Алексей Маслов - Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз Страница 38

К тому же характерные черты, воплотившиеся затем в таоте, как видим, встречались задолго до культуры Баньпо. Думается, что речь шла о разных духах, которые затем в процессе мифологической трансформации слились в один образ рептилиеподобного таоте, змеи и дракона.

Но все же существует одна черта, которая, безусловно, сближает изображение рыбы и многочисленные образы таоте. Так или иначе, ранние духи жителей Центральной равнины, по-видимому, были связаны с водной стихией. Это не сложно объяснить тем, что вся хозяйственная жизнь строилась вокруг Хуанхэ, и от ее разливов и внезапной смены русла зависело вообще выживание ранних племен. По одной из версий, высказанной известным синологом К. Витфогелем, Китай вообще являет собой «гидравлическую цивилизацию», которая строилась вокруг использования воды, борьбы с водной стихией, совместного строительства дамб и плотин.

Странная рыба, что изображена внутри миски из Баньпо, возможно представляет собой прообраз одного из героев китайской древности Великого Юя (Да юй). Этот персонаж, как гласят легенды, отважно вступил в схватку с водной стихией во время разлива рек, который привел к настоящему потопу. Ни один из правителей не мог совладать с водными потоками, покуда Юй не организовал людей строить дамбы, работал так, что «даже истерлись волоски на ногах», и долгими днями даже не заходил к себе домой. В конце концов потоп был побежден, а Юя народ избрал своим вождем.

Само имя Юя омофонично слову «рыба», хотя записывается другими иероглифами. Однако, учитывая, что в древности письменность была скорее привилегией гадателей и шаманов, нежели обиходным явлением, не исключено, что речь шла именно о эвгемеризации водного божества, рыбы.

Илл. 58. Прорисовка изображения на роге, в котором сочетаются черты таоте и змеи (по Д. Паперу)

О водном характере таоте говорят и изображения его в виде крокодила, змеи, его постоянно сопровождают драконы, которые, по древним представлениям, также являются водными существами. В китайской мифологии существуют многочисленные истории о рогатой змее с ногами, и ее описания абсолютно соответствуют некоторым изображениям таоте на костях.

Отчасти на вопрос о том, какая существует связь между таоте и змеей, дает ответ сосуд, сделанный в виде небольшого чайника. Этот сосуд обнаружен недалеко от Аньяна в Хэнани и относится к позднему периоду Шан. Крышкой сосуда служит голова духа с рогами, оттопыренными ушами, мохнатыми бровями. Основная часть сосуда, таким образом, является как бы телом духа, а потому ряд китайских специалистов идентифицировал его как «сосуд с лицом человека и телом змеи». Тезис о «теле змеи» можно считать определенным преувеличением, однако корпус сосуда действительно декорирован таким образом, что напоминает чешуйчатое тело рептилии. По окружности нарисовано три типа существ: существо с телом змеи и головой с длинными ушами; змея с большой головой, рогами и то ли передними плавниками, то ли ногами; существо, похожее на ящерицу, стоящую на задних лапах, с закрученным хвостом, когтистыми лапами и подобием клюва. Сосуд симметричен относительно своей оси, и, следовательно, каждое существо встречается дважды. Если считать передней частью сосуда ту, где прикреплен носик чайника, то на задней части есть овальное изображение, по своему узору и виду схожее с панцирем черепахи — другой священной рептилии китайского гадательного пантеона.

Важно, что образ таоте на разных сосудах и в разные эпохи постоянно трансформируется. Он не имеет постоянного облика — лишь некие «опознавательные» черты. Порою у него появляется чешуйчатое тело, и тотчас напрашивается вывод о его схожести то ли со змеей, то ли с рыбой, в других же случаях его лицо действительно приобретает очевидные тигриные черты, а иногда он являет собой совершенно самостоятельное изображение, не имеющее аналогов в животном мире.

Именно многообразие проявлений таоте и одновременно его единичность и подводят нас к мысли, что на всех изображениях перед нами предстает один и тот же дух, обладающий множественностью «перерождений». Но чей это дух?

В изображениях таоте встречается один постоянно повторяющийся элемент — рога странной формы. Порою они изображаются в виде небольших наростов, — чаще — как большие полукруглые рога (например, на нефритовых фигурках из погребения Фу Хао они ветвятся почти как у оленя), в ряде более поздних изображений рога трансформировались в небольшие конусовидные столбики. Существует сосуд, на котором в верхней части изображен таоте с рогами, в нижней — с заостренными ушами, напоминающими кошачьи.

