Михаил Казиник - Тайны гениев Страница 28

Человек искусства продолжит заниматься своим делом чего бы это ему ни стоило, ибо без искусства, без связи с неизмеримым миром, с его энергетикой погибнет ограниченный мир, задохнется в своем сиюминутном практицизме. В какой-то степени искусство, как, впрочем, и религия – противоядие против мира, где техника старается заменить собой человека.

В сегодняшнем виртуальном мире появляется как никогда страшная опасность потерять Человека. Пользуясь компьютером и телевидением, человека можно зомбировать в каждом доме, его можно купить и продать так, что человек этого даже не заметит. Он и не заметит, что давно перестал принадлежать самому себе.

Сегодня, когда можно увидеть по телевизору одновременное уничтожение тысяч людей, а затем переключить программу и понаблюдать веселое шоу, становится страшно за человека. Если смерть многих тысяч можно заменить, переключить за долю секунды на комедию, то:

что же тогда – мучения Родиона Романовича Раскольникова по поводу совершенного им убийства “никчемной старушонки”?

Что такое – борьба Моцарта со смертью после нашего знания о коммунистических и фашистских лагерях?

Как оценивать человеческую жизнь после жуткого Беслана? Чего стоит эта жизнь?

Две дочерние религии иудаизма – ислам и христианство столкнулись в смертельной схватке.

Что может противостоять всем этим ужасам?

Быть может, то, что я напишу, звучит как утопия?

(Да пожалуй, так оно и есть!)

И все же

ИСКУССТВО!!!

Искусство и те, кто способен его воспринять.

Понятые всерьез и воспринятые на глубоком уровне творения гениев. Искусство подлинное никогда не обращается к толпе, но лишь к одному Человеку.

К его глубочайшим возможностям и способностям взывают

фуги Баха

и симфонии Моцарта,

картины Рембрандта

и романы Достоевского,

могучие соборы и мечети, устремленные в Космос, к своей великой колыбели.

Но способности к восприятию искусства не лежат на поверхности.

Как все подлинное, искусство требует погружения в себя. Сделать это как раз труднее всего, ибо мир ориентирован на поверхностность суждений, мгновенность восприятия, однозначность оценок.

Простейшие видеоряды и клипы вместо представлений, готовые литературные образы, кем-то приготовленные и сервированные в многочисленных телевизионных сериалах, вместо развития собственной творческой фантазии индивидуума.

Как противовес всему этому выступает стих Пастернака, который я хочу поместить здесь.

Когда я перечитываю такие стихи, как этот, то моя пошатнувшаяся вера в благополучный исход человеческой цивилизации крепнет, несмотря ни на что. Ибо раз в отдельных представителях человечества есть подобные состояния, то чисто теоретически оно может существовать как знаковая система, как представитель высочайших сфер человеческого духа. В этом стихотворении мандельштамовские требования “орудийности” поэзии существуют как высшее воплощение этой орудийности. Стихотворение хочется читать вслух.

Читать как заклинание.

Мчались звезды. В море мылись мысы.Слепла соль. И слезы высыхали.Были темны спальни. Мчались мысли,И прислушивался сфинкс к Сахаре.Плыли свечи. И казалось, стынетКровь колосса. Заплывали губыГолубой улыбкою пустыни.В час отлива ночь пошла на убыль.Море тронул ветерок с Марокко.Шел самум. Храпел в снегах Архангельск.Плыли свечи. Черновик “Пророка”Просыхал, и брезжил день на Ганге.Всего 12 строк...В каких временах мы успели побывать?И в каких странах?В скольких культурах?

Для простого перечисления и объяснения мне придется использовать Намного большее количество слов, чем в самом пастернаковском стихотворении. И вы, при наличии некоторого опыта, можете сами попытаться сделать это. Я же попробую, насколько смогу, приоткрыть завесу над космичностью, невиданной философской глубиной этого шедевра русской поэзии XX века.

“Плыли свечи...”

Плыли, значит оплывали.

Но и плыли, ибо один из главных героев – Средиземное море.

Свечи как отражение звезд.

Звезд, которые мчались.

Но что это за странный образ: “мчались звезды”?

Ведь звезды неподвижны для наблюдателя?

