Мурад Аджи - Сага о Великой Степи Страница 5

Тут можно читать бесплатно Мурад Аджи - Сага о Великой Степи. Жанр: Научные и научно-популярные книги / Культурология, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Мурад Аджи - Сага о Великой Степи

Мурад Аджи - Сага о Великой Степи краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Мурад Аджи - Сага о Великой Степи» бесплатно полную версию:
В основу «Саги о Великой Степи» положена нашумевшая книга Мурада Аджи «Без Вечного Синего неба», дополненная и переработанная. Автор продолжает рассказ о Великом переселении народов, о том, как тюркская культура становилась достоянием человечества; как «растекалась» она по евразийскому континенту, обогащая Восток и Запад уникальными достижениями. Перед нами малоизвестные страницы истории Евразии – континента, как выясняется, по-настоящему неведомого читателю.

Мурад Аджи - Сага о Великой Степи читать онлайн бесплатно

Мурад Аджи - Сага о Великой Степи - читать книгу онлайн бесплатно, автор Мурад Аджи

Даже намеками не говорим о событиях, сломивших Дешт-и-Кипчак и Русь, потом царскую Россию, потом СССР, все время помним о цензуре! Страх, посеянный иезуитами, мешает сказать правду, мешает принять правду.

Россия патологически боится правды. И себя. А если люди в стране не знают своих истинных героев, то, по-моему, они уже не народ.

Роковая страна, ледяная,Проклятая железной судьбой —Мать Россия, о родина злая,Кто же так подшутил над тобой?

Не будем обманываться, живем мы теперь в барышнической России, где продано и куплено все. Растерян опыт ушедших поколений, забыта честь, достоинство. Вот и стоим в хвосте, едва ли не последними, делим 179-190-е места в мировой табели о рангах. Закономерный итог для страны с «лакированной» историей. И все почему?

Потому что никогда не даст плодов та яблоня, что весной не цвела.

– Читателей давно занимает вопрос – как вы стали тюркологом?

– О себе говорить трудно: много скажешь – подумают, хвастает, мало – скромничает. За писателя говорят его книги и сплетни, на которые щедры завистники. Больше, чем написал в своих книгах, рассказать о себе не смогу, там весь я, от первой до последней строки.

Пусть читатель судит обо мне сам.

Желание узнать свою родословную обернулось книжкой «Мы – из рода половецкого». Ее начал с вопросов: «Кто есть я? Что есть мои корни?» Это некая автобиография потерявшегося тюрка, который, просыпаясь после долгого сна, открывает Родину и себя… Главное здесь – удивление человека, понявшего, что он тоже человек, что у него, как и у остальных людей, есть предки, есть история. И ему не стыдно за них.

Сожжение разрядных книг при царе Федоре Алексеевиче. Гравюра из издания В. Е. Генкеля «Русская галерея. Сцены из русской истории».

Вместе с книгами сжигали память о родословии. Русь с ее боярством уходила в небытие

С открытия себя начал в 1991 году серию книг на тюркскую тему, ведь подобные вопросы волновали многих, не только меня. Исследовал, чтобы понять, откуда мы, куда идем… то было прозрение, оно учило думать, не торопясь.

Кто знает, не тот ли шаг – ступень мудрости человека? Если захотел понять ложное, что окружает тебя, значит, ты начал самостоятельно думать, вернее, анализировать известное, не так ли? А если твоему примеру последуют другие, то и у них, у этих других людей, изменится сознание, они тоже научатся отделять ложь от правды.

И нам легче будет разбираться в жизни.

Думающее сообщество людей, которых объединили книги. По-моему, звучит неплохо, хотя, понимаю, это – не прозревший народ. Скорее, аристократы духа, таким еще на заре человечества Судьба уготовила роль первопроходцев. Кто-то же должен начинать.

Разумеется, о книгах я не помышлял, пока не обрел читателей. Сначала в журнальных статьях и очерках и только потом в книгах. Они – люди разных национальностей, живут далеко друг от друга, но нас объединило желание познать себя и мир, в котором мы живем. Это же интересно. Так мы породнились: я узнавал мир людей и нес ему свои знания… Старался, как мог, вырваться из информационного вакуума, который окружает нас всю жизнь. Иногда получалось.

Такова Москва, где со времен Ивана Грозного все поделено надвое. Одно – для своих, другое – для всех.

Ведь мое детство прошло в Москве, где в силу известных причин родители никогда не говорили о нашей семье, ее прошлом, дедушках и прадедушках. Мы жили по-русски, как все в этом интернациональном городе: во врожденном страхе сказать что-то лишнее. И тем навредить себе или кому-то близкому.

После восьмого класса из-за отчаянной нужды пошел на завод «Станколит» учеником токаря, вечером учился в школе рабочей молодежи, занимался спортом. Это – мое детство, оно прошло в Марьиной Роще, бандитском районе Москвы, где мало кому удалось избежать тюрьмы. Дрался за себя, за друзей, иначе попал бы в шайку, где заставят прислуживать или воровать. Привод в милицию – обычное дело на нашей улице, благо отделение находилось через два дома. А как подрос, стал скупиться свободой, которую уже ценил, поэтому ушел с улицы в библиотеку. К книгам.

