Эрих Фромм - Иметь или быть? Страница 3

Наконец, Фромм упрекает Фрейда в том, что тот следовал буржуазным авторитарно-патриархальным установкам. Фрейд-де по аналогии с тем, как в обществе большинство контролируется правящим меньшинством, душу ставил под авторитарный контроль Эго и Супер-Эго. Однако, по мнению Фромма, только авторитарной системе, высшей целью которой является сохранение существующего положения вещей, необходимы такая цензура и постоянная репрессивная угроза.

Фромм оспаривает предложенную Фрейдом структуру личности. Однако до сих пор эта структура оказывается объектом психоаналитической рефлексии. Последователи Фрейда по-разному представляют драматургию сознательного и бессознательного, но сохраняют эту структуру в качестве фундамента теории. Конечно, различные уровни психики могут рассматриваться, как это сделал Юнг, в качестве взаимодополнительных, а не иерархически подчиненных. Но данные уровни психики в известном измерении действительно не равнозначны. В психоанализе Э. Фромма проводится различие между принципом «быть» и принципом «обладать». Модус бытия имеет в качестве своих предпосылок независимость, свободу и критический ум. Его основная характерная черта — активность человека, но не в смысле внешней занятости, а в смысле внутреннего подвижничества, продуктивного использования им своих человеческих потенций. Быть активным — значит дать проявиться своим способностям, таланту, всему богатству человеческих дарований, которыми, хотя и в разной степени, наделен, по мнению Э. Фромма, человек.

Быть — это значит обновляться, расти, изливаться, вырываться из стен своего изолированного «я», испытывать глубокий интерес, страстно стремиться к чему-то, отдавать. Э. Фромм подчеркивал, что обладание и бытие не есть некие отдельные качества человека. Они — два основных способа существования, два разных вида самоориентации и ориентации в мире, две различных структуры характера, преобладание одной из которых определяет все, что человек думает, чувствует и делает.

Те культуры, которые поощряют жажду наживы, а значит модус обладания, опираются на одни потенции человека; те же, которые благоприятствуют бытию и единению, опираются на другие. Позиция Фромма имеет немало сторонников, которых привлекают в ней романтичность и некоторая льстящая самолюбию надмирность. Однако в большинстве своем прагматично ориентированное человечество выверяет свое бытие ироничным вопросом: «Если вы такие умные, то почему вы такие бедные?» В современном обществе принято считать, что обладание как способ существования присуще природе человека, позволяет ему реализовать себя и, следовательно, практически неискоренимо. Истина состоит в том, что оба способа существования — и обладание, и бытие — суть потенциальные возможности человеческой природы, а может быть, и две стороны одной медали — человеческой жизни.

Павел Гуревич, проф.

Иметь или быть?

Действовать — значит быть.

Люди должны думать не столько о том, что они должны делать, сколько о том, каковы они суть.

Чем ничтожнее твое бытие, чем меньше ты проявляешь свою жизнь, тем больше твое имущество, тем больше твоя отчужденная жизнь…

В данной книге я вновь обращаюсь к двум главным темам, которые рассматривались мной в предыдущих работах. Во-первых, я продолжил в ней свои исследования в области радикально-гуманистического психоанализа, сконцентрировав внимание на анализе эгоизма и альтруизма как двух основных ориентаций характера. В конце книги, а именно в третьей части, получила дальнейшее развитие тема, которой я непосредственно касался в книгах «Здоровое общество» и «Революция надежды»: кризис современного общества и возможности его преодоления. При этом неизбежно повторение ранее высказанных мыслей, но я надеюсь, что новая точка зрения, с которой написана эта небольшая работа, а также тот факт, что я расширил в ней рамки своих прежних концепций, послужат компенсацией даже для тех читателей, которые знакомы с моими предыдущими работами.

