Шапи Казиев - Наложницы. Тайная жизнь восточного гарема Страница 35

«Эликсир Казановы» состоял из лимонов, коньяка, яиц и яичной скорлупы. Эликсир настаивался, пока не растворялась скорлупа.

Среди «волшебных» рецептов разных стран можно обнаружить «Любовный напиток», салаты «Долгожданное свидание» и «Мимолетный взгляд», «Усладу гарема» – шарики из смеси орехов, кураги, чернослива и меда, «Халву любви» – из орехов, изюма и фиников.

Существовали любовные зелья и для наружного применения. Например, состав из сандалового масла, молотого имбиря и корицы. Множество подобных рецептов предлагала и «Камасутра».

Однако никакие рецепты не могли соперничать с красотой.

Кальяны

Кальяны и наргиле – эти приспособления для курения были столь популярны, что и теперь, при одном их упоминании, возникают манящие и загадочные образы Востока.

Ввиду дурманящих и вредных свойств табачного дыма, религия рекомендовала воздерживаться от курения. Однако кальяны были везде – от покоев гаремных фавориток до уличных кофеен, где, кстати, они есть и сейчас. Кальяны подавали после каждой трапезы, как лучшее дополнение к кофе.

«Как только я занял место в зале, – вспоминал Ж. Нерваль. – ко мне подошел элегантно одетый юноша с тонкими чертами лица, которого можно было принять за девушку, и предложил мне чубук или кальян; вместе с трубкой он принес мне чашку кофе».

Кальяны были самых разных видов и размеров. От простых, до настоящих произведений искусства с изящными дорогими украшениями. Но устройство всех кальянов было одинаковым: в прозрачный сосуд наливалась вода, очищавшая и охлаждавшая проходивший через нее дым. Сосуд соединялся узким горлышком с металлической чашей, на которой тлел табак, над которым, в свою очередь, горел древесный уголь. Дым попадал в сосуд, проходил через воду и выходил через гибкую трубку с мундштуком, которую и держал курильщик.

Кальяны курили, в основном, мужчины. Дамский вариант кальяна назывался наргиле. Он отличался меньшими размерами, большим изяществом исполнения и вместо трубки у него было подобие длинного кожаного рукава, которым дама обычно оборачивала руку.

Гаремные красавицы любили кальяны за то же, за что их почитали и все остальные – возможность расслабиться, раствориться в сладких грезах, забыться. Такое слияние с вечностью для неторопливых жителей Востока имело свою особую ценность.

Для кальянов и наргиле использовался особый табак, пропитанный различными веществами, придающими тот или иной привкус и аромат. В зависимости от сорта, в табак добавлялись мед, патока, масла, экстракты и благовония.

Чаще всего использовался «яблочный табак», который популярен и теперь. Кто-то отдавал предпочтение привкусу винограда в табачном дыме, кто-то желал вдыхать насыщенный аромат розы. Табачных запахов было множество: от клубники и жасмина до ванили и лакрицы.

Гурманши из гаремов курили и смешанные сорта, дарившие богатое сочетание тонких вкусов. Гаремные даирэ были пропитаны ароматами наргиле, сливавшимися в легкий пьянящий туман.

Иногда в табак добавляли дорогие сорта банджа или опиума, а в воду – ликеры или вино. И тогда кальян превращался в опасное и сладостное искушение, способное не только затуманить разум, но и похитить саму жизнь.

Упадок традиций

Закрытие сералей

Времена менялись, а с ними менялись и гаремы. В 1876 г. на трон взошел Абдул-Хамид II. Ему досталось огромное наследство, но удержать его было не так просто. Революционные бури изменили Европу и подбирались уже к Блистательной порте, угрожая самому султанскому трону. И тут уже было не до гарема.

«В свое время сераль султана Абдул-Меджида был местом безумных оргий, – писал Д. Дорис. – И его жены, в отсутствии строгого надзора, предавались самым разнузданным вольностям. Сменивший его Абдул-Азиз, ревнивый как тигр, выправил эти пошатнувшиеся нравы. Но никогда султанский гарем не содержался в такой строгости, не был таким закрытым и, если можно так выразиться, таким «правильным», каким он стал при нынешнем Султане.

…Мы еще помним легенды о тех временах, когда могущество восточных монархов было равным разве что их храбрости, сластолюбию и роскоши.

