Игорь Малышев - Искусство и философия. От модерна к постмодерну Страница 3

С этих позиций и попытаемся оценить итоги Западного искусства XX века.

Первый момент, который следует учесть, – неоднородность анализируемого «феномена». Западное искусство XX века весьма неоднородно. В достаточной мере условно в нем можно выделить три основных «потока»: массовое (буржуазное), элитарно-эскапистское и социальнокритическое (антибуржуазное).

Господствующее положение в художественной культуре Запада в XX веке занимало буржуазное массовое искусство. Его суть: пропаганда ценностей и (или) парализация социального мышления масс («проллов» по Оруэллу) в предельно стандартизированной, примитивной форме. Здесь можно привести выдержки из диссертации О. Кунгурова, поскольку из уст апологета буржуазного искусства его характеристики будут звучать наиболее убедительно: «Капиталистический строй нуждается в постоянном воспроизводстве рабочей силы, составляющей основу его существования. Оно происходит, как известно, за время досуговой деятельности, в том числе за счет художественного потребления, на которое и возлагается главным образом задача обеспечить дееспособность этого воспроизводства в границах эстетической личности. При этом основным мерилом его (художественного потребления) потенциала являются внеэстетические факторы. Удовлетворение эстетических потребностей масс должно удовлетворяться относительно простыми и дешевыми средствами, охватывать как можно более широкий контингент потребителей, оказывать суггестивное воздействие на сознание реципиентов… Эстетические характеристики зачастую просто не принимаются в расчет. Во всяком случае, благоприятная рыночная конъюнктура способна оправдать любую меру художественной беспомощности, а извлекаемые дивиденды искупают все возможные отрицательные последствия. К тому же – и в этом в условиях товарно-рыночного хозяйства нет никакого парадокса – поставленный на промышленную основу выпуск продукции минимальных художественных достоинств, в силу ее относительно малой себестоимости, технологической простоты и высокой рентабельности, с экономической точки зрения более целесообразен, а, значит, и предпочтителен» [3, с. 42–43]. Не будем продолжать описание и анализ этого искусства, ибо такая работа уже проделана, а также потому, что характер его общеизвестен по репертуару современного российского телевидения, радио и книжного рынка. Наша задача дать ему оценку в свете сформулированных ранее критериев.

А это, как оказывается, не так просто. Конечно, можно констатировать очевидное. Что в данном случае мы имеем дело с искусством, но с искусством примитивным. То есть в минимальной степени реализующим потенциальные возможности данного рода осмысления действительности, заложенные в его сущности. Тем более, в сопоставлении с тем уровнем развития искусства, который реализовали выдающиеся деятели художественного творчества XX века.

Однако есть целый ряд «но». Прежде всего, массовое искусство реализует развлекательно-компенсаторные функции искусства, которые объективно необходимы. А произведения такого рода «по определению» должны быть более простыми, стандартными и менее глубокими, чем произведения, ориентированные на художественно-эстетическое осмысление (познание и оценку) реальности, и во все времена (а не только в XX веке) художественная культура включала подобные жанры. (Еще Аристотель, например, говорил о закономерном сосуществовании двух родов музыки: «этической» и «энтузиастической» «оргиастического действия»). Значит и при оценке данного рода искусства должен быть задействован, можно сказать, «пониженный» критерий, соответствующий объективной предназначенности данного рода художественного творчества.

При таком, то есть адекватном подходе, высокой оценки (и эстетической, и теоретической) может быть достойно творчество таких деятелей западного массового искусства как Дюка Эллингтона, Эллы Фицджеральд, Луи Армстронга, Элвиса Пресли, «Битлз», «Аббы», Агаты Кристи, Жоржа Сименона; вполне соответствуют критериям своих жанров и такие кинохиты XX века, как «Унесенные ветром», «Спрут», «Ее звали Никита», «Титаник», «Молчание ягнят».

Но основной поток массового искусства составляют произведения, не выдерживающие даже такой, «пониженный» с учетом особенностей жанра, критерий. Показательный пример: американский «римейк» фильма Л. Брессона «Ее звали Никита», превративший замечательный кино-детектив в примитивный и кровавый бесконечно-многосерийный триллер про киллеров. В этом же ряду огромное число американских детективов и «фэнтези» со С. Сталлоне, С. Сигалом, А. Шварценеггером, «мыльные оперы» кино-мелодрам (вроде «Санта Барбары») и эротические «любовные» романы, авторы которых недостойны и упоминания.

