Огюстен Кальме - Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов Страница 28

Вильгельм, епископ Парижский, говорит[202], что он знал одного шутника, у которого жил дух тоже шутливого характера, — дух шутил с ним, мешал ему напр. спать, т. е. когда тот ложился в постель, он бросал что-нибудь в стену, стащит с кровати или одеяло или его самого.

Я слышал от одного очень серьезного человека такое происшествие, случившееся с ним самим однажды в жаркий день, когда он был в поле: «Вдруг с меня стащило что-то плащ и сапоги и сорвало шляпу, я проснулся и услышал громкий хохот и голос одной уже умершей, хорошо известной мне особы, которая, казалось, радовалась сделанной со мною шутке».

Все приведенные нами рассказы о домовых переданы нами, с немногими прибавлениями и сокращениями, так, как изложены они у Кальмета. Некоторые из этих рассказов отвергнуты самим автором, другие оставлены автором без всякой критической оценки их. На некоторые из этих рассказов мы сделаем краткие замечания, не считая нужным делать замечаний обширных потому, что самые рассказы не заслуживают этого.

У вольноотпущенного Марка и одного мальчика острижены волосы какими-то неизвестными людьми, которых они видели во сне. Плиний, расположенный к суеверию, думает, что волосы домовой остриг. Но из того, что оставшиеся без волос видели во сне каких-то людей, вовсе не следует, что это были домовые; скорее предположить, что это проделка недовольных на Марка или шалунов, а не домовых, созданных Плинием, который принимал на веру подобные рассказы без критической оценки. О. Вальдинг заимствовал из какой-то непечатанной рукописи и передал Кальмету рассказ о преступных связях Луппы с демоном, который научил ее бесчеловечно обращаться с слугами. Но мы уже в предыдущей главе объяснили, что нежное сообщение людей с злыми духами вещь немыслимая. Да разве человек не мог быть в преступных связях с Луппой, и разве не мог советовать ей бесчеловечно бить слуг? Представленные О. Вальдингом основания слишком недостаточны для того, будто у Луппы жил домовой в качестве прислуги. Также нелепо и предположение Иовия, будто у Агриппы жил домовой в виде собаки, которая бросилась в реку, когда узнала, что Агриппа умер. Разве обыкновенная собака не может броситься в воду и погибнуть? Из рассказа графа Деспильера скорее, чем домовому, нужно приписать хозяину проделки над солдатом и испуг графа, который, испугавшись, насилу отыскал пистолет. — По тому самому, что не домовой, а хозяин мог быть недоволен тем, что к нему на квартиру назначили солдата. Рассказы о домовом — Саксонском поваре, слуге семинариста и Бернардинского монаха, о домовом Бодина и Лапландских домовых, а также проделки домового, описанные в письме к Калмету почтенным священником из Италии, — чистейший вздор, придуманный самими авторами. Часто самые обыкновенные явления были признаваемы за действия домовых и передаваемы были другим в преувеличенном виде с дополнениями, чтобы рассказ был принят за несомненно достоверный. Каждый передавал рассказ с новыми прикрасами так, что в новых редакциях терялась и самая тень рассказа истинного факта. Домовой Бодина замечателен по своему уму и добродетели, чего нельзя предполагать в домовом. Непонятно, почему Гильдесгеймский епископ, Бернардинский монах и особенно почтенный Итальянский священник не предали проклятию домовых посредством заклинательных молитв, которыми они изгоняли нечистых духов из людей, как они хвалятся, и которыми наполнены их ритуалы. Ле Лойэр передает столько нелепостей о чудесах колдунов и ведьм, что они подрывают доверие и к другим его рассказам. Некоторые рассказы переданы устно Калмету, который принимал их на веру, из уважения к тем авторитетам, которыми переданы эти рассказы. Как не поверить почтенному священнику из Италии, или рассказу о домовом — слуге семинариста, когда здесь участвовал авторитет ректора и архиепископа, и когда об этом часто и так многие рассказывали. К числу недостатков Калмета в этом отношении относится и то, что рассказы о домовых он считает истинными, тогда как в следующей главе рассказы о привидениях, очень сходные по содержанию с рассказами о домовых, совершенно отвергает. Рассказы о домовых, являвшихся в рудокопнях, Калмет сам считает ложными.

Более подробное объяснение и опровержение представлено нами в следующих главах о явлениях духов и душ и в заключении.

