Роберт Уилсон - Иштар Восходящая Страница 41

Короче говоря, действие не обязательно должно наносить кому-либо вред, чтобы его запретили. Вообще, если власть решила запретить что-то, то гражданам остается либо согласиться либо отправиться в тюрьму.

Уэйланд Янг замечает:

Трудно или даже невозможно спорить с тем, что принятые общественные нормы не могут быть переписаны без нарушения их в ходе этого процесса для защиты неких аргументов против этих норм. В таком случае мы должны будем доказать, что дискуссия, затеянная в общественных интересах, действительно отвечает общественным интересам, доказывая тем самым огромную ценность демократии.

В итоге мы приходим к тому, что концепция общественных интересов становится неприкосновенной. Обобщая, можно сказать: «Слишком многое мы считаем непристойным и слишком во многом ограничиваем себя», хотя на это и никто внимания не обратит, и наша концепция общественного блага останется неизменной. Даже если я приведу примеры и попрошу их рассмотреть, разумно обосновав отсутствие в них непристойности, моя книга все равно будет запрещена еще до того, как с ней успеют ознакомиться читатели, и наша концепция общественного блага так и останется неизменной. Наше общество само загнало себя в угол… ведь закон о непристойном поведении постоянно и косвенно подпитывает сам себя. Я не могу спорить с этим, не нарушая это.[40] (Курсив мой)

Все это полный абсурд потому, что, по критериям современной науки, в частности, семантики, сама идея «непристойности» должна быть отброшена как заблуждение. Из-за того, что эта идея выглядит абстрактно, ее нельзя использовать по отношению к физической реальности — не существует никакого «стыдометра», который можно было бы направить на книгу, картину или фильм, и он бы сообщил вам с точностью до грамма, сколько именно непристойных сцен в них содержится. Самое смешное, что во всем перечисленном вообще нет непристойных сцен; они существуют только в голове того, кто выносит приговор произведению. В терминологии Фрейда это называется проекцией: мысленные образы начинают распространяться вовне и принимать мнимо объективный характер; в семантике, в свою очередь, это именуется «смешением уровней абстракции», когда в попытке понимания структура сознания отождествляется с вещами вне сознания. Люди, которые верят, что во внешнем мире есть что-то объективно «неприличное», заблуждаются точно также, как и те, которые убеждены, что с ними разговаривают невидимые боги, демоны или странные голоса. Психолог Теодор Шредер настаивает в этой связи, что вера в объективную «непристойность» является современной формой веры в колдовство.

То, что наша власть в какой-то степени безумна, для многих давно уже не секрет. На протяжении всей книги мы видели, как менялось отношение к закрытию и открытию, подчеркиванию или запрету определенных частей тела, как обожание сменялось страхом, как над грудями все время довлели какие-то суеверные идеи. Очевидно, что в Древнем Египте и луна и женщина почитались одинаково, так как их общий 28-дневный период служил самым первым календарем. Когда был открыт солнечный цикл, то восторжествовало солярное мужское божество, Осирис, фаллос был сакрализирован, женщина же и Луна были отодвинуты на второй план. В христианскую эпоху женские и лунные ритуалы уже ассоциировались только с колдовством и черной магией, а их появление вызывало бешенство и одновременно безумный страх у многих именитых инквизиторов. В контексте той эпохи мнение, что груди «порочны» было вполне понятно (Именно потому, кстати, что во время женских ритуалов применялись наркотики, у церкви сложилось негативное отношение еще и к ним).

«Перемены в языке вызовут перемены и в реальности», сказал как-то известный семантик и металингвист Бенджамен Уорф. Ранее я уже показал, как концепты анальности, грязи и непристойности соотносились с грудью и гениталиями путем сложных семантических ассоциаций, хотя в ранних религиях с этими органами также семантически были связаны свет, чистота и святость. Человеку трудно осознать, что эти ассоциации существуют исключительно в его голове; трудно, впрочем, и не понять, что внешние ассоциации прилагаются к вещам внутренним. Особенно же тяжело принять тот факт, что у другого человека эти же самые органы могут вызывать полностью противоположные ассоциации; обычно мы думаем, что такой человек или безумец или извращенец. Именно в этом истинная трагедия человечества и причина большинства войн и репрессий.

