Робер Мюшембле - Оргазм, или Любовные утехи на Западе. История наслаждения с XVI века до наших дней Страница 30

себя три четверти расходов по ее изданию. Сам Жан Ланж заплатил остальную сумму и переписал своей рукой текст для публикации. Назван и третий сообщник, Клод ле Пти, молодой человек, только что вышедший ИЗ КС* лежа в Клермоне. Чтобы обмануть цензуру, разрешение которой не было запрошено в установленном порядке, на книге не поставили ни имени и адреса издателя, ни указания на то, что он находится в Париже; есть только пометка «Лейден». Было отпечатано 250 экземпляров на обычной бумаге и 50 — на особой, предназначенной для знатных читателей. 7 августа вынесено решение суда, причем в отсутствие Милло (он прятался). Книга была объявлена нечестивой, оскорбительной для христианской религии, противной добрым нравам и приговаривалась к сожжению на Новом мосту. Те, кто ее написал, издал и продавал, приговаривались к суровым наказаниям. Милло должен быть «повешен и удушен, если его найдут, в противном случае на виселице в том же месте будет повешено его изображение». Имущество Милло конфисковывалось в пользу короля. Кроме того, он должен был заплатить штраф в 400 парижских ливров. Ланж приговаривался к церемонии покаяния, на коленях и с непокрытой головой, в палате судебного округа Парижа. Затем он доджен был быть изгнан из Парижа на три года и уплатить штраф в 200 ливров. Издатель Пьо избежал наказания, так как закон гарантировал доносчику защиту от любого покушения на него самого или на его имущество. Всем книгопродавцам было под страхом смерти запрещено продавать эту книжку. Обвинитель попытался добиться запрета на ее хранение, однако безуспешно, что было весьма благоприятно для поэта Скаррона, у которого, как уже говорилось, хранились восемь переплетенных экземшшров, и для могущественного Фуке, министра финансов с 1653 года: он получил один экземпляр и подарил его своей любовнице.

«Школа девушек» понравилась читателям, и свидетельство тому — переиздания 1667, 1668, 1671 и 1686 годов. Строгая цензура времен Людовика XIV потеряла к ней интерес: с 1678 по 1701 год в документах об изъятии запрещенных книг в Париже упоминается только два случая конфискации этого произведения, причем у одного и того же владельца59. С самого начала этого дела возникает ощущение, что оно велось небрежно и снисходительно, быть может, из-за высоких покровителей виновных (среди-них предположительно был и Фуке). Образованные круги не слишком возмущались процессом. Он не упоминается ни в «Исторической музе» Лоре, ни в «Посланиях» книгоиздателя Лесселина, ни в многочисленных газетах, выходивших около 1655 года. Показная строгость на фоне негласной снисходительности! Произведение оказалось как бы созданным для «сокровенных хранилищ», более старых, чем хранилища Национальной библиотеки. Его передают друг другу из-под полы, им наслаждаются как знатоки-интеллектуалы, так и представители светского общества. Книгу ждала завидная судьба: она по-прежнему была запрещена, но постоянно переиздавалась. В 1865 году исправительный суд департамента Сены осудил бельгийское издание за оскорбление общественной морали и нравов, а модернизированная обработка 1863 года через пять лет подверглась осуждению судом Лилля60.

Костер для автора порнографических книг

Клоду ле Пти (1638-1662) повезло меньше, чем Милло. Он упоминается в деле о «Школе девушек» и даже посвятил Милло мадригал. Этот мадригал помещен в начале «Школы-девушек», его, видимо, нет в первом издании 1655 года61. Уже первый стих задает тон:

Е...ный автор е...ной книги.....

Клод, молодой либертен, только-только окончил Клермонский коллеж и попытался зарабатывать себе на жизнь пером. Он написал «Час пастуха» — комический полуроман, как он сам его называл. В романе он говорил о плотских радостях и сладострастии. 29 декабря 1661 гада в Париже по обвинению в содомии и попытке изнасиловать мальчика был сожжен некий Жан Шосон. Вдобавок ко всему он поставлял мальчиков барону Бельфору и маркизу Дюбелле. Клод посвятил ему сонет, в котором восхвалял смелость сожженного и его нежелание жить по законам, внушаемым проповедниками:

Взлетел он к небу нечестивым задом, И умер так, как жил, И миру жопу показал.

В 1662 году финансовое положение Клода ле Пти, двадцатитрехлетнего адвоката, было незавидным, и он ввязался в рискованное предприятие с двумя молодыми издателями, Эсташем и Пьером Ребюффе, которые решили издать книгу Клода «Бордель муз, или Девять девственниц-шлюх». Книга начиналась таким сонетом:

Глава 3. Плотские радости — смертные грехи Е...алъный сонет

Е ал бы передок и жопу, Е...ал бы небо, землю, Е ал бы дьявола и гром, Е...ал бы Лувр и Монфокон,

Е... ал бы храм, е...ал балкон, Е...ал бы мир, е...ал войну, Е...ал огонь; е...ал стакан, Е...ал бы воду, Геликон,

Е...ал лакеев и хозяев, Е... ал монахов и попов, Е...ал е...ного и е...аря,

Е...ал весь мир, и все, и всех, И книгу, и ее читателя, И сам сонет, ну разве плохо?