Эти времена, по счастью, давно прошли, и обветшалое состояние современного сераля – не более чем один из очевидных признаков его упадка. Но прежде чем он исчезнет окончательно, свидетельницей скольких преступлений, казней и средневековой жестокости станет мрачная тюрьма Йилдыза?

Сегодня в Йилдызе невозможно себе представить не только любовную интригу, но даже самый ничтожный каприз, самую маленькую страстишку, самый беглый взгляд очей.

Запертые в двойном кольце высоких и толстых стен, обитательницы сераля живут в неправдоподобном мире, доступ в который закрыт для любого мужчины, кроме Великого Турка. Не только тщеславие или ревнивый нрав побудили Абдул-Хамида сделать свой великолепный гарем столь неприступным. Здесь прежде всего – как и во всех его поступках – сказался извечный страх перед заговорами, боязнь появления среди стада его покорных рабынь какой-нибудь мусульманской Юдифи, восточной Шарлотты Кордэ.

Раньше Султан был очень склонен к наслаждениям. Не чужд он их еще и теперь, но предается им лишь в моменты спокойствия, когда у него нет серьезных забот, и мысль о какой-либо реальной или мнимой опасности не поселяется в его воображении».

Султану было чего опасаться. В Турции начались брожения и возникали тайные партии. В 1889 г. младотурки основали организацию «Единение и прогресс», начавшую планомерную борьбу против абсолютизма.

Абдул-Хамид принялся искоренять крамолу с таким усердием, что получил в народе прозвище «кровавый». Деспотический режим, установленный султаном, подавлял инакомыслие со всей суровостью, но было уже слишком поздно. Совладать со взбунтовавшейся страной оказалось куда сложнее, чем с беззащитным гаремом. Не помогли и западные союзники, на которых уповал султан. Зато эхо русской Революции 1905–1907 гг. оказалось весьма ощутимым.

В 1908 г. произошла Младотурецкая революция, которая провозгласила конституционную монархию.

Абдул-Хамид не смирился с таким ударом по многовековым устоям монархии и попытался вернуть утраченное, но в результате потерпел поражение и был попросту низложен.

Абдул-Хамид II – 34-й султан Османской империи

В гаремах, которые теперь стали не государственным учреждением, а личным делом низложенного монарха и пришедшего ему на смену Мехмеда V, воцарилась мрачная тишина. Никто не знал, что с ними будет дальше, но все понимали, что будущего у них нет. Вскоре сбылись и самые мрачные предчувствия – гаремы были запрещены законом.

Султаны еще были, но гаремов уже почти не осталось. Пришедшие к власти младотурки не смогли решить накопившихся проблем. К тому же сделали неверную ставку на Германию в начавшейся Первой мировой войне. Поражение Германии положило конец и деятельности младотурков. Они ничего не смогли противопоставить победившей Антанте, которая принялась делить не только огромную Турецкую империю, но и саму Турцию. Новую, уже национально-освободительную революцию 1918–1923 гг. возглавил М. Ататюрк (отец турок), разбивший английские оккупационные войска и ставший затем первым президентом Турецкой Республики. Тогда же было запрещено и многоженство.

Последний турецкий султан Мехмед V покинул страну на борту британского военного корабля, бросив свой гарем на произвол судьбы. Это стало серьезной проблемой правительственных чиновников. Сотни покинутых женщин, десятки евнухов и множество гаремной прислуги смотрели на жизнь вне стен сераля с затаенным ужасом. Они были похожи на диковинных птиц, выращенных в неволе и теперь выпускаемых во враждебный им новый мир. Такая свобода их не прельщала.

Прислугу кое-как пристроили. Евнухи, имевшие средства, устроились сами. Те, что ничего не имели и ничего не умели, кроме как «пасти гаремное стадо», отказывались покидать женщин до последней возможности. Кого-то из наложниц забрали родственники, но от многих родные отказывались. Часть наложниц была отправлена в Европу, под защиту международных гуманитарных организаций, часть удалось выдать замуж в Турции. Остальные так и исчезли в тумане времени.

Во дворце Топкапы теперь музей

Теперь в султанском гареме – музей, который охотно посещают сотни тысяч туристов. И каждый из них ищет, а порой и находит там подтверждение своих представлений или фантазий, тайных желаний или открытого неприятия сладостных мужских грез о чудесном собрании прекраснейших женщин, мечтающих о взгляде, прикосновении, любви своего единственного господина.

Рисунок Миссъ. На тему традиций гарема любили пошутитьдаже в начале XX века

Список использованной литературы