Тайны гениев. Три книги в одной - Михаил Семенович Казиник Страница 48

– Это – не черт! Это – коза. Три года деньги собирал. Домой веду, деток молоком поить.

И пошел дальше (Экий шутник! Козу за черта принял!)

А навстречу ему – второй мошенник.

– Бросай оборотня и беги!

– Какого оборотня? Это – к-к-к-оза.

И пошел дальше, оглядываясь.

А навстречу ему – третий:

– Бросай и беги-и-и-и!

Бросил и побежал!

Так и вернулся в деревню без козы. Но почему – бросил? Ведь КОЗУ купил? Три года деньги собирал.

И бросил, бедняга! Досталась коза мошенникам! А знаете, почему бросил?

Да потому, что мошенников было целых три. А три одинаковых точки зрения подряд – убийственная доза для слабого человеческого мозга. Это давно замечено всеми народами. Именно поэтому подобного рода притча есть во всех культурах.

Теперь давайте сразу же перенесем это на рожденного на планете очередного гения.

Он, гений, попадает в среду, где не три мошенника, а гораздо больше. И они, мошенники, уже все решили, все обосновали, все подсчитали, все узаконили.

И для того чтобы усомниться в правильности всего установленного, всего узаконенного, гению необходимо ко всем его творческим качествам еще одно особое качество, которое позволит ему усомниться в совершенной и безоговорочной правильности того правопорядка, который узаконен, поддерживается абсолютным большинством и, следовательно, само собой разумеется.

Он, гений, будет считаться сначала просто маленьким упрямцем (так скажут любящие его родители), затем плохим учеником, и особенно по физике и математике (так скажут учителя в школе про Альберта Эйнштейна).

Затем отметят, что он не владеет элементарными основами музыкального письма (так скажут друзья-коллеги о гениальном Мусоргском), затем упрекнут в бедности фантазии и отсутствии ярких мелодий (так напишут русские газеты после премьеры балета Чайковского «Лебединое озеро»). Затем будут утверждать, что он не умеет рисовать (так выразятся критики во Франции о картинах Клода Моне).

Могут довести и до смерти, если у гения – слабое здоровье (Жорж Бизе умирает через три месяца после провала оперы «Кармен» – сегодня самой любимой оперы на планете).

Весь музыкальный мир может скупить все гнилые помидоры (чтобы забросать ими играющего свою музыку Сергея Прокофьева). Но – о, чудо! Гении настолько упрямы, что, невзирая на тотальную критику, угрозы, невзирая на нищету или полную неприязнь великих Академиков из могучих этаблированных Академий,

продолжают безостановочно следовать в своем упрямом направлении.

Уже все без исключения кричат: «Брось черта и беги!» А они, упрямые негодники, знают: «Это – коза. Коза, и всё тут!»

Сила их духа столь велика, их связь с космической правотой столь непосредственна, что не существует равновеликой земной силы, логики, не хватит и миллионов противостоящих гению людей, которые могли бы поколебать уверенность гения в своей правоте.

Но откуда взялось так много мошенников?

Ведь вначале их – всего только три. У них был свой интерес – завладеть козой, а для этого – обмануть одного-единственного, ее владельца. Давайте же пофантазируем в продолжение этой истории. Ограбленный владелец козы вернулся в деревню без козы и рассказал односельчанам свою историю. Историю о том, как ему в городе на рынке вместо козы всучили черта. Сельчане поверили.

Не могли не поверить, ибо знали рассказчика как непьющего, рассудительного человека. Знали и чего ему стоило собрать деньги на козу. Жители этой деревни рассказали жителям деревни соседней. Жители соседней деревни тоже поверили — ведь все говорят. Затем началась геометрическая прогрессия.

И вот уже миллионы людей знают о черте вместо козы. Но невдомек им, этим миллионам, что за всеми этими обвальными слухами – три (!) мошенника и их мошеннический интерес. Многие мнения формируются подобным образом. И когда мы приходим в этот мир, с его «мошенниками», слухами, подделками, условностями, то на нас обрушивается лавина информации, якобы проверенной и официально признанной. Нам предлагают не сомневаться, а принять все за чистую монету. Но я хочу привести здесь один безобидный пример. Им я пользовался без малого тридцать лет в своих выступлениях.

Он как раз о том, что можно узнать и почувствовать, если опровергнуть лишь одну маленькую неточность в одной маленькой басне Ивана Андреевича Крылова.

Пренебречь предварительной установкой. Помните его басню «Ларчик»?

О том, как привезли ларец с секретом и никак не могли открыть.

И даже сам «механики мудрец» не нашел секрета. «И, как открыть его, никак не догадался». И вдруг последняя строчка басни звучит так: «А ларчик просто открывался».

Помню, когда впервые прочел басню, то даже рассердился на Ивана Андреевича: почему басню не закончил? Такой толстый, ленивый был. Недостает ведь одной строчки! Нужно было написать, скажем, так:

А ларчик просто открывался,

Секретов нет – простой крючок.

И вдруг понял: Крылов закончил басню!

А дело-то все только в том, что кто-то когда-то неправильно прочел последнюю строчку. А вслед за ним это сделали все.

Все говорят (даже в пословицу вошло):

А ларчик просто открывался.

А если правильно прочесть, то будет:

А ларчик просто открывался (!!!).

Крышку нужно было поднять!!! Ибо не было замка.

Просто открывался ларчик (а не просто открывался)!!!

Осмелюсь высказать одну очень нескромную мысль. Я пишу эту книгу в надежде, что для кого-то из читателей она может стать катализатором настоящего созидания или восприятия и, как условие, возможного пересмотра некоторых жизненных принципов, взглядов и представлений.

Почему беру на себя смелость утверждать подобное?

За годы выступлений я встретил больше миллиона слушателей. Около трех процентов из них написали письма…

Вот их-то, этих писем, содержание и заставляет меня верить в некоторые весьма серьезные возможности мыслей, слов, чувств, встреч.

Мне хотелось бы успеть поговорить с максимальным количеством людей, но, увы, чисто физически это сделать невозможно. Книга – куда более реальная возможность встретить огромное количество людей.

И не только в пространстве, но и во времени. (Здесь я исхожу из знания о том, что

НАПИСАННОЕ ОСТАЕТСЯ.)

Глава 8

«Сейчас даже страшно подумать…»

Семнадцать лет

Я рассказал о судьбе только одной девочки из нашей двухнедельной эпопеи в небольшом скандинавском городе.

Но вы, возможно, помните «вождя», на которого мне указала педагог с предложением понравиться ему, чтобы понравиться другим. В вальдорфских гимназиях есть еще одна традиция: после окончания двухнедельного периода «погружения» в предмет каждый из участников должен написать работу на одну из волнующих его тем, касающихся