Мифы северных народов России - Христофорова Ольга Страница 3

Самоед (слева). Остяк (справа). Гравюры Л. Ф. Лабруса. Ок. 1797.

Jacques Grasset de Saint-Sauveur, Costumes de Différents Pays, France, circa 1797. Los Angeles County Museum of Art

После установления советской власти было решено изменить старые названия и вернуть коренным народам Севера их исконные имена. В большинстве случаев так и получилось: ненэй ненэче («настоящие люди») стали ненцами; хантэ, маньсь, кето, нивх (все эти слова означают «человек») — хантами, манси, кетами, нивхами; шелькуп («таежные люди») — селькупами. Но не всем народам были возвращены их самоназвания. Чукчи так и остались чукчами (их самоназвание — луораветланы — означает «люди», причем «свои», «настоящие»). Юкагирам сохранили их эвенкийский экзоэтноним (их самоназвание — одул, то есть «могучий»). Не вернули самоназвание и якутам. Не обошлось и без курьезов. Тавго-самоедов переименовали в нганасан («люди»), хотя сами себя они называют ня («товарищ», «свой [человек]»). Это пример ошибочного применения принципа, когда народ называется словом «человек»; как видим, из этого правила бывают исключения. А по мнению известного североведа Юрия Борисовича Симченко (1935–1995), который много времени провел у нганасан на Таймыре, слово нганаса означает не только «человек», а «один [субъект]», этим словом можно назвать и человека, и волка, и перелетного гуся. Здесь мы касаемся важных принципов мифологического мировоззрения, о чем пойдет речь во второй части книги. А пока обратимся к истории заселения и освоения людьми бескрайних просторов Северной Азии.

Никто точно не знает, когда люди современного вида — кроманьонцы, или Homo sapiens sapiens, — появились на территории современной Сибири, ясно одно: произошло это десятки тысяч лет назад. Известно, что к тому моменту на этих землях уже жили люди — другие, родственные нам виды, ныне исчезнувшие: денисовский человек (останки, найденные в 1984 году в Денисовой пещере на Алтае, датируются периодом от 200 до 73 тысяч лет назад), неандертальский человек, а также по меньшей мере еще один, пока неизвестный вид людей. Выйдя из Африки около 80 тысяч лет назад и постепенно достигнув Северной Азии, люди современного вида широко расселились по Сибири, насколько позволяли ледники в период позднего плейстоцена, и через Берингов перешеек (теперь это пролив) заселили Америку — это произошло примерно 20–25 тысяч лет назад. Те, кто остался в Северной Азии, постепенно двигались на север, вслед за отступающим ледником — это было уже в период голоцена, начавшегося приблизительно 12 тысяч лет назад. В это время возникли те типы хозяйства, которые народы Севера сохраняли еще в середине XX века, — арктическая охота на морского зверя, тундровая охота на дикого северного оленя, таежная охота на копытных, рыболовство, собирательство (сбор съедобных растений, ягод). Оленеводство — уже не присваивающий, а производящий тип хозяйства — возникло позже, с появлением переселенцев с юга, имевших навык скотоводства. Эти люди, предки уралоязычных и алтаеязычных народов, постепенно заняли территории, где жили палеоазиаты, и дали начало современным народам Севера, во внешности, языке, хозяйстве, культуре и мифологии которых сочетаются аборигенные палеоазиатские и уральские либо алтайские черты.

Объединение языков в одну семью предполагает их родство и общее происхождение из одного источника (протоязыка). Палеоазиатские языки такого родства не имеют. Исключением являются языки, входящие в чукотско-камчатскую языковую семью (чукотский, корякский, керекский, алюторский и ительменский) и в эскимосско-алеутскую семью. Включение палеоазиатских языков в одну семью условно и означает лишь то, что эти языки — наследие древнего (палео-) населения Северной Азии, которое почти исчезло по мере продвижения на север уральских и алтайских народов. Так, например, кетский язык — иногда выделяемый из палеоазиатских языков как язык-изолят — единственный оставшийся представитель енисейской языковой семьи. Родственные ему языки — аринский, ассанский, пумпокольский, коттский, югский — исчезли в XVIII–XX веках. Возможно, это древнее палеоазиатское языковое и антропологическое пространство охватывало и Америку — недавние лингвистические и генетические исследования показали родство кетов, живущих на среднем Енисее, и индейцев на-дене, проживающих в США и Канаде.

До недавнего времени для реконструкции столь далекого прошлого и изучения дописьменных обществ использовались исключительно методы палеоантропологии и археологии. Эти науки, имеющие дело с «молчаливыми» материальными находками, мало могли поведать о том, во что в действительности верили наши предки, как понимали окружавший их мир и какие легенды рассказывали у вечернего костра, — ученым приходилось лишь предполагать и фантазировать. Сегодня же очень интересные результаты дает совместное применение методов генетики и мифологии. Изучение мифологических мотивов, зафиксированных в последние столетия, вместе с данными о ДНК людей, у которых эти мифы были записаны, предоставляет интересные сведения о миграциях древних людей по земному шару, в том числе о заселении Северной Азии и Северной Америки. Дело тут в том, что генетические следы и мифологические мотивы — очень древние явления, они уходят в прошлое на десятки тысяч лет. Мифы, в отличие от волшебных сказок, появились у современного вида людей в глубокой древности — вероятнее всего, в среднем палеолите — и наверняка были у денисовцев и неандертальцев, хотя мы об этом почти ничего не знаем.

Остяк при р. Оби. Гравюра.

Георги И. Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов. СПб., 1799

Мифологическое пространство Северной Азии формировалось в течение долгого времени: мы можем найти здесь и древние мифы палеоазиатских охотников и собирателей, и более поздние сюжеты пришедших с юга Сибири скотоводов, влияние древнего индоиранского культа Митры, буддизма и христианства, а также современных религиозных движений и мистических учений эпохи Нью Эйдж[3]. Разбирать эти пласты — крайне увлекательная задача для исследователя и любителя мифологии, но так было не всегда: российское государство, осваивая и заселяя Сибирь, не интересовалось ни мифологией коренных народов, ни самими этими народами и различиями между ними. Начиная с XVI века для именования нерусского населения северных и восточных земель стали использоваться слова «туземцы», «инородцы», «иноверцы».

Русским первопроходцам эти народы казались действительно очень схожими между собой — образом жизни и занятиями, одеждой и внешностью, языком и верованиями. Впрочем, подобное смешение незнакомых народов, их мифологизация, а иногда и демонизация начались гораздо раньше: еще античные авторы писали о странных созданиях, живущих на окраинах ойкумены. Среди разнообразных монстров (одноногих сциоподов, собакоголовых кинокефалов, антиподов с вывернутыми ногами, одноглазых аримаспов и прочих) были и блеммии, они же акефалы — безголовые люди, у которых лицо расположено на груди.

Эти существа описаны в «Истории» Геродота и в «Естественной истории» Плиния Старшего. Местом обитания акефалов античные и средневековые авторы считали Африку — согласно одной из гипотез, римляне, увидев нубийских воинов с нарисованными на доспехах и щитах человеческими лицами, приняли их за людей с лицами на груди. В последующие века первопроходцы, знакомые с образами монструозных существ по книгам, миниатюрам и рассказам, точно так же стали воспринимать и новые народы, с которыми им довелось встретиться. Акефалов «разместили» и на землях за Уралом — возможно, потому, что у некоторых северных народов типичной деталью мужской одежды является большой вшитый капюшон, так что издалека может показаться, будто перед вами человек без головы с лицом на груди.