Ян Мортимер - Средневековая Англия. Гид путешественника во времени Страница 3

Город такой живой, так полон занятых людей, что вскоре вы уже забудете об обезглавленных изменниках. И запах Шитбрука уже не чувствуется в воздухе: на улицах почти нет навоза. На той же Саут-стрит вы можете увидеть, как слуга лопатой убирает конский навоз от хозяйского дома. Идя к центру города, вы заметите лавки ремесленников, теснящиеся в маленьких зданиях; иногда вся «лавка» занимает комнатку площадью всего в сорок квадратных футов, но тем не менее на каждой лавке висит красочная вывеска, на которой для неграмотных нарисовано, чем здесь торгуют. Некоторые вывески изображают товары: например, нож означает лавку ножовщика. Другие представляют собой объемные предметы: например, бушель на шесте означает, что здесь продают свежесваренный эль, а забинтованная рука — жилище хирурга. В начале Смитен-стрит, ведущей вниз к реке, вы услышите гулкие удары кузнечных молотов по наковальне и хриплые крики кузнецов, приказывающих своим подмастерьям принести воду или уголь. На той же улице стоят лотки, где продаются изделия из железа: ножницы, подсвечники и ножи, привлекающие внимание деревенских жителей. Пройдите чуть дальше, и найдете Бутчерс-роу, или «Шемблс» («Туши»), где на прилавках прямо на солнце лежит разделанное мясо, а ноги и туши висят на крюках в тени. Прислушайтесь к стуку разделочного топора по доске, посмотрите, как мясник в кожаном фартуке кладет красное мясо на весы и тщательно уравновешивает с помощью металлических гирь.

Именно здесь, среди городских лавок, все ваши предрассудки по поводу средневековой Англии развеются как дым. Доберитесь до центра любого большого города, и вас поразит невероятное разнообразие костюмов — от крестьян в одежде из грубой шерсти до богато разодетых купцов, эсквайров и их жен и, может быть, даже рыцаря или аристократа. Зимой пестроту оттенков будут скрывать дорожные плащи, но вот на солнце богатые красные, яркие желтые и глубокие синие цвета видны отлично; одежда еще и оторочена мехом (каким — зависит от общественного положения владельца). Языки и говоры, которые вы услышите в городе, и вовсе создают космополитическую атмосферу. В больших городах регулярно бывают иностранные торговцы, но даже в городках поменьше вы услышите на улицах и французскую, и английскую речь, а иногда — даже латынь и корнуолльский язык. Над утренним гомоном разносится голос городского глашатая, стоящего на перекрестке в центре города; два друга громко смеются над новой шуткой. Но даже еще громче слышны луженые глотки уличных торговцев, расхаживающих по улице с большими тарелками: «Горячие гороховые стручки!», или «Зеленый тростник!», «Горячие овечьи ноги!», или «Говяжьи ребрышки и много пирожков!»[1].

Несмотря на весь шум, вы, наверное, удивитесь, узнав, как мало на самом деле жителей в больших городах Англии. В 1377 году за стенами Эксетера стоит шестьсот или семьсот домов, в которых живут примерно 2600 человек. Но даже с таким населением это уже двадцать четвертый по величине город во всей Англии. Только крупнейший город — Лондон, где живет более 40 тысяч человек, — можно назвать по-настоящему большим в сравнении с континентальными мегаполисами вроде Брюгге, Гента, Парижа, Венеции, Флоренции и Рима, население которых составляет более 50 тысяч. Но не думайте, что городки вроде Эксетера маленькие и тихие. Немало народу живет в гостиницах, хотя, естественно, «население» гостиниц постоянно меняется. В городе каждый день можно встретить множество путешественников: священников, купцов, гонцов, королевских чиновников, судей, клерков, мастеров-каменщиков, плотников, маляров, паломников, бродячих проповедников и музыкантов. Кроме того, вы увидите толпы жителей близлежащих деревень, которые пришли в город, чтобы приобрести товары и услуги или, наоборот, продать сельскохозяйственную продукцию розничным торговцам. Вспомнив о разнообразии товаров и услуг, предлагаемых городом, — от обработки металла до выделки кожи, от шерифского суда и писцов до аптекарей и торговцев пряностями, — вы вскоре поймете, что дневное население города может вдвое, а то и втрое превышать количество людей, постоянно живущих в его стенах. А в особых случаях — например, во время ярмарок — в городах собирается и того больше народу.

Цифра в 100 тысяч налогоплательщиков в тридцати крупнейших городах говорит нам о том, что примерно 170 тысяч человек — шесть или семь процентов населения королевства — городское население. В Англии есть еще около двухсот торговых городков с населением более четырехсот человек. В целом более двадцати процентов англичан живут в городах — пусть даже и в маленьких городках, где обитает не больше ста семей[2]. Из этого следует, что большинство живет в сельской местности и появляются в городах только по необходимости. Они приходят и уходят домой, унося с собой то, что купили, или пригоняя скот, который собираются продать. Именно эти постоянные приходы и уходы, это движение делает средневековый город таким энергичным и живым.

