Павел Кочемаров - Энергетика истории. Этнополитическое исследование. Теория этногенеза Страница 4

Таким образом, мы установили, что этнический толчок есть импульс не только энергетический, но и информационный. Так его и определим: этнический толчок – это энерго-информационный импульс, дающий начало этногенезу (запускающий процесс).

Исторические данные свидетельствуют, что этносы возникают в небольших по территории областях, широко распространяясь в дальнейшем за их пределы. Римляне возникли в маленькой италийской области Лаций, турки-османы на северо-западе Малой Азии, великорусы – в междуречье Оки и Волги. Такие локальные районы, по-видимому, и являются пространством, на которое воздействует этнический толчок.

Этнический толчок явление кратковременное в историческом масштабе. Этносы же существуют долгие века и даже тысячелетия. Значит, что-то поддерживает их существование, не позволяя им стать быстрой жертвой энтропии. Этот факт приводит к необходимости введения категории этнического поля.

Каждый этнос имеет своё силовое поле, которое возникает в результате этнического толчка и поддерживает существование этноса на всём протяжении его становления, структурно организуя этнос изнутри и осуществляя влияние вовне.

Поле воздействует на каждого индивида данного этноса, задавая определённый, присущий ему ритм. Различные этнические поля имеют различные ритмы. Разные индивиды обладают различной чувствительностью к влиянию поля, к восприятию его ритма, что отражается на их жизненном поведении.

Этническое поле характеризуется напряжённостью, которая закономерно изменяется в процессе этногенеза. Изменение напряжённости этнического поля – один из главных факторов, обусловливающих ход этногенеза и особенности отдельных его фаз. Напряжённостью этнического поля определяется степень силы и целостности этноса. С исчезновением этнического поля исчезает и этнос; этнический коллектив распадается на ничем не связанных друг с другом индивидуумов. В реальности, такие индивиды исчезающего этноса попадают под влияние других, более сильных этнических полей и становятся членами других этнических коллективов.

Таковы основные положения теории этнического поля.

Понятие этнического поля, введённое Львом Гумилёвым, одно из самых важных в теории этногенеза. Оперирование этой категорией очень удобно для анализа хода этногенеза. Физическая природа поля, которую пытался выяснить Гумилёв, – проблема, стоящая за рамками исторической науки. Для историка вполне достаточно зафиксировать на историческом материале сам факт их существования. Вообще, для науки вопрос о реальности всех этих толчков и полей не стоит вовсе; равно как и вопрос о реальности атомов, электронов, электромагнитных полей и проч.[12] Все эти понятия имеют смысл как категории, в которых описываются некоторые реальные процессы. Например, физик доступными ему средствами (органами чувств, приборами) фиксирует какое-то изменение физической среды. Для описания и анализа этого изменения ему необходимы какие-то категории, которые он и вводит на основе обобщения накопленных данных. Так появляются атомы и электроны, которые вовсе не являются реально существующими объектами, хотя многие учёные относятся к ним именно так. Но то уже проблемы этих учёных, не имеющие никакого отношения к чистой науке.

Совершенно также историк, фиксируя изменение исторической этнической среды, нуждается в определённом категориальном аппарате для адекватного теоретического описания процесса таких изменений. Этнические поля столь же реальны и нереальны, как поля электромагнитные и гравитационные. И те и другие служат для описания процессов, происходящих в той или другой области реального мира, которые отслеживаются учёными с помощью доступных им средств научного наблюдения. И те и другие не являются реальными объектами, но имеют смысл как категории для характеристики процессов, протекающих в окружающей среде. И ничего другого для науки, собственно говоря, и не требуется.

Глава 3

Природные и социокультурные условия этногенеза

Этнические толчки неравномерно распределяются по поверхности заселённой части Земли. Исторические факты свидетельствуют о том, что одни районы для них более благоприятны, другие – менее. Географический аспект этой проблемы довольно хорошо разработан Львом Гумилёвым. Он убедительно показал, что с точки зрения природных условий наиболее благоприятными районами для возникновения этносов являются регионы с ландшафтным разнообразием: сочетанием лесов и полей, горно-лесных массивов со степями, пустынь и оазисов и т. д. Притом районы эти должны быть достаточно благоприятны по климату для жизнедеятельности человека; слишком суровые условия станут преградой этногенеза. На пространствах же монотонного ландшафта этногенез беден и невыразителен, едва заметен в истории. Общая закономерность, установленная Гумилёвым, здесь такова – этносы зарождаются в местах с ландшафтным разнообразием, а затем распространяются по обширным территориям однообразных ландшафтов.