Давайте вслушаемся в мудрые слова Лонгворта:

Языческая философия утверждает, что нет на свете ничего более священного, чем плотская любовь, и нет ничего прекраснее человеческого тела. Грандиозные праздники, посвященные богине любви, были настоящим чудом древности. В Афинах, Коринфе, Пафосе, Баальбеке и тысячах других храмов толпы людей участвовали в них, поклоняясь самой Любви. Для странников тех времен ритуалы Афродиты были исполнены подлинной простоты, естественности и радости, и были столь же далеки от греха, как спаривающиеся голубки…

Удивительно, но в католичестве символом непорочности считается очаровательная белоснежная лилия, она вообще ассоциируется с женским лоном. И как после этого секс может быть отвратительным и грязным занятием? Дивное пение соловья, узорчатые крылья бабочек, роскошное оперение райской птицы, алая нежность и аромат розы — ведь все это тоже для любви и о любви… той, что вдохновляла величайших художников, поэтов, музыкантов, приносила свет и радость в зачерствевшие и грубые души, окрашивала золотом нищие лачуги…[41]

Разумному человеку покажется, что признав такую точку зрения (а также действия, основанные на ней) незаконной и вписав христианские догматы в наши законы, мы тем самым нарушим Первую Поправку, обосновывающую отделение церкви от государства. Никому и никогда не удастся убедить нас в непристойности секса (как в свое время инквизиции не удалось заставить еретиков поверить догмам), хотя церковь по-прежнему думает, что может принудить нас принять их антисексуальный бред. Как сказал Уэйланд Янг, это и есть поражение демократии, а, повторяясь снова и снова, оно приведет к рассвету Республики. Возможно, поэтому стены между церковью и государством должны быть дополнительно усилены.

Тем не менее, светлое будущее, что я описал, уже не за горами, ведь клише об «общем разрыве» в целом верно: представители старой морали сами уже почти все люди пожилые и Сознание III принадлежит молодым. Насколько бы суд Рейгана не пережил самого Рейгана, мы все равно будем верить в то, что написала как-то одна английская подпольная газета: «Каждую минуту все больше и больше умирает их; каждую минуту все больше и больше рождается нас». Общество, основанное на любви и свободе, возможно, и однажды, не этим августом, так следующим, власть молодая перевесит власть отживающую, и мы начнем строить общество, в котором слова «непристойный» и «грязный» будут исключены из лексикона навсегда. Давайте же смело пойдем навстречу рассвету, ибо слишком долго мы жили во тьме.

Примечания

1

См. мои заметки о ругательствах типа ублюдок, задница, свинья или дерьмо в работе: Роберт Антон Уилсон «Книга запретных слов Playboy» (Нью-Йорк, Playboy-Press, 1972).

2

Перлс Фредерик, «Гештальт-терапия подробно» (Нью-Йорк, Bantam Books, 1971).

3

В стандартном психологическом тесте я действительно близок к анальному типу — впрочем, не настолько близко.

4

В другом месте он объясняет предубеждение против анального секса отвращением к испражнениям, а некоторые особенно нервные пациентки жаловались, что им крайне неприятно ощущение полового члена в мочевых протоках. Такое объяснение слегка шокировало даже самого Фрейда и он быстро прибавил, что он вовсе не сочувствует гомосексуалистам.

5

Читателям, интересующимся психологической и социологической подоплекой историй об оборотнях, я очень советую мою статью «Даже тот, кто чист сердцем: американский хоррор как традиционный жанр» в журнале «Человеческие взаимоотношения», летний номер, 1970 год.

6

Психология сегодня, декабрь 1972 г.

7

Вильгельм Райх указывает в Психологии масс и фашизме, что — еще до того, как нацистов стали избегать — он часто спорил с членами нацистской партии. Когда они неспособны были объяснить тот или иной поступок Гитлера, то неизбежно прибегали к доводу «Он должен был вам сказать, но мы не в курсе». Любой из нас слышал такое от какого-нибудь робкого человека, которого заставляют совершить яркий акт неповиновения богу, фюреру, любому, за кем обычно следуют люди. Фраза Иисуса «слепой ведет слепого» тут очень актуальна.