ГЛАВА VII

Явления привидений и открытие ими будущего

Так у древних, так и средневековых писателей находим бесчисленное множество рассказов о привидениях. Мы признаем за несомненное, что большая часть этих рассказов — дело лжи, обмана, вымысла, что все эти привидения обман зрения и слуха, если не дело вымысла. Все привидения мы разделяем на два рода, или категории. К первой относим все те, которые являлись только тем или другим лицам, и только их одних обманывали или уведомляли о будущем. Эти привидения не что иное, как обман зрения, слуха или создание расстроенного воображения. Ко второй относим те, которые беспокоили целые дома, в которых они постоянно жили, и в которых их можно было постоянно видеть и слышать. Эти привидения или вымысел, или проделки негодяев, шарлатанов. Нельзя при этом не заметить, что все эти рассказы передаются большей частью суеверными людьми с дополнениями и прикрасами с их стороны, такими, которые сами получили эти рассказы из десятых рук, когда дело настоящее искажено, переврано так, что трудно поэтому решить, что истинно и что ложно в рассказе. Понятно, что нужно быть на месте и во время самого происшествия, чтобы поверить рассказу о происшествии. После этого читателю нечего удивляться, если на некоторые рассказы мы будем делать недостаточные объяснения. Как бы то впрочем ни было, мы приведем здесь целый ряд рассказов, из которых многие будут отвергнуты самим читателем, как нелепые.

Плиний младший в письме к другу своему Суре говорит, что он очень склонен верить в привидения, и приводит для этого основание из истории. Квинт Курций Руф, прибыв в свите римского квестора в Африку, под вечер, гуляя по террасе, увидел женщину необыкновенной величины и красоты. Она назвала себя африканкой, и сказала ему, что он некогда придет в Африку в качестве проконсула. Это привидение возбудило в нем большие надежды. Возвратившись в Рим, он посредством происков добился того, что получил сперва квесторство, а потом преторство. После этого он назначен был консулом в Африку, где и умер после славной победы.

Это происшествие рассказывается у Тацита, у которого, вероятно, заимствовал Плиний, в котором оно возбудило веру в привидения.

Убитый в своем собственном дворце, Калигула после такой несчастной смерти был похоронен в своем собственном саду. Сестры, возвратившись из заточения, с торжественной церемонией сожгли тело брата и пепел его похоронили с приличными почестями. Передавали за несомненное, что до совершения этой церемонии, стражей дворца и сада царского пугали привидения и страшный шум.

Когда Юлий Цезарь[203] пришел в Италию и хотел переходить Рубикон, явился пред ним необыкновенного роста человек и начал свистать. Когда вокруг незнакомца собралось много народа послушать незнакомца, он у одного из окружавших схватил трубу, начал трубить и побежал через ручей. Тогда Цезарь вскричал (к своему войску): «Так вперед же! когда знамения самих богов и неправда наших врагов призывают нас».

Когда в Антиохии было страшное землетрясение, разрушившее почти весь город, император Траян ушел из города вследствие бывшего видения, внушившего ему уйти в окно[204]. Философ Симонид был также предупрежден видением о разрушении своего дома, и как только он ушел, дом тотчас разрушился[205].

Император Юлиан Отступник рассказывал своим друзьям такое происшествие: в то время, когда в Париже его войско настаивало на том, чтобы он принял императорскую власть, однажды ночью ему явилась женщина, которая имела такой точно вид, в каком обыкновенно изображали бога, покровителя царей. Явившись, она сказала ему, что она будет жить с ним, но только недолго. Он же рассказывал потом, что однажды (это было незадолго до его смерти во время похода, когда он что-то писал в своей палатке), явился ему опять прежний дух и потом с грустным, мрачным видом исчез. Перед смертью Константина Великого тому же Юлиану являлся светлый призрак и несколько раз сказал по-гречески следующие слова: «Когда Юпитер будет на месте Водолея и Сатурн на 25 градусе Девы, Константин умрет печальной смертью».

ГЛАВА VIII

Другие примеры привидений

Плутарх, человек известный своим трезвым, серьезным умом, часто рассказывает о привидениях и призраках. Так, напр., он рассказывает, что во время Марафонского сражения многие воины видели призрак Тезея, который вместе с Греками сражался против Персов. Он же в биографии Силлы рассказывает, что этот полководец видел во сне богиню, которую чтили Римляне по примеру Каппадокиан, усвоивших особенное, высшее значение огню; богиня эта называется или Беллоной, или Минервой или Луной. Явившись Силле, она вложила ему в руки молнию для того, чтобы он метал ее на своих врагов, которых она при этом назвала и перечислила, для того, чтобы они, поражаемые молнией, падали пред ним и умирали. Очевидно, эта богиня была Минерва, которой язычники так же, как и Юпитеру, усвоили силу и право метать молнию.