Михаил Армалинский - Соитие (Альманах эротической литературы) Страница 31

Бессилие доказательств, приведенных в книгах, лишь подтвердило для меня и то, что тело Христа выкрали его приятели и тайно похоронили, а потом, для подкрепления его репутации, заявили, что он вознёсся.

Я не хочу попадать в порочный круг доказательств безосновательности веры, ибо это так же непродуктивно, как и доказательства её обоснованности. Вера не требует логических доказательств, и в этом её сила. Попытка систематизации веры, и поступенчатого доказательства её постулатов приводит к печальному результату, подобно тому, как если бы в поисках души, человека разрезали бы живьём. Применима ли методология логического доказательства основ веры — явления, которое лежит вне логики, можно ли измерять яркость лучей солнца с помощью линейки?

Человек падок на боготворчество. Он боготворит женщин, политических деятелей, поэтов и всех, кто вызывает в нём сильные эмоции. Эмоциональность воздействия является главной силой в пробуждении религиозного чувства. Чем более эмоционален человек, тем более он склонен обоготворять то, что вызывает в нём сильные эмоции. Но сколько миллионов людей погибло оттого, что они принимали за Бога себе подобных.

Группе нетерпеливых и эмоциональных иудеев надоело ждать истинного Мессию, и они с радостью ухватились за наиболее льстящего им пророка.

Уверовавшие в Христа смалодушничали и согласились не взыскивать с Мессии выполнения обязательств, которые возлагаются на него по его статусу. А евреи до сего дня отвергают всякого кандидата в Мессию, который не удовлетворяет строгим критериям, один из которых — установление мира между людьми.

Ситуация с Христом напоминает мне трагикомедию Гоголя «Ревизор». Христос был вознесен своими малоразумными почитателями, у которых были «рыльца в пушку» всевозможных грехов. Разница лишь в том, что не нашлось почтмейстера, который бы вовремя распечатал его письмо — смерть — и захоронив тело Христа, все убедились бы в его смертном «неревизорском» происхождении. Но его друзья, выкравшие мёртвое тело, заявили, что оно вознеслось, и Хлестакова до сих пор принимают за Мессию. Вот если или когда явится истинный Мессия, тогда наступит немая сцена.

Отличие жизни от искусства может оказаться в том, что никакого пришествия Мессии быть вообще не должно. Так что заблуждение о Христе может длиться до тех пор, пока люди будут верить в Мессию, как такового.

Меня интригует сам феномен уверования, иными словами, что требуется, чтобы уверовать в Мессию.

Возникновение Мессии, будь то Христос, Магомет или кто другой, происходило по следующей схеме. Появлялся человек, который проповедовал преимущественно этические идеи, и утверждал, что они единственно верные.

Его красноречие и самоуверенность заставляли людей слушать, но ещё не могли вызвать веру. Для того, чтобы заставить людей уверовать в провозглашаемые человеком идеи, требуется не логика, а демонстрация его божественности.

Достигалось это с помощью чудес или знамений. (Ждать знамений — это сомневаться в Боге.) Однако влияние чудес на людей быстро притупляется и забывается, и для поддержания веры требуется время от времени чудеса повторять. Причем они должны отличаться от чудес уже свершённых (многократное хождение по водам не произвело бы такого же сильного впечатления, как первое), или одно и то же чудо должно производиться на разных людях (например, исцелять различных людей, а не следовать за жизнью какого-либо одного исцелённого и наблюдать, возвращается ли его болезнь и подлечивать его новым чудом).

Не премину заметить хихикающий сквозь века факт, что первым чудом Христа была «медвежья услуга» Петру: он исцелил его тещу (Матф. 8,16–17).

Если чудеса являются основой уверования, но на самом деле ими не были, то Мессия, несмотря ни на какие заявления о своей Божественности, превращается в простого смертного.

Что же это за чудеса, которые заставили уверовать в божественность Иисуса, и чем они являются в сравнении с иными, «реальными» чудесами, которые не оставляют места для безверия в Бога у меня, и о которых я буду говорить ниже, Дело, конечно, не в сопоставлении чудес, с точки зрения, какое чудо лучше, а в постижении их естества.

Все библейские чудеса, творимые не Богом, а его посланниками, я подразделяю на три группы:

1) чудеса подлога: непорочное зачатие, вознесение.

2) чудеса трюкачеств: горящие кусты и огненные столбы, кормление хлебами, излечение бесноватых и т. д. (советскому народу в каждый очередной период борьбы с алкоголизмом так не хватает Христа, чтобы он воду превращал в вино.)

