Энди Уорхол - Философия Энди Уорхола Страница 29

«С каких это пор надо быть симпатичным, чтобы выбиться в люди? Он заработал много денег».

Б состроил гримасу. «Точно, он заработал много денег и все их потратил на спагетти».

Б твердо решил недолюбливать князя Моццареллу. Я-то считал князя очень забавным. Но я хотел, чтобы Б пояснил мне кое-что еще насчет вчерашнего ужина:

«Кто была эта леди за моим столом?»

«Какая леди? Та, с которой ты разговаривал весь вечер? Как ты можешь меня спрашивать, кто она, если ты проболтал с ней весь ужин? О чем вы говорили? Она фрейлина Императрицы Сорайи».

«Так она не мать Сорайи???» я не мог поверить. Вот почему, наверное, все смеялись. «Ты уверен, Б?»

«Да. Она фрейлина Сорайи».

«Значит, я только и делал, что ошибался, весь ужин…» Я пытался вспомнить, что же я ей сказал.

Для начала я поздравил ее с тем, что у нее такая красивая дочь, как императрица Сорайя. На этой даме было столько драгоценностей, что я бы никогда не подумал, что она «фрейлина». У меня не было никакого конкретного представления о том, как должна выглядеть фрейлина, но я всегда думал, что они напоминают горничных. А эта леди выглядела такой богатой.

«Фрейлины принадлежат к очень высокому классу, – объяснил Б. – Некоторые из них настоящие княгини. Чтобы стать фрейлиной, надо иметь высокое положение. У знатных дам есть фрейлины, чтобы им – знатным дамам – не нужно было всюду ходить одним». Это начинало звучать похоже на «Парни и красотки» (Guy and Dolls).

«Так она горничная или нет?» – спросил я у Б. Это я и хотел знать.

«Нет, она не горничная. Она повсюду сопровождает знатную особу, оказывает ей услуги и ждет ее, пока она занимается своими делами».

«Ну, в таком случае, – сказал я, – я – фрейлина моего парикмахера». Мой распорядок зависит от того, что он собирается делать. Мне приходится сопровождать его и целыми днями ждать, пока он занимается своими делами, и я не могу уйти, пока он не уйдет, потому что я никогда не знаю, где я и как добраться туда, где я был перед этим, и если бы я ушел, он бы стал кричать на меня, когда нашел меня».

Б настаивал, что я «Папа римский поп-искусства», и что папа не может быть фрейлиной парикмахера. Теоретически это, конечно, было правдой, но на самом деле, я знаю, когда оказываюсь фрейлиной, как бы это ни называлось. Это одна из моих проблем.

У всех есть проблемы, но главное – не делать проблем из своей Проблемы. Например, если у тебя нет денег, и ты все время об этом беспокоишься, у тебя будет язва желудка, и появится настоящая проблема, а денег у тебя все равно не будет, потому что люди чувствуют, когда ты в отчаянии, и никто не желает иметь дела с отчаявшимся человеком. А вот если тебе все равно, что у тебя нет денег, тогда все будут давать тебе деньги, потому что тебе все равно, и они подумают, что это не имеет значения, и дадут тебе деньги – упросят их взять. А если у тебя проблема насчет того, что у тебя нет денег, а ты их берешь и думаешь, что ты не можешь их взять, и чувствуешь себя виноватым, и хочешь быть «независимым», то это настоящая проблема.

Напротив, если ты просто берешь деньги и поступаешь как избалованный ребенок, и тратишь их, как будто они не имеют никакого значения, то это не проблема, и все захотят дать тебе еще.

Зазвонил телефон.

Б поднял трубку: «Pronto».

Это был мой арт-дилер в Турине, он приглашал нас на обед. Я попытался знаками дать понять Б, что я хочу пойти куда-нибудь, где есть вишни.

Когда Б повесил трубку, он сказал, что мы встречаемся с нашим дилером за обедом, и спросил меня: «Как ты стал таким дисциплинированным?»

«А как человек вообще становится дисциплинированным?»

«Точно. Я хочу знать, как человек может приобретать хорошие привычки. Набраться дурных привычек очень легко. Предаваться плохой привычке всегда хочется. Например, однажды ты пробуешь равиоли, и тебе они приходятся по вкусу, так что ты ешь их и завтра, и послезавтра, не успеваешь оглянуться, как у тебя уже привычка к равиоли или привычка к спагетти, или наркотическая зависимость, или сексуальная зависимость, или привычка к курению или кокаину…» Что он, пытался пристыдить меня из-за вишен? «Ты спрашиваешь, как отделаться от плохих привычек?» – спросил я его. Он сказал, что нет, ему неинтересно, как избавиться от плохих привычек, только как приобрести хорошие.

