Робер Мантран - Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного Страница 39

Позволительно задаться вопросом: существует ли в Стамбуле наряду с ремесленными объединениями настоящая промышленность или нечто к ней приближающееся? Кажется, этот термин приложим к деятельности крупных фабрик, направляемой государством, в силу хотя бы высокой численности занятых на них рабочих и большого объема задействованных в них средств. Некоторые из этих фабрик отмечены чертами техничности, как, к примеру, производство по отливке пушек в Топхане или арсенал Касим-паша, где инженеры и специалисты, турецкие и иностранные, руководят сложными производственными операциями. Мастерские, работающие на государство, могут быть подразделены на две категории: одни удовлетворяют потребности армии и военно-морского флота, другие — Сераля и других султанских дворцов.

Во главу первой категории следует поставить арсенал Касим-паша, в котором строится военный флот для Великого Господина, и мастерскую в Топхане. Да, их можно считать настоящими заводами, так как они используют труд тысяч людей: офицеров, моряков и сухопутных военных различных званий, инженеров, мастеров, рабочих, а в Касим-паше наряду с ними еще каторжников и особенно рабов. Производственный процесс в них тщательно регламентирован и даже кодифицирован, а продукция определяется нуждами и ресурсами государства. Весьма схожи с этими арсеналами, если не по размерам, то по характеру, оружейные фабрики (тюфенкхане) и предприятия по производству пороха (барутхане). И те и другие поставлены под начало интенданта (эмина), правительственного чиновника, который находится в прямом подчинении у великого адмирала и носит звание терсане эмини.

Дислокация в Стамбуле значительной части янычарского корпуса, частей сипахи и присутствие в столице множества других военных поставили задачу их продовольственного снабжения и обеспечения. Так возникает, к примеру, склад сукна, предназначенного для обмундирования янычар: «В складе хранится произведенное в Салониках синее сукно. Оно предназначается для 80 тысяч янычар империи. Один раз в год, в Ночь предопределения (Кадир геджези), это хранилище открывает свои двери. В присутствии командира янычарского корпуса, агай оджаков, интенданта и заведующего складом (чорбаджи) сюда прибывают командиры 162 ода со своими людьми — рота за ротой. Согласно султанскому указу, каждый берет 10 аршин сукна и по отрезу муслина — на тюрбаны и рубахи»{276}. Это сукно передается затем портным, работающим в двух больших принадлежащих государству ателье. Муслин же попадает в руки шляпников, специалистов по изготовлению головных уборов (в каждой казарменной палате — ода — имеется свой шляпник). Материя особым способом навертывается на фетровую шапочку, и таким образом получается тюрбан.

Продовольственное обеспечение солдат доверено заботам интендантов-директоров особых хлебопекарен, мастерских, изготовляющих сухари, специализирующихся на приготовлении бузы — напитка из ячменя и проса, отдаленно напоминающего пиво. Имеется также производство сальных свечей, удовлетворяющее потребности исключительно янычарского корпуса. Штаты всех этих мастерских, за исключением двух упомянутых выше арсеналов, насчитывают примерно 5 тысяч человек. Если же к последнему числу прибавить и персонал двух арсеналов, то получается весьма солидная цифра в 7 тысяч человек. Мастерские, работающие на армию и флот, представляют собой, следовательно, весомый элемент в хозяйственной жизни столицы.

Приблизительно то же самое следует сказать и об обслуживании потребностей султанских сералей. Известно, например, о существовании мебельного производства, работающего исключительно на дворцовые нужды и возглавляемого шефом мебельщиков-краснодеревщиков, который, впрочем, одновременно контролирует и все ремесленные корпорации, специализированные в области строительного дела. Имеются также «фабрика» по изготовлению изразцов, бронзовая плавильня, художественная мастерская, персонал которой, по сведениям Эвлийи Челеби, достигает тысячи человек. Хотя в турецких источниках отсутствуют указания на наличие интендантской службы, контролирующей корпорации керамистов и стеклодувов, представляется в высшей степени вероятным, что эти корпорации выполняли заказы султана по декорированию мечетей и дворцов{277}. Возможно, в XVI веке эти ремесленники находились в ведении какого-то правительственного интендантства. Так оно, наверное, и было, если судить по размаху предпринимаемых правительством строительных работ. Кстати, фаянсовые мастерские на берегу Золотого Рога, которые во времена Сулеймана Великолепного произвели множество превосходных изделий, были основаны Селимом I и самим Сулейманом Великолепным.

