов, нотариев и гонцов. Доходы поступали прежде всего от вассалов Святого престола — чинш, которым были обязаны король Неаполя и некоторые итальянские сеньоры, и «денарий святого Петра», который платили скандинавские государства. Но те, кто должен был их платить, делали это плохо, несмотря на частые отлучения от церкви. 26 тыс. флоринов в общей сложности составляли суммы, которые были обязаны платить новые епископы и аббаты по избрании или назначении. Жан Фавье напоминает, что в доход входили также некоторые долги по десятинам. Климент V тратил значительную часть папских доходов на дары важным лицам, чью милость и покровительство хотел снискать, таким, как французский и английский короли, а также на свою семью, поскольку широко практиковал непотизм. Если церковь организовала финансовое обложение христианского общества самое позднее, как мы видели, начиная с понтификата Иннокентия III (1198-1216), то папская курия еще не достигла такого уровня организации. Важный этап был пройден при Иоанне XXII (1316-1324), распространившем папские налоги на все бенефиции.