3) чудеса пророчеств, которые под силу и простым смертным, ибо пророчества высказываются в такой туманной форме, что будущие события, каковы бы они ни были, могут быть интерпретированы как исполнение этих пророчеств.

Непорочное зачатие феноменологически видится мне не чудом, а феноменальной глупостью, подобной материализму наизнанку, который утверждает, что живая материя возникла из неживой с помощью обезьяньей эволюции.

Все «трюкаческие» библейские чудеса, типа хождения по водам или манны небесной, наивны до недоумения и лишь иллюстрируют уровень человеческого воображения своего времени.

Помню, когда мне было лет шесть, я видел подобное чудо в цирке, когда фокусник делал яичницу на плите, без всякого огня или какого-либо видимого источника тепла. Оказалось, что это была микроволновая печка, никому тогда не известная в Союзе. Но продемонстрируй этот трюк Сталин, и его бы провозгласили не просто отцом народов, но и Богом-отцом народов.

Итак, без чудес уверовать невозможно, но библейские чудеса для меня чудесами не являются. Возникает вопрос, обязательно ли нужен кто-либо в образе человека, будь то ангел или иной посланник Божий, чтобы сотворить чудо?

По счастью, чудес вокруг не счесть, но они остаются не замечаемыми людьми.

Я имею в виду жизнь в нас и вокруг нас. Мне очевидно, что повсеместные чудеса в жизни являются посланниками Бога, и поэтому искать или просить чего-то большего является лишь свидетельством слепоты и неблагодарности людей.

Самым великим Божьим чудом является именно «порочное» зачатие. И превыше этого чуда придумать ничего невозможно. Легенда о непорочном зачатии есть не что иное как богохульство.

Можно преклоняться перед чудесами сна, мышления, заживления, памяти, несмотря на панибратское отношение к ним науки — всё это чудеса сверхчеловеческого калибра, которыми мы пренебрегаем и придумываем чего попроще, вроде, как накормить одним хлебом тыщу человек. Ну, не смешно ли?

Люди, дивящиеся радуге, ближе к поклонению Богу, чем те, кто поклоняются Христу, потому что радуга — это одно из чудес Бога, несмотря на научную «понятность» этого явления. Тогда как божественность Христа это выдумка человека, которую в советской терминологии можно было бы назвать культом личности Христа. Разве мало звёздного неба, чтобы уверовать в Бога? Нет, людям надо чудо горящего куста.

Я не ратую за пантеизм, я не утверждаю, что природа есть Бог, я лишь полагаю, что природа и её явления нам есть чудеса Божии.

Людям недостаточно Божьих чудес, потому что они всегда под рукой, и люди измышляют свои собственные. Умы их поглощаются выдумкой и отвлекают душу от восторгов чудесами, дарованных нам Богом.

Чудеса надо искать не в сверхъестественном, а в естественном. Впрочем, в естественном и искать-то не надо — а надо только внимательно посмотреть на себя и всю окружающее — во всем сверкает непостижимое чудо. И наука дана нам, наверное, для того, чтобы мы постоянно убеждались, наблюдая за ней, насколько она бессильна исчерпывающе объяснить природу. Дурная бесконечность познания и указывает нам на свою беспомощность, ибо тайны природы будут раскрыты нам не в постижимых и бессчётных законах науки, а только в откровении смерти. Пока же мы живы, нам дано дивиться этим тайнам.

Выдумав чудо, человек приписывает ему преступление законов природы. Но законы природы установлены Богом и свято им соблюдаются. Законы эти и есть чудеса. И когда человек встречается с явлением, не подпадающим под действие известных ему законов, он порывается назвать это чудом. Иначе говоря, всё, что выходит за пределы человеческого знания, заносится человеком в категорию чуда. Тогда как именно то, что человек уже познал и является чудом, ибо несмотря на понятый закон того или иного явления, мы не вправе полагать, что явление это исчерпано нашим пониманием, ибо через некоторое время мы непременно обнаруживаем, что оно глубже, чем мы только что себе представляли.

Человек же, в своем стремлении нарушить законы, придумывает чудеса и это преступно, ибо он пытается преступить закон, установленный Богом. Более того, человек проецирует своё желание преступления на Бога, приписывая ему чудеса, которые человек сам состряпал. Но воображение человеческое ничтожно, по сравнению с фантазией Бога, проявленной в законах природы, им установленных. Поэтому по Сеньке — шапка: чуть человек начинает описывать чудо, якобы свершенное Богом, то есть нечто сверхъестественное, как сразу видны уши человекообразного осла по исконной глупости всех чудес, которые напридумал человек и приписал их Богу. Так что любое утверждение о чуде, творимом человекоподобным существом, есть хуление, а не восхваление Бога.