Александр Сапа - Женские образы в творчестве Валентина Распутина Страница 4

То основное, именно распутинское и ничье больше, что угадывалось в ранних рассказах, здесь проросло явно, сильно, упруго, чтобы затем утверждаться в последующих повестях: человек и люди, бытие и быт, материальное и духовное, жестокость и милосердие, добро и зло. Эти извечные нравственные категории, воплощенные в образах героев, писатель затем будет исследовать постоянно. Именно она, нравственность жизни, станет, начиная с этой повести, непреложной доминантой его творчества.

Здесь вновь проявилось стремление автора соединить необычное и повседневное, воплотить одну из главных тенденций повести 60-70-х годов – тяготение к детальному анализу частного случая, с одной стороны, к синтезу узловых проблем общественного бытия, к «широкоформатному» охвату эпохи и времени – с другой. Эти достоинства произведения были отмечены многими критиками. Так, Л.Теракопян писал: «История, рассказанная Валентином Распутиным, казалось бы камерная. Вся заполнена переживаниями Марии и Кузьмы… Но насколько многоговорящи эти картины жизни! Сколько подлинной философии, мудрости прячется в непритязательных житейских эпизодах и сколько важного, общезначимого открывается нам сквозь призму личных хлопот героев…» [41, с.256].

Повесть «Деньги для Марии» стала первым значительным успехом В.Распутина, который был обеспечен ещё и использованием разнообразных приёмов психологической обрисовки героев, в точности и жизненной достоверности изображаемых ситуаций. Значительную роль играет в повести художественная деталь, бытовая подробность, сложный ассоциативный ряд. Прочно связан с тональностью произведения и пейзаж. Большое значение имеет внутренний монолог, передающий диалектику души героев.

Глубокий психологизм, сочетание непреходящих «вечных» тем с острыми проблемами современности стали характерными чертами поэтики зрелого Распутина. Они нашли яркое воплощение в его второй повести – «Последний срок» (1970), ставшей, по общему признанию, одним из канонических произведений русской «деревенской прозы». Вторая повесть Распутина не только продолжала и развивала лучшие традиции отечественной словесности – в первую очередь традиции Толстого и Достоевского, – но и сообщала новый мощный импульс развитию современной литературы, задавала ей высокий художественно-философский уровень. Повесть сразу же вышла книгой в нескольких издательствах, была переведена на другие языки, издана за рубежом – в Праге, Бухаресте, Милане, Будапеште, Штутгарте, Софии. Пьесу «Последний срок» поставили в Москве (во МХАТе) и в Болгарии. Слава, принесенная писателю первой повестью, была прочно закреплена. Место Валентина Распутина в литературе определилось окончательно.

Главным в произведении стала диалектика образов, психологическое исследование движения человеческих душ.

Несколько нарушают эволюцию Распутина в начале 70-х годов книга «Вверх и вниз по течению. Очерк одной поездки» (1972) и известные рассказы писателя: «Уроки французского» (1973), «Век живи – век люби», «Что передать вороне?», «Мама куда-то ушла». Вместо занявшей главное место в творчестве писателя повести появляются снова, как в раннем творчестве, рассказы и очерки, ставшие шедеврами русской новеллистики. Здесь, по очень точному наблюдению Владимира Крупина, «новый уровень общения людей – здесь душа с душою говорит». Пройдя в ранних рассказах школу ученичества, Распутин выступил как большой мастер рассказа – мастер, которому ведомы самые потаенные секреты жанра. Органично продолжая основную линию своих повестей, направленную на утверждение духовности, писатель на малой площади рассказа сумел предельно точно и емко показать, что человеку не прожить без души, что она – движущая сила и его охранитель, единственная связь с прошлым и будущим, с Землей и Вселенной. Затем этот лейтмотив его творчества найдет отражение и в публицистике, и в беседах, выступлениях. И снова произойдет совпадение дум одного из совестливейших нынешних писателей со своим временем: он будет говорить о самом важном, без чего немыслим и день завтрашний.

А в 1974 году в печати появляется очередная, третья, повесть В.Распутина – «Живи и помни», удостоенная Государственной премии СССР. Об этой повести Валентина Распутина написано столь много и у нас в стране и за рубежом, сколь, вероятно, ни о каком другом его произведении; она издавалась около сорока раз, в том числе на языках народов СССР и на иностранных языках. Одной из лучших книг о минувшей войне назвал ее Виктор Астафьев.