Для обмундирования служителей сералей были созданы особые швейные мастерские, персонал которых подразделялся на портных широкого профиля и на изготовителей долама (долманов){278} — даламаджи. Придворных и слуг нужно не только одеть, но и придать их головам достойный вид: дело в том, что размер, форма, цвет и ткань тюрбана — это не столько вопрос вкуса (или прихоти) носителя этого великолепного головного убора, сколько обязательный показатель социального статуса и должности. Следовательно, тюрбаны, чтобы отвечать всем правилам придворного этикета, должны быть чрезвычайно разнообразными. Решение этих сложных задач возлагается на узко специализированную корпорацию изготовителей тюрбанов (сарикджи), выполняющую заказы двора и различных слоев столичной знати{279}. Наконец, еще одна корпорация специализируется на пошиве хиль'ат (откуда происходит русское слово халат) — почетного одеяния, которым султан жалует тех, кому хочет выказать свое благорасположение. Это одеяние представляет собой род кафтана, сшитого из очень ценной ткани или, часто, меха. В Стамбуле имеется мастерская хиль’ат, насчитывающая 105 портных и работающая исключительно по султанским заказам.

Среди государственных предприятий особое место занимает Монетный двор. О нем Эвлийя Челеби пишет так: «Это — большая фабрика, расположенная в окрестностях мечети Баязида… Ею заведует кючюк дефтедар (заместитель интенданта по финансам); его персонал — один кетхюда, один маклер, секретари и мастера, чеканящие монету (все эти должностные лица утверждаются на своих постах государством)»{280}. Одна из характерных особенностей Монетного двора состоит в том, что он пользуется услугами мастеров чеканки, набранных главным образом, если не исключительно, из «неверных»; во всяком случае, на должность пробирного мастера правительством назначались евреи.

В «частном секторе» не существует ни одного предприятия, сравнимого с этими крупными мануфактурами. Если подсчитать общее число работающих на 31 государственной мастерской, то получается солидная цифра примерно в 10 тысяч человек. В среднем на каждую мастерскую приходится около 350 рабочих и иного персонала. Число отнюдь не преувеличенное.

Во внимание нужно принять тот факт, что эти фабрики не входят прямо в естественный кругооборот городской экономической жизни. Они входят в него лишь опосредованно, а именно — в силу того обстоятельства, что служат источником существования для части городского населения, вводя в этот кругооборот «маргинальные» корпорации и, что еще более важно, обеспечивая своим рабочим стабильную и относительно высокую заработную плату. Рабочие государственных предприятий в качестве потребителей оказывают, несомненно, влияние на объем розничной торговли.

Представители «свободных» профессий

Подавляющее большинство работающих жителей Стамбула входят в корпорации, в рамках которых они зарабатывают хлеб насущный либо в сфере производства, либо в торговле, либо совмещая оба эти занятия. Имеется, однако, группа населения численностью в несколько десятков тысяч (примерно 40 тысяч), которая зарабатывает себе на жизнь менее традиционным способом. С одной стороны, в ней выделяется категория людей интеллектуального труда, с другой — те, что заняты в сфере развлечений, и, наконец, это люди «малых профессий», профессий, которые не поддаются четкой классификации, но тем не менее всегда присутствуют в любом мегаполисе.

Профессии, связанные с интеллектуальным трудом, или «свободные профессии», не входят в качестве элемента в экономическую жизнь города, но вместе с тем пользуются общественным признанием и уважением. Шейх-уль-ислам, духовный глава Империи, одновременно возглавляет и иерархию «людей веры», а эта иерархия подразделяется на две категории лиц. Первая из них может быть обозначена как непосредственные служители культа, это — проповедники, муэдзины, имамы, чтецы Корана, шейхи и т. д. Вторая категория включает в себя лиц, занятых ученой или преподавательской деятельностью, это — улемы, преподаватели коранических школ, начальных школ, медресе и т. д. Чаще всего они получают содержание за счет благотворительных фондов, создаваемых с целью поддержания учебных заведений.