Название этой книги почти идентично названию двух других, ранее вышедших книг. Я имею в виду «Быть и иметь» Габриеля Марселя и «Обладание и бытие» Бальтазара Штеелина. Все три книги написаны в духе гуманизма, но авторы совершенно по-разному подходят к проблеме: Марсель рассматривает ее с теологической и философской точек зрения; книга Штеелина представляет собой конструктивное обсуждение материализма в современной науке и является своеобразным вкладом в Wirklichkeitsanalyse; данная же книга содержит эмпирический психологический и социальный анализ двух способов существования. Я рекомендую названные выше книги Марселя и Штеелина тем читателям, которые действительно интересуются этой темой. (До недавнего времени я не знал об издании английского перевода книги Марселя и потому читал ее в великолепном переводе, который был сделан специально для меня Беверли Хьюзом. В Библиографии же указан изданный перевод книги.)

[5]

Для того чтобы книга была более читабельной, число подстрочных примечаний, а также их объем сведены к минимуму. Точные названия книг, ссылки на которые встречаются в тексте в скобках, следует искать в Библиографии.

Теперь мне осталось лишь выполнить приятную обязанность и выразить свою признательность тем, кто способствовал улучшению содержания и стиля этой книги. Прежде всего я хочу принести благодарность Райнеру Функу, оказавшему мне большую помощь: наши продолжительные беседы с ним помогли мне глубже понять тонкости христианской теологии; он безотказно снабжал меня рекомендациями по теологической литературе; он несколько раз прочитал рукопись, и его блестящие конструктивные предложения и критические замечания в значительной мере помогли мне улучшить ее и устранить некоторые ошибки. Я очень благодарен Марион Одомирок, чье тщательное редактирование помогло сделать эту книгу намного лучше. Я приношу благодарность Джоан Хьюз, терпеливо и добросовестно печатавшей все многочисленные варианты рукописи и внесшей несколько прекрасных предложений по части языка и стиля книги. И наконец, я хотел бы выразить свою признательность Анни Фромм, прочитавшей рукопись в нескольких вариантах и всякий раз вносившей много ценных идей и предложений.

Э. Ф.

Нью-Йорк

июнь 1976

Введение. Большие Надежды, их крах и новые альтернативы

Великие Обещания Безграничного Прогресса — предчувствия господства над природой, материального изобилия, наибольшего счастья для наибольшего числа людей и неограниченной личной свободы — питали надежды и веру поколений с самого начала индустриального века. Конечно, наша цивилизация началась, когда человечество научилось активно управлять природой, но до наступления индустриального века это управление оставалось ограниченным. С началом промышленного прогресса, замены энергии животного и человека механической, а затем ядерной энергией до замены человеческого разума электронной машиной мы чувствовали, что находимся на пути к неограниченному производству и, следовательно, к неограниченному потреблению; что техника сделала нас всемогущими, а наука — всезнающими. Мы были на пути к тому, чтобы стать богами, высшими существами, способными создать второй мир, используя мир природы лишь в качестве строительного материала для своего нового творения.

Мужчины и все в большей и большей степени женщины испытывали новое чувство свободы; они стали хозяевами собственной жизни: цепи феодализма были разбиты и, свободный от всех оков, человек мог делать то, что хотел. Или думал, что мог. И хотя это было справедливо лишь для высших и средних классов, их успех мог вселить в остальных веру в то, что при сохранении таких же темпов индустриализации эта новая свобода в конце концов распространится на всех членов общества. Предполагалось, что богатство и комфорт в итоге принесут всем безграничное счастье. Триединство неограниченного производства, абсолютной свободы и безбрежного счастья составило ядро новой религии — Прогресса, и новый Земной Град Прогресса должен был заменить Град Божий. Нет ничего удивительного в том, что эта новая религия дала ее приверженцам жизненную силу, энергию и надежду.

Нужно наглядно представить себе всю грандиозность Больших Надежд, поразительные материальные и духовные достижения индустриального века, чтобы понять, какую травму наносит людям в наши дни сознание того, что эти Большие Надежды терпят крах. Ибо индустриальный век действительно не сумел выполнить свои Великие Обещания, и все большее число людей начинают осознавать, что: