Стивен Кершоу - Путеводитель по греческой мифологии Страница 3

Кроме того, стоит отметить, что, в соответствии со «сравнительной мифологией», некоторые греческие мифы схожи с мифами других народов. Так, миф об убийстве Гераклом разбойника Кака, укравшего у Геракла часть стада и спрятавшего животных в пещере, схож с сюжетом древнеиндийского мифа, герой которого Индра поражает демона Вишварупу, похитившего и спрятавшего в пещере коров.

Однако некоторые мифы созданы явно позже других. К примеру, мифы о возвращении героев домой после взятия Трои должны относиться ко времени колонизации греками Южной Италии, имевшей место в VIII веке до нашей эры. Оригинальность каждого мифа лучше оценивать по его первоначальному содержанию, ибо он мог стать частью традиционного цикла мифов, объединенных общим сюжетом. Кроме того, уместно добавить, что люди могут стать «легендой» при жизни.

В наше время с мифами можно ознакомиться в книге, а во времена Гомера с mythoi публику знакомили aidos (аэды, то есть барды), которым приходилось принимать во внимание вкусы аудитории. Изложение аэдом хотя и нового, но неинтересного мифа или неприемлемой версии старого мифа могло привести к неприятию публикой, что и случилось с первой редакцией «Аргонавтики» Аполлония Родосского. Со временем положение изменилось, и поэты стали более уверены в своих силах. Если Гомер начинает «Илиаду» словами «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына», прося богиню о вдохновении, то римский поэт Вергилий начинает «Энеиду», намеренно подчеркивая свое авторство: «Битвы и мужа пою».

Развитие грамотности также изменило отношение к мифам, ибо интеллектуалы отныне могли собирать и анализировать мифы, а философы и историки — подвергать их критике. Когда Павсаний во II веке, путешествуя по Греции, записал немалое число мифов, многие из них не были восприняты обществом. Зато греческие мифы прижились в Римской империи. «Метаморфозы» Овидия — один из главных трудов, донесших до римлян большое число греческих мифов. Можно заключить, что мифы для греков на разных этапах их истории имели разную значимость.

Часто спорят, можно ли дать четкое, конкретное определение греческим мифам, отличив их от других народных текстов — легенд и сказок. Обстоятельное разграничение этих понятий провели в начале XIX столетия братья Вильгельм и Якоб Гримм, а до этого ни в одной европейской стране такая попытка даже не делалась.

Иногда легче разграничить два из этих понятий. В 1991 году известный ирландский интервьюер Терри Уоган, комментируя проводившийся Евровидением международный конкурс певцов, заметил: «Здесь говорят: „Пеппино — миф итальянской песни“, но Пеппино вполне реален. Скорее, он не „миф“, а „живая легенда“». Однако в других случаях выбор нужного термина не так ясен, хотя имеющиеся во многих языках слова «миф», «легенда», «сказание», казалось, должны иметь особый, присущий только им смысл.

Сказки можно прочитать в книге, а также услышать или рассказать дома. Обычно они начинаются словами «Однажды жил-был…»; в них никогда конкретно не говорится, где и когда происходит действие, а заканчиваются сказки часто словами «Они жили долго и счастливо», что явно свидетельствует о том, что история вымышлена. Кроме того, в сказках герои носят обычно наиболее употребительные или символические имена — к примеру, Джек, Великан, Красная Шапочка. Действующими лицами сказок нередко бывают феи, божества, людоеды, колдуны, но чаще в них рассказывается о похождениях людей и животных.

Греческие мифы совсем другие: их персонажи, в особенности герои, — яркие индивидуальности с указанной родословной и упомянутым местом жительства; они тесно связаны со своим народом, семьей, городом проживания, со своими богами и другими героями. Как пишет Беркерт, история Елены может показаться обычной (ибо многих героинь сказаний и сказок похищают и возвращают), но в связи с тем, что в мире, в котором она фигурирует, рассказывается также об Агамемноне из Микен, Менелае из Спарты и греках, воевавших с троянцами, миф этот становится кладезем информации, помогавшей грекам, жившим в V веке до нашей эры, проявить свою личность в отношениях с варварами. Уберите конкретику, и миф превратится в сказку. Каждая сказка живет сама по себе, а многие греческие мифы увязываются друг с другом. Хотя и сказки, и мифы часто служат морализации, сказки стремятся развлечь, а не объяснить мир.

Слово «легенда» происходит от латинского legenda, что значит «то, что надо читать», а «миф» — от греческого mythos (слово). Легенды, по сравнению с мифами, более мирские повествования; их главными героями являются люди. В легендах рассказывается о переселении народов, о войнах, подвигах великих героев, успехах в управлении государством; они часто включают в себя второстепенные вставки: рассказы о зарытых кладах, духах, волшебниках и святых. Хотя легенды и претендуют на истинность, в них обычно не говорится, что они созданы автором благодаря вдохновению, ниспосланному богами. Известна легенда об основании Рима Ремом и Ромулом; в отличие от большинства мифов, она исполнена в прозе, а не в стихах. Таким образом, можно найти отличия легенды от мифа.

Существует еще один вид историй, которые греки классифицировали как mythoi. В комедии Аристофана «Осы» модник Бделиклеон приодел своего простоватого отца Филоклеона, подготавливая его к встрече с учеными мужами. Он спрашивает отца, сможет ли он поддержать с ними пристойный разговор. Филоклеон отвечает, что, разумеется, сможет, и поясняет:

Филоклеон: Найдется много тем:О том, как Ламия, попавшись, наклала,И вот еще о чем: раз Кардопион мать…

Бделиклеон: Нет, сказки [mythoi] прочь! Скажи из жизни что-нибудь,Как мы в кругу семьи беседуем всегда.

Филоклеон: А на семейный лад я вот что расскажу:«Вот жили как-то раз мышонок да хорек…»

Бделиклеон: «О неуч темный, — так однажды ФеогенСказал золотарю в досаде на него, —В почтенном обществе — мышата и хорьки!»

Как видно, Филоклеон не готов к ученому разговору, а Лампия и Кардопион, о которых он говорит, — персонажи устного народного творчества.

Среди произведений греческого фольклора выделялись ainos (басни). В эллинистический период развития Греции Деметрий Фалерский (I век до н. э.) собрал басни, ходившие в народе и приписывавшиеся Эзопу (VI век до н. э.). Время создания этих басен можно примерно определить формулировкой морали, в них содержащейся. В период, предшествующий правлению Александра Великого, басни обычно назывались греческим словом logos (слово, понятие, мысль, разум), а, начиная с эллинистического периода, басни стали называть mythos.

Вот пример басни.

В одну рабыню, дурную и безобразную, влюбился хозяин. Она брала у него деньги, ходила разодетой и разубранной и даже с самой хозяйкой заводила ссоры; а богине Афродите без устали приносила жертвы и обеты, будто та даровала ей красоту. Но богиня явилась ей во сне и сказала: «Не с чего тебе меня благодарить, не сделала я тебя краше: лишь тому ты хороша, кто мне противен».

Не к лицу гордыня тому, кто разбогател дурными средствами, да еще вдобавок сам дурного нрава и дурного вида.

Другой вид фольклора представлен историями, рассказанными друг другу хором стариков и хором женщин в комедии Аристофана «Лисистрата». Эти истории затрагивают моральные ценности и отражают сложившуюся ситуацию в пьесе. Хор стариков вещает mythos о молодом человеке по имени Меланион, презиравшем женщин и проводившем время на охоте в горах.

Вон какНе терпел он женщин.В этом не уступимМы Меланиону.

Хору стариков отвечает хор женщин:

Сказкой [mythos]Я хочу и вам ответить славнойНа Меланиона.ТимонНепреклонный жил, и по недоступнымЧащам лик свой укрывал он,Внук Эриний грозных.Ну, так этот ТимонУбежал во гневе,Насказав проклятий вам, мужчинам мерзким.Вон как.Он не смог терпеть вас,Злых мужчин, вовекиЖенам был он другом.

Еще одним видом греческого фольклора являлись анекдоты — юмористические истории, которые давали характеристику той или иной исторической личности или событию, не являясь при этом правдивыми. Типичным анекдотом является история о царе Ксерксе, узнавшем, что мосты, построенные через Геллеспонт, разрушены сильной бурей.

Узнав об этом, Ксеркс распалился страшным гневом и повелел бичевать Геллеспонт, наказав дать триста ударов бича, и затем погрузить в открытое море пару оков. Передают еще, что царь послал палачей заклеймить Геллеспонт. Впрочем, верно лишь то, что царь велел палачам сечь море, приговаривая при этом варварские и нечестивые слова: «О ты, горькая влага Геллеспонта. Так тебя карает наш владыка за оскорбление, которое ты нанесла ему, хотя он тебя ничем не оскорбил. И царь Ксеркс все-таки перейдет тебя, желаешь ты этого или нет. По заслугам тебе, конечно, ни один человек не станет приносить жертв, как мутной и соленой реке».