Франсуа Шаму - Цивилизация Древней Греции Страница 30

Сражение при Рафии имело еще одно важное последствие: чтобы обеспечить себе лояльность в массе коренного населения, царь начал демонстрировать повышенный интерес к исконным храмам и их жречеству. Существует любопытный документ — так называемая «пифомская стела», на которой высечен в трех вариантах (греческим, иероглифическим и демотическим письмом) текст царского указа, созывающего в Мемфисе собрание египетских жрецов для организации празднеств в честь победы при Рафии. По случаю этих собраний царь предоставлял представителям местных культов различные льготы, земельные дарения и налоговые привилегии, чтобы снискать расположение жреческого класса. В это же время распространяется обычай правителей-греков брать себе титул фараона, и их теперь изображают в традиционном образе фараонов. Конечно, это не изменило глубоко греческого характера лагидского двора, менталитета и образа жизни государей, но это были явные формальные уступки традициям Древнего Египта, сделанные под давлением необходимости.

Пока Филопатор и его министр Сосибий были заняты решением своих внутренних проблем, Антиох, несмотря на поражение, почувствовал, что ему ничто не мешает восстановить свою власть в не подчинявшихся ему регионах империи. Объединевшись с Атталом I, который беспрерывно вел борьбу с Ахеем в Малой Азии, он начал с того, что отвоевал у своего двоюродного брата селевкидские владения за Тавром. В результате военных действий, длившихся четыре года, Ахей, окруженный в крепости Сард, своей столицы, был захвачен в 213 году до н. э.: он был подвергнут жестокой казни, которую предусматривали для бунтовщиков ахеменидские традиции. Хотя Аттал использовал эту ситуацию, чтобы восстановить свое царство, Антиох достиг своей главной цели в Антиохии. Тогда он обратился к своим восточным провинциям, в которые рассчитывал вернуть власть Селевкидов, чего не смог сделать его отец Селевк II.

Так, в 212 году до н. э. начался долгий поход в восточные сатрапии, названный «Анабасисом»[21], то есть экспедицией вглубь континента. Первым делом Антиох отправился в Армению, платившую дань Селевкидской империи, где собрал недоимки с местных династов. Затем он достиг Мидии, где собрал большую армию в Экбатанах: чтобы покрыть все свои расходы, он не остановился перед разорением храма местного божества; это был опасный шаг, ставший для него позже роковым. В 209 году до н. э. царь перешел через Ворота Каспия и двинулся в Парфию, вынудив ее царя Арсака II заключить с ним союз. Отправившись дальше на восток, он отвоевал Бактрию, где Диодот II был смещен новым греческим династом Эвтидемом, который расширил свои владения на юг, присоединив к ним провинцию Арейю. Молодое бактрийское государство казалось вполне крепким и чеканило серебряную монету с изображением Эвтидема. Сосуществование коренного населения и греко-македонских колонистов здесь реализовывалось лучше, чем в других местах: Эвтидем имел в своей армии многочисленную конницу — в десять тысяч коней, оседланных преимущественно азиатами. Он поджидал Антиоха на берегах реки Ариос, но был вынужден бежать в Бактры, свою столицу, где оказался блокирован — долгой двухлетней осаде не удалось склонить город к капитуляции: опасность кочевников из Центральной Азии ослабила тылы осаждавших. Поэтому Антиох вошел в соглашение с Эвтидемом, оставил ему царский титул и заключил с ним союзнический договор. Так официально было признано Греко-Бактрийское государство, и Антиох продолжил свой поход за Гиндукуш, к крайним провинциям прежней империи Александра, которыми теперь владел индийский правитель. Этот последний дружелюбно принял Антиоха, дал ему 115 боевых слонов и значительную сумму серебром. Довольный этими результатами, царь отправился в обратный путь через Арахосию, Дрангиану и Карманию, в которой провел зиму 206/205 года до н. э. Из Кармании он вышел к Персидскому заливу и достиг города Герры — порта на аравийском побережье за Бахрейнскими островами. Здесь он получил в большом количестве серебро, ладан и мирру, затем с этими дарами прибыл в Месопотамию и свою столицу Селевкию на Тигре. «Анабасис» длился семь лет.

Этот «вооруженный обход» глубинных территорий Азии был впечатляющим: с полным правом Антиоха после его возвращения стали называть Великим. Он погасил попытки мятежа и восстановил в далеких землях Парфии и Бактрии свою номинальную власть в виде союзнического договора; он появился в восточной Арахосии, покинутой Селевком около века назад; он повторил путь Кратера, возвращавшегося из Индии, с востока империи, через Дрангиану, Гедросию, Карманию, укрепив, таким образом, их связи с центральной властью; он, как и Александр, пересек Персидский залив. В этих походах он продемонстрировал свою смелость, последовательность целей и осмотрительность. Со времен основателя династии у Селевкидской империи не было подобного правителя.

