Сергей Максимов - Крестная сила Страница 26

Для «конной мольбы» в некоторых местностях (Вологодск., Костромск., Новгородск. гг.) существуют особые деревянные часовни, нарочито предназначенные для чествования мучеников в заветный их день. Некоторые часовни находятся в значительном удалении от сел, на лесных полянах (как, напр., в лесах вологодских и ветлужских) и стоят в течение всего года совершенно забытыми, а на праздник мучеников привлекают поразительное многолюдство и получают особое оживление. После торжественной обедни, крестьяне — кто верхом, кто пешком, кто в телеге — отправляются, по местному выражению, «к пиву». Лошадей набирается так много, что поляна перед часовней сплошь покрывается ими. За версту от часовни раскинулось ровное поле, где, по окончании молебствия, начинаются скачки (новое доказательство древности лошадиного праздника, а равно и того, что самые часовни представляют позднейшие сооружения, освятившие собою места древних игрищ). С постройкой одной из таких часовен, в ветлужских лесах, предание связывает явление иконы св. мучеников при источнике из горы (лет 300 тому назад). Из часовни впоследствии образовалась церковь, стоящая одиноко в темном лесу, в 17 верстах от жилья. «За сто верст (свидетельствует корреспондент) со всех сторон, съезжаются сюда служить водосвятный молебен после обедни, а также и после того, как все верхом, по три раза, успеют объехать кругом церкви. Священник выносит крест со святою водой, благословляет крестом и все время кропит, причем каждый, проводящий мимо него лошадей, старается о том, чтобы хотя одна капля св. воды попала на лошадь. Как только все объехали, священник осенит крестом и скажет: «С Богом» — тогда все разъезжаются по домам».

Обычные скачки на лошадях вперегонку (отчего кое-где и самый праздник получает название «скакалки») сохранились далеко не везде. Даже в той же Вологодск. г. (в Вельском уезде) «фролят» только любители из взрослых, т. е. скачут вперегонку в первое воскресенье, следующее за Петровым днем. Оно называется «конною мольбой», именно потому, что в этот день установлено молебствие о лошадях, и каждый хозяин приводит на площадь, если не всех, то по крайней мере одну лошадь. Зато повсюду установлено общим и неизменным правилом кормить в этот день лошадей в полную сыть и ни в каком случае на них не работать (даже на скачках седлать лошадей не принято). Во всяком случае, «Фролы», или, по крайней мере, самый день праздника отличается в деревне особым торжеством, в лесных же губерниях этот день замечателен по обилию яств и питей. Избы к тому времени чисто вымыты, хозяева принаряжены, пива наварено вдосталь, гости не спесивы, а потому и пир легко и скоро идет в гору и доходит до тех криков, когда все галдят, и никто друг друга не слушает, и даже до беспричинной ссоры и кровавой драки. «На Фролах» дают себе волю выпить лишнее и женщины, что составляет исключение, сравнительно с прочими деревенскими праздниками. Это особенно заметно в вологодских краях: «Мужики, которые любят винцо, пьют очень мало, даже некоторые совсем отказываются, зато уж бабы пьют за себя и за мужиков, бабы и старухи уже поздно вечером еле плетутся домой».

И на этот раз, как при чествовании Власия, в стройный однообразный ряд обрядов христианского молитвенного чествования св. Флора и Лавра врывается кое-где, как осколок доисторической веры, обряд нелепых жертвоприношений, подобный тому, который замечен был в Пермской губ. и так описан самовидцем: «На вспаханном под пар поле, сплошь усеянном народом, лежат в крови и корчатся в предсмертных судорогах голов до 20-ти животных, издающих душераздирающие стоны и хрипение. Вот ведут на веревке к «жертвенному полю» молодого бычка. На него набрасывается, с криком и шумом, толпа народа, и через момент несчастное животное лежит уже распростертым на земле, придавленное толпой жертвователей. А в это время проходит жрец конца XIX века с невозможно тупым ножом и начинает пилить животному горло. Процесс пиления продолжется не менее четверти часа. Помощники жреца тотчас же приступают к потрошению. Таким образом, ко времени, когда у животного будет окончательно перерезано горло, с него успеют содрать всю шкуру и отрезать ноги. Затем начинается жаренье животных на кострах. Около двух часов ночи, раздается удар в колокол, возвещающий, что жертвенное кушанье поспело, и толпа набрасывается на горячее мясо с криком и дракою, причем большинство желает получить мясо ради его «особо освященного свойства». Обряд этот и пиршество, под общим именем «скотского праздника», совершается не иначе, как в день Флора и Лавра». «Не ирония ли это судьбы (справедливо замечают в газете «Уральская жизнь», сообщившей об этом событии), что подобное медленное истязание животных происходит в скотский праздник?»