«У всех свои хорошие привычки, – сказал он, – люди следуют им автоматически; может, они усвоили их еще в детстве – чистить зубы, не говорить с полным ртом, извиняться – но другие привычки – писать по главе в день или бегать трусцой по утрам – приобрести труднее. Вот что я понимаю под „дисциплиной“ – как ты приобретаешь новые хорошие привычки? Я спрашиваю тебя, потому что ты такой дисциплинированный».

«Нет, на самом деле я не дисциплинированный, – сказал я. – Просто так кажется, потому что я делаю то, что мне велят другие, и не жалуюсь, когда это делаю». Это мое правило, оно состоит из трех частей: (1) никогда не жаловаться на ситуацию, пока ситуация длится; (2) если ты не можешь поверить, что это происходит, сделай вид, что это кинофильм; и (3) когда это кончится, найди кого-нибудь, кого можно в этом обвинить, и не давай ему забыть об этом. Если человек, на которого ты сваливаешь вину, умный, он превратит всю историю в шутку, так что всякий раз, как вы будете об этом вспоминать, вы оба сможете посмеяться над этим, и таким образом ужасная ситуация может задним числом оказаться забавной. (Но все зависит от того, насколько безжалостно ты преследуешь человека, которого ты обвиняешь, потому что он превращает все в шутку, только когда приходит в отчаяние, и чем больше ты доводишь его своими преследованиями, тем лучшую шутку он придумает.)

«Это не дисциплина, Б, – повторил я. – Я просто знаю, чего на самом деле хочу». Для меня все, чего человек действительно хочет, хорошо.

«Ладно. Но вот возьмем шампанское. Я всю жизнь хотел, чтобы у меня было столько шампанского, сколько я могу выпить, но теперь, когда у меня есть все шампанское, которого я хочу, и даже больше, посмотри, что у меня появилось – двойной подбородок!»

«Значит, ты как раз сейчас выяснил, что шампанское – это не то, что тебе действительно нужно, раз тебе не нужен двойной подбородок. Ты осознаешь, что шампанское – это не то что тебе нужно, тебе нужно пиво». «Тогда у меня будет пивное брюхо», – Б засмеялся, представив себе подбородок от шампанского и брюхо от пива.

«Тогда пиво – это тоже не то, что тебе нужно». «Это как раз нетрудно понять – пиво никому не нужно».

«Нет, нужно, – ответил я ему. – Ты же сам рассказал мне шутку, о том, что ирландский ужин из семи блюд – это вареная картофелина и шесть бутылок пива». «Да, наверное… Но мне очень нужна не сама вещь, а скорее идея вещи». «Тогда это просто реклама», – напомнил я ему.

«Правильно, но она работает; почему я хочу шампанского, почему большинство людей хочет шампанского, потому что их впечатляет именно идея – Шампанское! – точно так же как их впечатляет идея о черной икре. Шампанское и черная икра – это статус».

Это не совсем точно. В некоторых слоях общества дерьмо – это тоже статус. «Послушай, – сказал я ему, – когда у тебя появился двойной подбородок, ты понял, что ценил не совсем то, что надо. Правильно? Чтобы понять, нужно время, но ты в конце концов понимаешь. Даже сегодня ты задираешь нос, если тебя приглашают на ужин со всякими Афганелли, Кучинелли, Пикинелли, Маунтботтомами, Ван Тиссенами…»

Б, перебив меня, заорал: «Ничего подобного! Я лучше буду каждый вечер ужинать с ребятами в мастерской!»

«Ну конечно, – сказал я. Кого он пытался обмануть? – Послушай, я тебя знаю. Ты ждешь не дождешься, чтобы вернуться в город и всем рассказать по миллиону раз, что ты ужинал с Дукарно».

«И ты тоже! И ты тоже! Когда ты рассказываешь об этом, то притворяешься, что скучаешь, а я рассказываю с воодушевлением, вот и вся разница! Я тебе честно говорю, я бы предпочел ужинать с симпатичными девчонками и ребятами, с моими ровесниками!»

«Когда ты начнешь приглашать гостей к себе, Б? У тебя дома не было ни одной вечеринки. Ты живешь в хорошем районе, в Верхнем Ист-Сайде, так чего же ты ждешь?» «У меня слишком мало места. Только одна комната». «Ты живешь в однокомнатной квартире?? Ты мне об этом не говорил. Вот здорово». Я хочу жить в одной комнате. Этого мне всегда хотелось; ничего не иметь – суметь избавиться от всего мусора – может быть, записать все на микропленки или голограммы – и переехать в одну комнату. Я по-настоящему завидовал жизни Б.

«А кондиционер у тебя есть?» – завистливо спросил я.

«Да».

«Встроенный?»

«Да. Тебя всегда так поражают кондиционеры. Может, мне и правда устроить вечеринку. Я подожду, когда станет жарко, и кондиционер станет темой для вечеринки. Но в моей квартире слишком мало места, чтобы находиться там больше полутора часов, потому что через час все начинают страдать клаустрофобией. Лучшая вечеринка, которую я могу устроить, – угостить всех шампанским и орешками, а потом отправиться в дансинг».