Со всем этим можно согласиться, но этого ещё недостаточно.

С теоретической точки зрения всякая граница есть зона повышенного жизненного напряжения, так как здесь на небольшой территории сочетаются условия и элементы всех прилежащих пространств. Большинство крупных городов возникли на границе моря и суши (на морском побережье) либо на берегах крупных рек. Вулканы тянутся цепочками по границам литосферных плит; здесь же громоздятся высочайшие горные хребты. Одним словом, всякая граница – это зона повышенного энергетического напряжения. Поэтому понятно, что именно такие районы служат местами притяжения этнических толчков.

Но границы существуют не только в природе. Лев Гумилёв не обратил внимания на другой аспект зарождения этноса. Для судьбы этноса не меньшее значение, чем природные, имеют этнокультурные, цивилизационные условия его окружения. В этом плане существуют три варианта: этногенез проходит на нецивилизованной территории, вдали от развитых цивилизаций и вне их влияния; этногенез происходит на нецивилизованной территории, но по соседству с цивилизацией; и третий вариант – этногенез на цивилизованной территории.

Из всех вариантов самый благоприятный, пожалуй, второй. В данном случае развивающийся этнос отделён достаточной дистанцией от разрушительного влияния чужеродного этнического поля, но одновременно может заимствовать культурные достижения более развитого общества, что обогащает его культуру и стимулирует рост. В первом случае этногенез идёт более замедленно и в культурном отношении будет, скорее всего, примитивнее и беднее. Однако и этот вариант достаточно плодотворен, а по оригинальности превзойдёт и второй. А вот третий вариант решительно отличается от двух первых в негативную сторону. Дело в том, что для нормального развития зародившегося этноса необходима свобода, т. е. прежде всего свобода от внешнего вмешательства и давления, – а это выполнимо только на нецивилизованной территории. Всякая развитая цивилизация сожрёт новый этнос на корню. Вот почему наиболее благоприятные по природным условиям районы мира – староосвоенные цивилизованные территории так бедны на этническую новизну. Все народы, сыгравшие заметную роль в истории, зародились и окрепли либо вне влияния какой-либо цивилизации, либо вблизи её границ, но на девственной, «варварской» периферии, либо на обломках цивилизаций. Возьмём, к примеру, Средиземноморье: эллины возникают на развалинах микенской цивилизации, римляне появляются по соседству с цивилизованной Этрурией, германцы – вблизи границ Римской империи, славяне – ещё дальше. В цивилизованной Германии доминировали этносы, возникшие на её варварской славянской границе, – австрийцы и пруссаки. Современные народы Западной Европы возникли на обломках Римской империи; а в самой Римской империи на романизированной территории не появилось ни одного нового этноса. И даже напротив, – многие этносы исчезают, растворяются в римском этносе. В одной только Италии исчезают этруски, самниты, галлы, луканы, лигуры, умбры, марсы, вольски, эквы, япиги, бруттии и проч.

Тот же процесс протекает не только в империях, но и в любой цивилизованной стране. В Средние века страны Европы – Германия, Франция, Италия имели на провинциальном уровне пёстрое этническое разнообразие. Сейчас от него мало что осталось; оригинальные субэтнические черты стёрлись, сохранились лишь как воспоминание либо исчезли вовсе. И так везде. Всюду в рамках цивилизации идёт упрощение и обеднение этнических систем. Это «вторичное упрощение» ещё в конце XIX века оплакивал Константин Леонтьев.

Значит, цивилизация враждебна этногенезу. Она не только не способствует возникновению новых этносов, но и пожирает те, что оказались на её территории. Что же происходит? Попробуем найти объяснение в терминах теории этногенеза. После этнического толчка напряжённость этнического поля нарастает, но требуется некоторое время, чтобы поле набрало силу, способную оказывать сопротивление иноэтническому влиянию. Если этнос возникает на территории развитой цивилизации, он сразу же оказывается под мощным влиянием этнического поля старого этноса. Новое этническое поле в таких условиях либо разрушается, либо угнетается на самой ранней стадии развития. Новый этнос либо прекращает своё существование, либо включается в старую систему на более низком, субэтническом уровне.