Все остальные части тела таоте, например его тело, когти, хвост, не являются повторяющимися элементами, и лишь рога представляют собой действительно «опознавательный знак» таоте.

Такой же характерной особенностью является и отсутствие нижней челюсти. На ряде более поздних изображений таоте приобретает очевидные антропоморфные черты — это уже человек весьма странной наружности. Таковым, например, его можно видеть на ритуальных сосудах начала периода Чжоу (XII–IX вв. до н. э.). Сами эти изображения объемные, в одних случаях лицо представлено в виде выпуклого барельефа, в других оно представляет собой крышку небольшого чайника. Таким образом, здесь черты существа проступают значительно более явственно, чем на почти плоскостных изображениях Шан. Здесь даже появляется нижняя часть лица, но все равно частью. На крышках некоторых сосудов существо имеет сильно вытянутые, пухлые губы (из-за этого кажется, что таоте улыбается) и очевидно некитайские черты лица, на которые обратили внимание отечественные исследователи. Тем не менее, рога практически всегда присутствуют на изображениях таоте, повторяясь затем и у многих других китайских божеств. Откуда же появляются эти рога? Если исходить из постулатов сравнительного религиоведения, рога связаны с охотничьей магией, и это явление, в частности, встречается на изображениях у североамериканских индейцев, у народов Сибири; стало знаменитым изображение шамана из пещеры Ля Мадлен во Франции, надевшего на себя маску оленя с рогами и перевоплотившегося в животное.

Илл. 59. Жезл в виде рогатого божеств, из погребения Фу Ха

Однако ничто не указывает на то, что таоте хоть как-то связан с охотничьей магией. Более того, рога на изображениях духов появляются тогда, когда племена на Центральной равнине перешли к земледелию и одомашнили многих животных, то есть удача в охоте перестала быть определяющим фактором. К тому же особенностью ранней китайской цивилизации является то, что она изначально строилась вокруг пойменного земледелия и в значительно меньшей степени уделяла внимание охоте. Не представляет собой таоте и жертвенное животное. Рога на изображениях различного типа божеств так же очевидно не играют «запугивающей» роли, как это нередко встречается у других народов. И вполне возможно, что перед нами не животное и не маска, но изображение самого правителя и лидера клана, воспринимающегося как дух.

Примечательно, что многие мифологические первопредки Китая изображались с небольшими рожками на голове. Это относится прежде всего к легендарному мудрецу Китая Фуси, канонический портрет которого изображает его в виде старца с небольшими рожками на голове в виде бугорков, рисующего восемь триграмм по преданию, триграммы и гексаграммы были переданы людям именно через Фуси). Естественно, это изображение довольно позднее, однако во многих преданиях он выступает именно как рогатый старец, причем происхождение рожек нигде не описывается. Эта особенность очень важна: носитель всей мудрости древнего Китая, принесший культуру и цивилизацию людям, обладал, по преданиям, рогами. И здесь очевидна связь между перворедком и его «рогатым» обликом.

Ничто не говорит о том, что во времена появления изображений таоте уже существовало предание о Фуси; скорее, в образе Фуси — предположительно, одного из племенных лидеров — слились функции реального человека и духа-защитника. Перефразируя это предположение, в себе и духа, и человека, принадлежа и миру потустороннему, и миру людей. И «рогатый» облик является как бы указанием на его переходный статус.

Другой иллюстрацией рогатого духа-человека могут служить некоторые ритуальные танцы с рогатыми масками на голове. Так, вплоть до XII в. на территории современных провинций Хэбэй и Шаньдун сохранялся странный ритуальный танец-бой. Могучие мужчины, надев на голову шлемы с коровьими рогами, «нападали по двое-трое друг на друга», при этом нередко нанося серьезные раны. Этот танец-бой с рогатыми масками на голове, называемый «играми Чию» (Чию си) по имени одного из древних племенных вождей, уже к III в. стал едва ли не одним из самых распространенных народных развлечений в этой местности. Такие рогатые бои активно практиковались во времена династий Цинь и Хань (221 г. до н. э. — 220 г. н. э.) на территории области Цзичжоу (на территории современной провинции Хэбэй, в районах Пекина и Тяньцзиня).