Бесплотные герои. Происхождение образов "Илиады" - Лев Самуилович Клейн Страница 29

одному, ни к другому. Если у Ахилла в «Илиаде» упоминание отчества (Пелеид, Пелейад, Пелейон) составляет треть от числа упоминаний имени (104 из 340), то у Гектора — только одну семнадцатую (26 от 444), а у Александра — и того меньше: одну сорок пятую (1 от 45)! Разница, между тем, как поддавались оснащению патронимами имена «братьев», очевидно, связана с тем, что имя Александра, войдя в Троянский эпос значительно раньше, чем имя Гектора, жило в нем дольше и успело сильнее сжиться со стихами, не имеющими патронима Приамид, больше врасти в стереотипные выражения эпоса, в формулы. Поэтому оно более туго поддавалось оснащению патронимами, чем имя Гектора.

В облике Приама сохранилось кое-что от прежнего бытования образа в другом круге представлений. Так, его постоянный эпитет «копьеносец» не может быть объяснен из «Илиады» и вообще из песен Троянского цикла: во всей эпопее Приам — немощный старец. Приам вошел в эпопею, уже обладая этим эпитетом. Он обзавелся им раньше. Это значит, что в тех песнях, откуда он взят в эпопею, он не был ни миролюбивым, ни дряхлым. Эти качества он приобрел именно в Троянском цикле потому, что пост военного командующего был уже прочно занят и надо было мотивировать, почему царь и глава коалиции не может его занять.

По многим особенностям Приам в «Илиаде» параллелен скорее не Агамемнону, а старцу Нестору и еще больше — воспитателю Ахилла престарелому Фениксу. С Нестором, царем Пилоса, старого царя Приама роднит, кроме возраста, словоохотливость и слабое участие в перипетиях сюжета, а с Фениксом — полная непригодность к ратному делу, примирительная роль в поэме и связь с идеей милосердия. На этих образах стариков лежит отпечаток изготовления в одной творческой мастерской, они — одной руки. Между тем поздний возраст образа Нестора в «Илиаде» уже давно предполагался видными аналитиками, и есть немало доказательств того, что Феникс вошел в текст поэмы очень поздно: он участвует только в сценах, происходящих в стане Ахилла (мельком — еще в нескольких, связанных с Ахиллом же), и даже в них плохо вписывается в текст, — с точки зрения элементарной грамматики, текст был составлен без него.

Исследуя происхождение образа, естественно обратиться к имени Приам. Имя это сами древние греки объясняли с помощью греческого глагола приамай — «покупать», «жертвовать». Это, конечно, «народная этимология» — наивное объяснение непонятных чуждых слов с помощью знакомых слов своего языка, пусть и не очень подходящих по смыслу. Для мотивировки пришлось придумать притчу. Согласно этой поздней притче, после гибели отца Приам и его сестра Гесиона попали в плен к Гераклу. Тот выдал Гесиону за своего друга Теламона, а она воспользовалась этим, чтобы выкупить из плена своего брата. Точнее, попросить, чтобы вместо брачных даров жених добился его освобождения. С тех пор его-де и назвали «купленный» — Приамос. А до того он якобы назывался Подарк — «быстроногий». Этого эпитета нет среди постоянных эпитетов Приама в «Илиаде». Видимо, рассказ о Гесионе и Подарке был попросту приклеен к образу Приама при мотивировке его имени.

На деле имя Приам не греческое, а малоазийское, из хетто-лувийского ареала. Суффикс — ам- языковеды отмечают в целом ряде имен из Малой Азии: Пирам, Перам, Тентам, Лигдам, Пергама. Ориенталист Э. Ларош предположил, что Приам — это греческая передача лувийского имени Парийа-мувас. Учитывая, что слабое «в» (близкое к «у») между гласными в греческом выпадало, а слог — па- в клинописи вполне мог передавать звук «п», из Парийа-мувас могло выйти Прийамуас — по-гречески Приамос.

Но более близким к имени Приам мне представляется древнее имя в надписях из Ликии — Прийам (эту идею предложил В. В. Шеворошкин). Ликия — тоже из области лувийской речи, и ликийский язык выделился из нее же. Надписи, давшие имя Прийам, датируются V–IV веками до н. э. и представляют диалект ликийского языка, к этому времени уже мертвый и использовавшийся только в ритуале. Те, кто пользовался этим диалектом, называли это изъясняться «труели», то есть «по-троянски»! Именно поэтому имя из Ликии очень интересно для сопоставления с именем гомеровского царя троянцев.

Осажденный город троянцев имел в «Илиаде» два названия, употреблявшихся безразлично и вперемежку: Илион и Троя. С первым названием был тесно связан образ Александра — Алаксандуса хеттских источников, действительного царя города Вилусы-(В)илиоса-Илиона. Возникает предположение, что имя Приам связано со вторым названием осажденного города — с топонимом Троя. Это предположение подтверждается анализом оснащенности всех этих имен постоянными эпитетами в «Илиаде». В то время как Александр и Илион сопровождаются постоянными эпитетами в 47 процентах от числа всех упоминаний каждого из этих имен, имена Приам и Троя сопровождаются постоянными эпитетами тоже одинаково — в 32 процентах всех упоминаний. Это не только подтверждает идею о связи Приама с Троей, но и говорит о том, что оба эти образа — царя и принадлежащего ему города, очевидно, не совпадавшего первоначально с Илионом, — вошли в Троянский эпос позже, чем Александр и Илион.

Правда, в «Илиаде» Троя и Илион — одно и то же (оба названия города употребляются безразлично), но вывод о прежнем несовпадении Илиона с Троей получен мною и по другим, независимым основаниям (различие систем эпитетов у каждого из обоих топонимов, различие локализации этих топонимов в хеттских источниках и т. п.). Кстати, и по другим основаниям термин Троя появляется в эпосе позже термина Илион: в поэмах разного возраста термин Илион все больше вытесняется термином Троя. Есть и другие доказательства, но здесь и приведенных достаточно.

О времени вхождения этих терминов в эпос может дать некоторое представление еще одно обстоятельство. Гомеровская речь — искусственная смесь разных диалектов греческого языка, но преобладает в ней ионийский диалект (Иония — южная часть греческой Малой Азии и острова Эгейского моря). Лесбийские поэты VII века до н. э., сочинявшие на разновидности эолийского диалекта, в своих стихах употребляли другую форму имени — Перам или Перрам. Эта традиция была достаточно древней, чтобы оставить следы и в некоторых местах «Илиады»: иногда гомеровские певцы, умещая слово «Приам» в гекзаметр, трактовали первый слог как долгий, хотя обычно он краткий. Можно предположить, что так они поступали в этих случаях потому, что образцом здесь считали имя Перрам (в нем первый слог закрытый, а значит, по греческим правилам, долгий). Из этих фактов М. Уэст сделал вывод, что эолийцы Малой Азии длительное время говорили о Приаме-Перраме независимо от ионийцев, соответственно — ионийцы независимо от эолийцев. А уж отсюда можно заключить, что имя Приам вошло в эпос на ионийской