Там, в детстве, было два мира – мы и они. Эти враждующие миры окружают меня всю жизнь, такова Москва, где со времен Ивана Грозного все поделено надвое. Одно – для своих, другое – для всех.

Когда окончил школу, узнал, что я кумык и это плохо. Хуже, чем вор. Меня не взяли в престижный институт из-за «плохой» национальности, хотя экзамены сдал и проходил по конкурсу. То был хороший урок, поучительный. Жизнь делала меня «тюркологом», а я не понимал, противился. Поступил на вечернее отделение МГУ работал и учился, закончил географический факультет и там же целевую аспирантуру.

За время учебы получил еще несколько хороших уроков: каждый был ударом в одну и ту же «национальную» точку, каждый сослужил мне службу… Особенно когда за просто так чуть не лишили диссертации. Оппоненты не брезговали, действовали, как лагерные… Спасибо им за учебу. Теперь понимаю, это Небо проверяло на стойкость, не давало озлобиться – Москва «выковала» меня.

В научной работе я увлекся экономико-математическим моделированием освоения Сибири и Севера, почему – ответить не смогу. Может быть, мода, может быть, тоже Судьба. Словом, на родину предков, на Древний Алтай, я шел не сам, меня все время кто-то настойчиво «вел».

Правда, о древних тюрках тогда мало что знали, все говорили о величии Сибири.

До аспирантуры я работал в комсомоле и не увлечься Сибирью не мог. Впрочем, не исключено, причина – в моей жене, она родом из Караганды, в Москву приехала из Магадана, где жила с родителями… Словом, выбор был сделан. Тем более что по комсомольской линии я не «шел», опять плохая национальность. Нашему секретарю райкома объявили выговор за неправильный подбор кадров, то есть за меня, рабочего парня. На бюро горкома меня не утверждали в должности, так что о продвижении по службе можно было не мечтать… Чужой я для них, не свой, я не понимал этого, а они нутром чувствовали мою чужеродность.

Это теперь понимаю, то был еще один шаг к «тюркологии», к ней подталкивала партия. И мое любопытство.

В конце концов, должен же я был понять, за что в России ненавидят нас, тюрков?

Правда, один раз не стерпел, взорвался, потому что усомнился: тогда уже работал в учебном институте. Написал докторскую диссертацию, но пять лет издевались над ней, не позволяя защитить. Думал, та черная полоса на всю жизнь, свету белому не радовался. Отчаяние убивало, а это великий грех – поддаться собственной слабости.

И вдруг осознал: Он хочет, чтобы я стал другим.

В один день бросил все и начал новую жизнь, благо писать любил и умел.

Из доцента пошел в профессиональные журналисты «на вольные хлеба», то есть на жизнь без зарплаты. Было нелегко. Зато явилось желанное чувство свободы, душа обрела покой. Силы вернулись, потому что вернулась надежда… Но в Союз журналистов меня не приняли, в союз литераторов – тоже, хотя было три или четыре сотни публикаций в центральной прессе и за границей. За книгу «Сибирь: XX век» я попал в немилость. На этот раз книга перечеркнула мои заслуги… Опять изгой. Черная кость. И все за то, что сказал правду о грубейших экономических просчетах государства при освоении Сибири.

Н. Н. Каразин. XVII столетие. Сибирские казаки у проведывания новых землиц

Грозила тюрьма, если бы не смерть Брежнева, после которой началась чехарда во власти. Им стало ни до чего, в стране набирали силу «перестроечные ветры»…

На волне перемен меня приняли в журнал «Вокруг света» на должность научного редактора, вернее разъездного корреспондента – в горячие точки. Работа интересная, но от нее нормальные люди почему-то отказывались. Я видел расстрелянный Баку, видел, как осетины жгли дома ингушей, потом Чечню в ее печальных видах… Многое повидал в Дагестане. Был заложником у чеченцев, мир их дому.

Спасибо тебе, жизнь, ты учила уму-разуму. Дала возможность ездить, копаться в архивах, встречаться с интересными людьми, копить знания и крепнуть духом.

Легче стало, когда узнал, что означает моя фамилия. Это было первое познание в тюркологии: я понял, отступать не имею права. Тогда же осознал, какое это огромное счастье – иметь читателя, которому ты дорог и который дорог тебе.

Фамилия обязывала стать не просто тюркологом, а «пантюркистом».

– Действительно, вас обвиняют в пантюркизме? Кто? Почему?

– Это прозвище я впервые услышал в редакции «Вокруг света» от сослуживцев, когда написал очерк о кумыках, потом о карачаевцах. Но что такое пантюркизм, никто не мог объяснить. И чем злой пантюркизм отличается от доброго панславизма, тоже никто не знал. Выходило, это ярлык, который в советское время приклеивали за инакомыслие.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.