В то время как Антиох, овеянный славой своего «Анабасиса», возвращал себе Сирию, а Филипп V благодаря мирному договору в Фенике избежал столкновения с Римом, — Лагидская империя, ослабленная, как мы видели, после победы при Рафии, переживала серьезный кризис, связанный с преждевременной смертью Птолемея IV Филопатора в 204 году до н. э. Его наследнику, юному Птолемею V, прозванному Эпифаном, было всего пять лет. Его мать Арсиноя, сестра и супруга Филопатора (это был такой же кровосмесительный брак, как и у Филадельфа), была изгнана царем несколькими годами ранее по наущению Сосибия. Чтобы не допустить ее регентства на время малолетства ее сына, Сосибий и его доверенные люди убили ее и некоторое время скрывали смерть Филопатора. Но вскоре умер сам Сосибий, бывший уже в преклонном возрасте, и управление государством стало предметом межклановых споров. Эта весьма неспокойная обстановка давала Антиоху возможность действовать, которую он мог упустить: не пора ли было отомстить за свое поражение при Рафии? Поскольку Филипп V, со своей стороны, стремился восстановить свои позиции в Эгейском море, оба государя в соответствии с традицией дружественных отношений, которые связывали два рода, зимой 203/202 года до н. э. заключили соглашение, которое предусматривало раздел лагидских владений: Антиоху должна была достаться Келесирия и Кипр, а Филиппу — Кикладские острова, Иония с Самосом, Кария и Кирена. Наши источники не указывают определенно, кому предназначался сам Египет. Этот план, призванный разрушить империю, правителем которой был ребенок, Полибий назвал разбойничьим. Во всяком случае, он разоблачал намерения двух его сторон.

Антиох развернул войну в Сирии — пятую — в 202 году до н. э. После ряда удач победа при Панионе, в верховьях Иордана, в 200 году до н. э. позволила ему занять всю провинцию до египетских границ; он немедленно включил ее в общую систему администрирования своей империи, установив там власть стратега. В свою очередь Филипп V начал атаковать разные греческие полисы в Пропонтиде и в Черноморских проливах; эти операции встревожили не только родосцев, которые вели торговлю в этом секторе, но и, естественно, Аттала I. Затем в 201 году до н. э., построив сильный флот, он занял несколько Кикладских островов и осадил Самос, находившийся под защитой Лагидов. Тут вмешался Родос и выслал эскадру, которую Филипп разгромил у Лады — маленького острова возле Милета. Этот успех позволил ему занять Милет, еще одно лагидское владение. Тогда против него образовалась коалиция, куда вошли Родос, Византий, Хиос, а также Аттал I. Филипп разорил территорию Пергама, но не сумел взять город и потерпел поражение на море у Хиоса. Затем он двинулся в Карию, где разместился на зимние квартиры в конце 201 года до н. э.

Именно тогда вмешался Рим, призванный одновременно Атталом и родосцами, стремившимися остановить продвижение честолюбивого царя, который серьезно угрожал обоюдным интересам. Вторая Пуническая война только что завершилась триумфом римской армии, и республиканские силы были готовы для новых свершений. Хотя Филипп V почти не соблюдал союзнический договор, который он заключил в свое время с Ганнибалом, сенат был зол на него. Чуть раньше правительство лагидского Египта, сформировавшееся после смерти Филопатора, тоже прислало в Рим посольство. Чтобы ответить на эти призывы и следить за развитием событий на Востоке, сенат в 200 году до н. э. отправил в этот регион трех послов. Они прошли через Афины, которые уже вступили в войну с Филиппом, вернувшимся из Карии: афиняне, еще недавно исключившие из своей административной системы две «македонские» филы — Антигонидов и Деметриадов, учрежденные веком ранее, воспользовались поддержкой Аттала I, в честь которого создали филу Атталидов, а также помощью родосского флота. Римские послы потребовали от Филиппа «не воевать ни с каким греческим народом» и признать претензии царя Пергама. Филипп проигнорировал это и начал новые военные действия во Фракии и в Черноморских проливах, в частности осадил город Абидос на азиатском побережье Геллеспонта. Один из римских легатов прибыл тогда с Родоса, чтобы объявить ему об условиях сената, которые были дополнены новыми требованиями — не затрагивать лагидских интересов на севере Эгейского моря и возместить ущерб, причиненный родосцам. Народ в Риме уже объявил Филиппу войну, и два легиона высадились в Аполлонии Иллирийской, когда посольство, отправленное на Восток, прибыло к Антиоху, завоевателю Сирии, чтобы призвать его не трогать Египет, что он и сделал. Тит Ливий, писавший свою «Историю» два века спустя после этих событий, представляет начавшуюся 2-ю Македонскую войну как прямое продолжение первой, которая была вынужденно прервана из-за необходимости борьбы с Ганнибалом. Даже если эта точка зрения a posteriori и основана в излишнем упрощении, понятно, что, по крайней мере для части правящих кругов Рима, республика считала себя теперь правомочной вмешиваться непосредственно в дела Востока и сохранять определенное равновесие между эллинистическими государствами. Армия и флот, разгромившие Карфаген, в этой политике вмешательства, если не экспансионизма, нашли достойное себе применение. Ветераны Пунической войны и политики, стремившиеся к командным должностям, также были заинтересованы в этой новой войне. Рим играл теперь ведущую роль в греческом мире.