Проблема, которая здесь возникает: оценивать ли искусство по высшим его достижениям или по всему массиву произведений? Ответить на этот вопрос необходимо не только в отношении к массовому искусству, но и для оценки других его направлений. С одной стороны, если ставится задача оценить состояние искусства XX века, то, вроде бы, следует учитывать все искусство, как оно создавалось и жило, реально функционировало в культуре. Это и будет оценкой реального состояния, помимо всякой селекции, отбора.

Но с другой стороны, исторический опыт отношения к искусству прошедших эпох говорит о другом. Потомки судят об искусстве прошлого по его высшим достижениям. Действительно, что для нас, например, искусство Возрождения 14–16 веков? Очевидно то, что творилось по заказу римских пап и флорентийских, к примеру, банкиров. Или искусство классицизма 17–18 веков – явно придворное, феодально-аристократическое. А что «потреблялось» в это же самое время городскими низами, крестьянскими массами мы толком не знаем и полностью игнорируем при оценке искусства этих эпох. Если же взять примеры более близкие нам, то выяснится, что в «золотой век» русской литературы отнюдь не Пушкин был наиболее читаем, а Булгарин и Сенковский, в «серебряный» же век – не Чехов, а Потапенко. Причем, это в среде привилегированных слоев общества. А чем «духовно питались» в это же время мещане, рабочие и крестьяне?

По-видимому, следует использовать оба принципа. То есть оценивать искусство XX века и по его высшим достижениям, и по всему массиву произведений. (В последнем случае условно будем использовать термин «состояние художественной культуры общества».)

Если таким – дифференцированным – образом подойти к оценке массового искусства XX века, то общее его состояние и теоретически, и эстетически может быть оценено только отрицательно. И в этом я солидарен с его как советскими, так и западными критиками. Его реальный социальный результат – дебилизация массового сознания. Особенно вследствие того, что присущие массовому искусству развлекательно-компенсаторные функции навязываются художественному сознанию общества как доминирующие.

Если же отвлечься от данной реальной ситуации и изолированно оценить высшие достижения этого искусства, то и в этом ракурсе, наряду с их положительной оценкой, мы должны констатировать тенденцию к регрессу. Такая тенденция явно проступает при сравнении джаза Эллингтона, Армстронга, Фицджеральд с рок-музыкой «Битлов»; в свою очередь, «Битлов» – с диск-стилем «Аббы», не говоря уже о стиле «реп», даже в лучших его вариантах. Мы имеем здесь последовательность этапов примитивизации содержания и формы, вплоть до сведения музыки к экстатическим ритмам первобытных племен.

Констатируя «регресс», мы не можем сказать о кризисе массового искусства. Оно процветает, успешно выполняя свою – то есть общественно-необходимую развлекательно-компенсаторную – функцию, хотя и на все более примитивном уровне. Сохраняя при этом все сущностные свойства, присущие искусству как роду человеческой деятельности. Можно сказать, что массовое искусство пережило в XX веке «регрессирующий расцвет».

Прямо противоположная тенденция характерна для элитарно-эскапистского Западного (а теперь и российского) искусства XX века. Кратко говоря – это «прогресс на фазе кризиса». В отличие от массового – элитарное становилось все более рафинированным, изыскивая все более сложные и тонкие средства, обогащая язык искусства. Одновременно элитарные художники в своем творчестве стремились уклониться от общего стандарта. В результате XX век породил множество художественных направлений, каждое из которых разрабатывало и развивало особую грань потенциальных возможностей искусства, заложенных в его сущности. Это дает основание говорить о «прогрессе». Но и о «кризисе» в то же время.

Ибо плюрализм элитарного творчества рождался в результате различных форм ухода, бегства от реальности путем абсолютизации отдельных граней искусства. Поэтому каждое из элитарных художественных направлений представляет собой однобокое, деформированное проявление его сущности. А в некоторых случаях вообще разрушает природу искусства, выходя за его пределы в иные формы деятельности.