Клод и два других издателя были арестованы и 26 августа 1662 года предстали перед судом в уголовной палате Шатле в Париже. В это время, после недавней отставки Фуке, молодой король Людовик XIV стремился укрепить свою личную власть. «Публике нужен наглядный урок», и Клод приговаривается к публичному покаянию перед центральным порталом собора Парижской Богоматери, к отрубанию кисти правой руки и к сожжению живым на Грев-ской площади «за книгу, озаглавленную "Бордель муз", и другие сочинения против Іоспода и святых». Таким образом, ему инкриминируется очень серьезное преступление — оскорбление божественного величия. Эсташ Ребюффе приговаривался к наказанию кнутом и к изгнанию на 9 лет из Парижа, а его брат Пьер отделался простым увещеванием в палате совета, с угрозой наложения наказания, если преступление будет совершено повторно.

Трое молодых людей обращаются с апелляцией в парламент. Ответ пришел с неожиданной быстротой -уже 31 августа. Приговор оставался в силе, но Клод, пользующийся правом отсрочки, которая рассматривалась в данном случае как смягчение мук при казни, должен был быть «тайно удавлен на виселице» до того, как попадет на костер. Казнь состоялась 1 сентября. За несколько часов до этого Клоду ле Пти удалось добиться свидания с бароном Шильдебеком, с которым он познакомился в Германии. Клод взял с барона обещание издать «Бордель муз» и назвал место, где была спрятана еще одна копия этого сочинения.

Наслаждение и разрыв с установленным порядком

Канцлер Пьер Сегье признается в одном из писем, что эта ужасная казнь была необходима, чтобы сдержать «разнузданное нечестие и наглость издателей». При молодом Короле-Солнце оказалось возможным умереть за наслаждение, во всяком случае, за право свободно говорить о нем.

Этот случай — исключительный: ни двор, ни парижское общество не стремились превратиться в образец стыдливости. Казнь преследовала цель запечатлеть страх в памяти зрителей. Страх вызывало не только само нечестие, но и слово, которым оно выражалось. Возможность говорить свободно о непристойном таила в себе гораздо большую опасность для привычной системы ценностей, чем сами непристойности. После смуты, имевшей место во время Фронды, государственные и религиозные власти были крайне чувствительны ко всякого рода потрясениям. Во Франции и в Англии между 1650 и 1660 годами

Глава 3. Плотские радости — смертные грехи

определенно заметен некий «порнографический переворот»62. В1660 году Никола Шорье в своей «Сотадической сатире» отчетливо заявил о смене тональности, причем поместил свои высказывания в исключительно домашнее обрамление, как это сделала пятью годами раньше «Школа девушек». Отныне он занимает не просто безнравственную позицию — он говорит о всевозможных чувственных удовольствиях, об извращениях разного рода: лесбийской любви, содомии, групповом совокуплении, порке и других, более изощренных формах садизма. Кроме того, он утверждает, что все общественные установления — лишь фасад, за которым все предаются наслаждениям чувств, не исключая и местных священников. В других произведениях, например в «Венере в монастыре» (1680), он еще определеннее выражает свою позицию и целится непосредственно в церковь, чем приводит церковников в ужас.

Казнь Клода ле Пти сделала заметным тот глухой страх, что испытывали власти предержащие перед возможностью перемен. Принцип послушания, на котором держался авторитет всех властных структур, как светских, так и религиозных63, оказался под угрозой, поэтому следует говорить не только о волне порнографических сочинений, но и о желании властей установить новую систему надзора за общественными отношениями, особенно в таких крупных городах, как Париж и Лондон. Ученые-либертены во Франции все чаще рассматривались как враги установленного порядка, и то же самое относилось к вольным поэтам, таким как Клод ле Пти. Он не просто смеялся над властями и над нравственными принципами, не просто заявлял о своей симпатии к содомиту, казненному в 1661 году, — он воплотил в себе переосмысление принципов культуры и образования. Образованный человек, адвокат и поэт, Клод ле Пти сумел противопоставить свою молодость и стремление к свободе всевозрастающему замораживанию любого проявления чувства — именно таков был политический и религиозный курс государства после утверждения Людовиком XIV своей личной власти в 1661 году. Пространство, где человек чувствовал себя свободным, все более ограничивалось. В Париже в 1667 году была утверждена должность лейт© ' нанта полиции — «ока короля». Тех, кто выходил за общепринятые рамки, от простых маргиналов до целых движений со строгой структурой, таких как янсенисты, попросили стать как все.