Неподвижны, да, но только в случае с конкретно данным временем.

А дано безграничное время...

Ведь колосс, или Колосс Родосский, – одно из семи чудес античного мира был разрушен задолго до того, как на земле появился Пушкин и написал стихотворение “Пророк”. За время, прошедшее между разрушением Колосса и рождением Пушкина, звезды промчались с огромной скоростью на огромное расстояние.

Значит, начало стиха:

“Мчались звезды...”

превращает Время в фон.

Но фон чего?

Фон для безграничной и не имеющей пределов скорости мыслей.

Поэтому дальше так логично:

“Мчались мысли”.

Движение мыслей приравнено к движению звезд.

Но какой же отрезок времени описывает Пастернак?

Не меньший, чем нужно, чтобы море высохло до слепой соли.

Но высохшее море – не больше, чем высохшие слезы, или просыхающий черновик “Пророка”.

Но “слепла соль” –

это еще и слезы, соленые слезы. Слезы, слепящие глаза. Сфинкс, который загадал загадку из глубины своей Египетской цивилизации (“прислушивался сфинкс к Сахаре”). Но задал он ее представителю другой цивилизации – греческому царю Эдипу. (Кто утром на четырех, днем на двух, а вечером на трех.) Перед нами – диалог цивилизаций.

Но при чем тут Пушкин?

Как при чем?

А Ибрагим Ганнибал!!! Прадед!!! Пушкина!!! И вновь “прислушивался сфинкс к Сахаре” – это же родословная Пушкина.

Ибо сфинкс – это и Санкт-Петербург. А значит, Россия разговаривает с Африкой!!! И Пушкин – их представитель.

Еще один диалог цивилизаций!!!

Окончание стиха: “Брезжил день на Ганге” в контексте отсутствия времени в стихе может восприниматься как начало еще одной цивилизации – индуистской.

Восходит солнце индуизма!!!

А “ветерок с Марокко”, который “тронул” море? И тут же: “Шел самум”. Ветерок – причина самума? Или опять разные времена? А “Были темны спальни”? Потому что свечи оплыли? Или отплыли? Со скоростью мчащихся звезд. Или еще не зажжены?

А вообще, все стихотворение-парафраз

на тему: А. С. Пушкин пишет стихотворение “Пророк” (?) (!)

Ведь единственный образ, который повторяется в стихе дважды – это “плыли свечи”.Не верите, что все это – о “Пророке”?

Так вот вам тема, на которую написано это стихотворение.

Как вариация на тему:

“И внял я неба содроганье,И горний ангелов полет,И гад морских подводный ход,И дальней лозы прозябанье”.

Человек, воссозданный ангелом, стал Пророком.

Помните последнюю строчку “Пророка”?

Напутствие, данное ангелом поэту, который получил дар пророка?

“Глаголом жги сердца людей”.

А теперь перечитайте стихотворение Пастернака.

Оно все насквозь глаголит.

И жжет.

Свечами, жарой пустыни (когда от жажды “заплывали губы”), жжет солью слез, самумом, Сахарой.

И вдруг в снегах Архангельск! Почему?

“Но вреден север для меня” (Пушкин).

Все в жаре, в огне и огнях. Все мчится!

Но “храпел в снегах Архангельск” (!)

Здесь еще расстояние температур.

Сахары и Архангельска в снегах.

А чтобы почувствовать, как жгут глаголы “Пророка”, вы пишем их в ряд.

“Мчались, мылись, слепла, высыхали, были темны, мчались и прислушивался”.

“Плыли, стынет, заплывали, пошла на убыль”.

“Тронул, шел, храпел, плыли, просыхал и брезжил”.

Семнадцать глаголов в двенадцати строчках!!!

А вы говорите: “телевизор!”

“А вы говорите: всемогущий компьютер”.

Телевизор перегорит от напряжения,

Компьютер потребует немедленно его выключить,

А “глагол будет жечь сердца людей”.

Если мы не перебьем, не уничтожим друг друга,

так и не сумев понять – кто мы на Земле.

Если вы много раз, да вслух, да с подлинным погружением, прочитаете это стихотворение, то мне останется задать вам один вопрос – тот, который стоит в заглавии этой главы. Если вы соглашаетесь со мной,