В чем сила этого произведения и почему оно вызвало такой интерес, привлекло к себе всеобщее внимание, стало в ряд поистине выдающихся, классических книг современности? Конечно, одним словом на эти вопросы не ответить – нужен детальный анализ и долгие размышления. И всё-таки критик И.Панкеев сумел чётко сформулировать существенные черты новаторства в третьей повести В.Распутина: «Живи и помни», как никакое другое произведение этого писателя, являет собою именно трагедию – во-первых, и именно путешествие: вглубь человеческой души, до того уровня, где добро и зло еще не столь явно разделены, чтобы бороться между собою, – во-вторых. И еще: эта новаторская, смелая повесть – не только о судьбах героя и героини, но и о соотнесении их судеб с судьбою народной в один из драматичнейших моментов истории» [28, с.20].

Да, повесть была высоко оценена, но далеко не все и не сразу правильно ее поняли, увидели в ней те акценты, которые были проставлены писателем. Некоторые отечественные и зарубежные исследователи определили ее в первую очередь как произведение о дезертире, человеке, сбежавшем с фронта, предавшем товарищей. Но это – результат поверхностного прочтения. Сам автор повести не раз подчеркивал: «Я писал не только и меньше всего о дезертире, о котором не унимаясь талдычат почему-то все, а о женщине… Писателю не нужно, чтобы хвалили, а нужно, чтобы понимали». И критики, основывавшиеся не только на внешнем движении сюжета, но в первую очередь на внутренней философии характеров, отмечали, что «повесть Валентина Распутина – не о дезертире, а о русской женщине, великой в своих подвигах и в своих несчастьях, хранящей корень жизни» (А. Овчаренко).

Здесь, хотя не на современном, а на «военном» материале снова обнаруживается стремление автора поставить во главу угла личность, измерить её духовный потенциал, способность выстоять в ситуациях, требующих высочайшего нравственного напряжения. Урок повести прост и значителен – жизнь в любую минуту может потребовать от каждого из людей мужества, предельной отдачи нравственной и духовной. Живи и помни – ради чего и во имя чего!

Именно этой повестью Распутин подвёл итог второму периоду своего творчества – периоду нравственно-психологической повести.

III. 1976-1985 (Период нравственно-философских повестей)

Впервые появившись в 1976 году в журнале «Наш современник», повесть «Прощание с Матёрой» стала началом нового этапа развития творчества В.Распутина. Начиная с неё, он отходит от нравственно-бытовой тематики и переходит к глубинному осмыслению сложных проблем современности, что определило становление в его творчестве жанра философской повести.

Именно нравственно-философские вопросы поставлены писателем в четвёртой его повести. Он теперь рассказывает не о судьбе отдельного человека или семьи, а о судьбе сибирской деревни, связав её с такими важнейшими проблемами времени, как человек и природа, культура и экономика, истоки и цель человеческого существования.

Сразу же после выхода в свет повести «Прощание с Матёрой» развернулась бурная полемика, в том числе вокруг творчества писателя в целом. Так, участники дискуссии в журнале «Вопросы литературы» критиковали автора за доминирование чувства умирания, обвиняли в «противоречивости» художественной концепции, заданности исходных предпосылок, предрешённости финальных выводов» [23, с.37]. Другие критики признавали новую повесть художественным достижением Распутина, не укладывающимся ни в какие умозрительные представления и ломающим сложившиеся стереотипы восприятия. Особое внимание привлекало богатство социально-философской природы произведения, умение Распутина решать на локальном материале «вечные» вопросы человеческого бытия и народной жизни, мастерство в передаче речи старых крестьянок, возрождающей первозданность русского прошлого [Там же, с.58, 74-75].

Несмотря на мировое признание повести, спор о ней продолжается и сегодня. В критике можно встретить упрёки автору «Прощания с Матёрой» в «фаталистическом чувстве неизбежного зла, том двойном чувстве, с которым русский человек взаимодействует с судьбой, смиряясь с нею, но страстно и глубоко обосновывая внутреннее несогласие» [17, с.15]. Тем не менее, тот же критик находит в «Прощании с Матёрой» особую просветлённость, сокрытую в языке, который как бы становится самостоятельным героем повести. «Поэтому же печальная по сюжету и жёсткая по мысли повесть светит по прочтении родным обнадёживающим светом», – пишет В.Курбатов [17, с.89].