XXIV. НИКОЛА ВЕШНИЙ

Никола Вешний, или «Никола с теплом», называется так потому, что с этого дня (9 мая) устанавливается теплая погода. «Никола осенний лошадь на двор загонит, а Никола весенний лошадь откормит», — говорят крестьяне, характеризуя приволье подножных кормов.

День Николы Вешнего считается мужским праздником, так как в этот день парни первый раз едут в ночное и на лугах, при свете костров, справляют свой нехитрый пир: привозится водка, закуска, жарится неизменная яичница, а после заката солнца являются и девки. Надзора со стороны старших в этот день не полагается, и молодежь, на полной свободе, водит хороводы, поет песни и пляшет до утренней зари.

Что касается взрослого населения, то оно также считает Николу Вешнего покровителем лошадей и заказывает в этот день молебны с водосвятием, чтобы св. Никола уберег коней от волков и медведей и даровал табунам здоровье. Вообще, св. Никола пользуется в народе огромным уважением за его любовь к крестьянам и почитается самым старшим и самым близким к Богу святым угодником. На этот счет в Пензенской губ., Краснослободского уезда, один крестьянин рассказал нашему корреспонденту следующую легенду. «Однова мужик посеял рожь и, как управился, пошел в воскресенье в храм Божий и взял с собою гривну (3 к.) и свечку. Только, этта, купил мужик свечку и задумался: кому ее ставить. Видит он, что народ ставит Миколе, пошел и сам к Миколаю. Поставил свечку, отвесил поклон и молится: «Микола, батюшка милостивый, отец родной! Уроди ты мне ржицу». А пророк-то Илья услышал мужикову молитву и осерчал. — «И что это, — говорит, — мужик Миколу все просит, а не меня: чай, я не хуже Миколая-то? Вот погоди, придет лето, пущай Микола уродит мужику рожь, а я возьму да градом и выбью». Услыхал эти слова Микола милостивый и тоже осерчал: «Аи, нет — не выбьешь». — «Ан, выбью». Вот они и заспорили. Послал Микола дождь, и рожь у мужика выросла лучше всех. Радуется мужик: «Ну, думает, и зашибу я деньгу». А того и не знает, что пророк-то Илья на его рожь с неба посматривает и все норовит, как бы ее градом хватить. Только и Миколай не дремлет: приходит, это, он к мужику и говорит: «Продай рожь не жамши». Мужик послушался и продал: ржи в тот год у всех были плохи, и ему за его хорошую рожь — эва сколько деньжищ сосед отвалил. Вот пришла жатва, а Илья-то не знал, что мужик продал рожь и такой ли град послал, такой град, что вся рожь полегла на землю. Тогда Микола опять является к мужику и говорит: «Ты, мужик, купи рожь-то свою побитую». Мужик послушался и, почитай, задаром взял свою рожь назад. А Микола тем временем послал дождь и поднял рожь с земли, и опять у мужика стала хорошая рожь. Рассердился, разлютовался Илья, когда узнал, как его Миколай обошел, и порешил на следующий год опять побить мужикову рожь, да только Никола опять наставил мужика продать рожь не жавши, и Илья так и остался ни с чем».

День Николы Вешнего не связывается в народном представлении с какими-нибудь особыми земледельческими приметами, если не считать того, что этот день признается временем среднего посева яровых хлебов. С Николина дня точно так же «заказываются» луга, что обыкновенно делается посредством древесных прутьев и веток, которые втыкаются в землю на межах — признак, что пасти скот на этих лугах возбраняется.

XXV. ВОЗНЕСЕНЬЕ

Живое, образное представление евангельского события — восхождения Спасителя на небе во всей божественной славе своей — в обиходной жизни русских деревень потребовало вещественного обрядового знака, подобного пасхальным куличам, сыру и яйцам и т. под. На этот раз, чествование высказалось полнейшим простодушием, в умилительной форме самого верования. На праздник Вознесенья пекут пироги с зеленым луком, а главное особенное кушанье — хлебные «лесенки» (в Ярославской губ.). Такие лесенки делаются обязательно с семью перекладинками, как бы ступеньками, по числу семи небес апокалипсиса. Прежде эти пироги и лесенки освящались в церкви, относились на колокольню и бросались вниз на землю. При этом, конечно, гадали о том, на какое из семи небес суждено попасть гадающему. Когда все семь ступенек оставались целы, это указывало гадальщику прямой путь на небо, и наоборот: если лесенка разбивалась в мелкие куски, то тем самым обнаруживала страшного грешника, который ни на одно из небес не годится. В настоящее время, гаданье это упростилось до того, что лесенки бросают прямо на пол, около печи, которая их испекла. Простодушие верования и стремление к образному выражению его на этом обычае не остановилось, а пошло далее. В Воло-годск. г. (Кадниковск. у.), например, к рогулькам из теста (которые также называются лесенками) прибавляют еще особое печенье — сочни с овсяной крупой, называемые «христовыми окутками» — всегдашней принадлежностью всякой крестьянской обуви, неизбежной при хождениях и восхождениях.