В городах живут самые разные люди — и, соответственно, дома, в которых они обитают, отличаются большим разнообразием. Самые красивые и престижные вы уже видели — они стоят на самых широких, больших и чистых улицах, которые практически всегда идут от главных ворот к центру города. Но не все горожане обитают в роскошных трехэтажных домах. Вы, безусловно, заметите и маленькие переулки, иногда всего шесть — семь футов шириной. Там темно, потому что балконы верхних этажей нависают над проезжей частью: между окнами третьих этажей домов, расположенных друг напротив друга, иной раз бывает всего три — четыре фута. В домах, стоящих в переулках, очень мало света, и, скорее всего, они не окружены даже самыми маленькими участками земли. Некоторые переулки больше напоминают грязные тропинки. Если слуг, чтобы убирать их, нет, а сами домовладельцы об этом не заботятся, то переулки очень быстро становятся мокрыми, вонючими и в целом не слишком приятными. Пройдитесь по такому переулку зимой в дождливый и туманный день, и ваше впечатление о богатстве и гражданской гордости развеется. Капли дождя падают в широкие грязные лужи, через которые вам придется как-то пробираться, а из-за почти полного отсутствия освещения (из-за туч, закрывших солнце, и нависающих над улицей домов) цветов вы практически не различите — все будет серым. А затем вы увидите струйки воды, текущие между ведрами требухи и кухонного мусора, выставленными возле дома; они несут жидкости, выделяемые гниющей едой, на улицу. Когда вы пройдете здесь в следующий раз, уже по засохшей грязи, то в ваши ноздри сразу ворвется гнилостный запах.

Эти двух— и трехэтажные дома находятся еще далеко не на самом дне «иерархии» зданий. Пройдя по нескольким темным переулкам, вы увидите, что от них ответвляются еще более узкие дорожки. Самое густонаселенное место города — районы из маленьких улочек и тропинок, которые иной раз в ширину всего три — четыре фута. Именно там вы найдете самые бедные дома: низкие одноэтажные террасы старых деревянных зданий без нормального фундамента, разделенные на комнаты, которые сдаются внаем. Возраст этих домов легко определить по ставням на окнах, висящим вкривь и вкось, а то и вовсе отвалившимся. Кровельная щепа осыпается с крыш, заросших мхами и лишайниками и покрытых птичьим клеем. Тропинки и переулки, ведущие в эти трущобы, больше напоминают вонючие канавы — по сути, они одновременно служат еще и канализационной системой. Там стоят самые обветшалые дома в городе — но, поскольку они находятся не на главной улице и никак не угрожают «гражданской гордости» (потому что их не видят ни путешественники, ни богачи), городские власти не заставляют владельцев постоянно их ремонтировать. Если дверь открыта, то в полумраке вы, возможно, разглядите единственную комнату, разделенную на две неравные части: в маленькой спят дети, а в большой спят и готовят еду взрослые. Туалета часто нет — только ведро, которое выносят в Шитбрук. Жители этих домов практически все время проводят на работе; едят они на улице, а естественные нужды справляют где получится, в идеале — в муниципальных туалетах на городском мосту. Их дети тоже растут вне дома, играя на улице. Именно эти оборванцы окружили вас, когда вы только подошли к городским воротам.

Гуляя по улицам и переулкам средневекового города, вы неизбежно наткнетесь на высокую стену. Это не большая стена, окружающая все поселение, а какая-то из более мелких, стоящих вокруг монастыря или жилища богатого рыцаря, прелата или лорда. В большинстве городов территория собора тоже будет окружена стеной: в дневное время ворота открыты, но вот ночью внутрь не пускают никого. Старые монастыри, построенные еще в саксонские времена, обычно стоят в центре города. В любом городе есть хотя бы одно религиозное здание, окруженное стенами, а в некоторых городах их больше десятка. Из-за этого пространство в дефиците даже в сравнительно больших городах. Иногда для монастырей и огороженных религиозных территорий выделяют до трети площади города. Добавьте к этому десятую часть для королевского дворца, примерно столько же — для приходских церквей, и станет ясно, что почти всему населению приходится помещаться на половине площади города, причем лучшие места занимают большие дома богачей. Приезжие, соответственно, ютятся в маленьких хижинах, построенных либо на месте снесенных старых домов, либо вдоль церковного двора. Очень немногим обитателям этих трущоб удается скопить достаточно денег, чтобы перебраться в районы, где живут успешные торговцы и вольные горожане.